Свора

– Хм, а может, тебе больше по вкусу волк?

Маргулис готова была возразить, но появившийся из ниоткуда юнец сбил ее с основной мысли, как и его протянутая рука с ключами. Очередная дядина прихоть с водительскими правами и глуповатыми фамильярными замашками, оставшимися с криминальных годов, ожидала дальнейших указаний. Как жаль, что господин Флоррик любит уродовать все, к чему прикасается – в особенности своих же подчиненных. Ибо, в сущности, этот мальчишка с глубокими, проникновенными голубыми глазами и открытым лицом мог стать кем угодно. Но никак не безголосой марионеткой, держащей руку на ручке двери, когда заслышит шаги своего работодателя.

– Винс, почему бы тебе не провести свои сомнительные эксперименты на нашем друге, – репортер, явно увлеченный прошедшей мимо девицей, не сразу понял, чего от него требуют. Однако удар по плечу вернул его к суровой действительности, в которой он отныне получил работу няньки. – Вуди, иди за ним. Развлекайся. – слабая попытка опротестовать приказ закончилась тем, что смышлёный Вэнс едва ли не силой потащил за собой строптивого трудягу, положив ему руку на плечо. Дабы не терять драгоценного времени, вдова направилась в сторону заждавшегося знакомого. – Добрый вечер, мистер Волкер.

– Признаться, я все еще нахожусь под впечатлением от Вашего недавнего интервью. Вы никогда за все время наших бесед не проявляли столько осведомленности касательно некоторых политических аспектов, – наигранно обиженным тоном жаловался Мануэль, попутно подзывая официантов с бокалами. – Скоро я окажусь в Вашей тени и стану безработным.

– Ни в коем разе, Вы же советник нашего многоуважаемого Президента. О чем я узнала не сразу, – подразумевая скрытность вероятного противника, Виктория упивалась эмоциями на приятном мужском лице. Они менялись с безумной скоростью, подстраиваясь под слова, жесты и обстоятельства.

– Да, в моей биографии есть и не такие несмываемые пятна, – выпустив струю сизого дыма изо рта, Арман ловким движением создал колечко. – А еще у меня имеются пару претензий к Вашей миротворческой кампании.

– Прошу прощения?

– Вы не позвонили мне и не посоветовались о том, какие слова нужно говорить на подобного рода передачах, а какие я бы порекомендовал приберечь для писанины в стол, – на сей раз тон не блистал плохо скрываемой страстью или легкой нежностью с примесью иронии. Перед ней уже сидел совершенно другой человек. Истинный Регент, приближенный к сильным мира сего. – Вы же предпочли сделать все по-своему.

Как обычно.

– Я, видимо, упустила какой-то момент своей жизни, когда стала спрашивать у Вас советов, – вскинув подбородок, Волкер ждал последующих действий собеседницы, но та лишь одарила его уничижительным взглядом, после чего устремилась к выходу. Люди также вышли поглядеть на салют и столпились на лестнице у театра, где проходил вечер.

Пора убираться из этого клоповника. Подальше от бала лицемерия, эстетики деградации и прочего аналога скомканного Версаля. К счастью, Вэнс оказался неподалеку: прижав несчастную жертву к античной колонне, зарвавшийся репортер явно намеревался взять интервью у отдельных частей ее тела. Фыркнув, Виктория нарушила идиллический экстаз соратника и буквально вырвала его из Рая.

– Хватит заниматься ерундой, подгони машину поближе, мы уезжаем, – едва не швырнув ключи на пол, девушка рванула в сторону. Каким образом одному единственному человеку удается довести ее до морального истощения, до болевого шока и умопомрачительного помешательства? Шатаясь на ступеньках, Маргулис не замечала ничего вокруг: ни криков обезумевшей толпы, ни звона стекла, ни оглушительного грома праздничных взрывов.

– Вуди, сделай одолжение – прогрей автомобиль, пока мы разговариваем, – подмигнув товарищу, Винсент отправился следом за подругой детства и обнаружил ее посреди лестницы. Опустившись на холодный мрамор, он достал любимые очки-авиаторы и спокойно завертел в пальцах. – Ты меня часто спрашиваешь, почему я до сих пор не женат, а сама прогоняешь потенциальных кандидаток. Могу ли я воспринять это как чувство ревности? – он всегда был клоуном, но чертовски умным и обаятельным. – Ладно, что там произошло? Ты обломала своему волку клыки или надежду на многообещающий вечер, плавно перетекающий в ночь?

– Боюсь, наоборот, – приподняв брови, Вэнс явно ждал подробных объяснений. – Потом расскажу. Нам нельзя здесь оставаться. – находясь в каком-то непонятном бреду, Перри схватила журналиста за локоть и внезапно потянула наверх, вынуждая встать. – Та передача… была ошибкой.

– Что ты несешь? Ты произвела фурор! Наконец-то эти ублюдки поняли, что в стране все еще есть оппозиция, способная критиковать власть и называть черное черным, а белое – белым.

– Замолчи! Не здесь, прошу тебя, – задрожав всем телом, вдова, обычно не подверженная панике и паранойе, принялась озираться по сторонам. Взволнованный Винсент понял, что ситуация куда серьезнее, чем казалась изначально, поэтому уже приготовился ретироваться подальше от народа.

Тем не менее, они не успели пройти и половины пути до припаркованной невдалеке машины. Резко возникший перед глазами Волкер схватил главу еще не созданной общины за руку, задерживая тем самым на месте. Виктория вздрогнула, но стоически пережила вторую волну страха. Наклонившись к уху недавней спутницы, Арман, в свою очередь, нашептал всего семь роковых слов: “Следи за добычей, а не за луной”. Она не заметила, как хватка ослабла, а сам монстр исчез, растворившись во тьме.

– Черт возьми, никогда больше не буду покупать часы от Армани, – отошедший на пару метров Вэнс неустанно колотил по прибору, чьи стрелки практически сошли с ума и завертелись с бешеной скоростью. Тем временем Вудро пытался вернуть к жизни поисковый маячок, отказавшийся работать на далеком расстоянии. – Ты долго будешь там копаться?! Мы хотим домой! – окончательно разозлившись, горе-творец перешел на крик, заглушаемый посторонними звуками.

Все произошло слишком быстро и неожиданно. Смысл той фразы дошел до нее не сразу. Было уже поздно. Мощный взрыв раздался мгновенно, сразу же после слабого писка машины. Ударная волна отбросила близстоящих гостей назад, включая приблизившегося Вэнса. В радиусе около сотни метров не осталось ничего живого. На секунду стало до омерзения тихо, пока душераздирающие вопли не прорвались сквозь повисший купол и не слились в унисон. Все смешалось. Все переплелось. Даже картина тех, кто противился до самого конца и закончил так же, как и разорванные трупы на земле. *******

Приподнявшись на локтях, оглушенный Винсент едва нашел в себе силы пошевелить конечностями. Он осторожно поднялся на ноги, не ощущая никакой боли. Во рту стоял металлический привкус, от коего хотелось избавиться прямо сейчас. Но он продолжал идти к съеженному автомобилю; в ушах стоял невыносимый звон, а по щеке текла кровь. Позднее он узнает, что один из осколков раздробил ему скуловую кость. Но это неважно. Он все еще шел, невзирая на подгибающиеся колени и угасающее сознание.

– Боже мой, Вуди… – Маргулис упала на колени, не в силах пошевелиться. Кто-то поддерживал ее сзади, но она не помнила того человека. Не помнила имени, лица и последующих событий. Все как в тумане.

Единственное точное воспоминание – разбитые очки-авиаторы, в чьих черных линзах отражались ярко-желтые языки пламени.

Республика, наши дни.

Она поднялась на третий этаж, предназначенный для постоянных и временных жильцов. Любой страждущий мог попросить о приюте, оплаченном за счет многократных взносов признательных членов. Конечно, они не оплачивали внутреннюю отделку, созданную не без чувства стиля. Легкий приглушенный свет едва освещал длинный узкий коридор с красно-коричневыми дверьми по обеим сторонам песочных стен, выложенных кирпичом. Мягкий ковер винно-зеленого оттенка, усеянный замысловатыми разводами, идеально дополнял общую картину.

Ощущение спокойствия не покидало всяк входящего сюда, потерявшего надежду со дня рождения в Республике. В этом и заключался изначальный замысел трех основателей – уход от реальности в иллюзию с красивыми картинками. Подальше от Зиккурата пролитых слез, Вавилонской башни мертвых идей, от которых чреда одних черных полос; Колизея нереализованных грез, клуба одиноких сердец. И получалось, хотя и ненадолго. Нельзя вечно бежать от настигающих истин, разве что под воздействием наркотиков их проще воспринимать.