Свора

– Да, у тебя мои глаза, – с гордостью сообщил великан, всматриваясь в детские черты. – Моя порода. Ты станешь солдатом. Настоящим защитником страны. Ты хотел бы этого, Джозеф?

Пристально разглядывая миниатюрные трещинки на деревянных бусинках, испачканных кровью и грязью, священник напрягся и, обхватив шнур в двух разных местах, принялся тянуть в противоположные стороны. Жаль, что придется расстаться с таким ценным артефактом. Благодаря ему как минимум два человека покоятся в могиле, в то время как их владелец здравствуют поныне. Странно – ими с легкостью можно было задушить жертву, но стоило приложить больше грубой силы и вся конструкция мгновенно рассыпалась по полу. Очистив оставшийся образ от пыли, лидер секты положил крест за пазуху и поднялся.

– Ты серьезно? Какой-то заросший солдафон заставил тебя передумать? – окрик возмущения сопровождал решительного служителя креста до конца маршрута. Галлюцинация Короля Баала прислонилась спиной к стенке со скучающим видом и комментировала каждое движение бывшей марионетки. – Ты еще более жалок, чем я думал.

Пренебрегая повышенным вниманием своих больных проекций, Рокуэлл не спеша вышел прямо в коридор, прошел мимо шеренги вооруженных звероловов и оказался на улице. Площадь являла собой, по сути, лишь красивое названием для будущих исторических сводок и журналистских очерков – от нее осталась разбитая мозаика, нарушенный рисунок и взрыхленная пыльная каменная кладка. В принципе, последствия бомбардировок нельзя было оценить по достоинству из-за несметного количества людей, выкрикивающих почти все известные мировые революционные слоганы. Поднимая наспех нарисованные плакаты наверх вместе с флагами Республики, невинные жертвы самого крупного обмана в истории человечества, едва ли скрывали буйный восторг по поводу тотального хаоса, пожиравшего страну. Не нужно иметь диплом первой степени в области экономических наук, чтобы понимать, в каком состоянии ныне пребывает финансовый сектор. Но кому это сейчас интересно, когда общая эйфория изменений охватила все слои населения, исключая прослойку погибших от бомбардировки и меньшинства с наибольшей интеллектуальной составляющей?

Жадно выхватывая отдельные фрагменты из речи Кардинала, репортеры с упоением повторяли их на камеру. Апогеем безумия стали два вертолета прессы, кружившие над сборищем безликих мертвецов с транспарантами. Лучшие кадры попадут на сайты с кричащими заголовками о втором пришествии демократии. Печально. Ложь сильных мира сего до сих пор не была раскрыта. Все искренне веруют в добродетель рода людского, как будто не от него пошел первородных грех и последующие стихийные бедствия. В который раз убеждаясь в слабохарактерности масс, выжившие после вражеских атак политики приветливо махали руками, мысленно подсчитывали увеличившуюся после смерти конкурентов прибыль. Делить огромный торт станет гораздо проще. Не придется оправдываться перед столь суровым воякой, прошедшим три войны. Достаточном было убедить психически нестабильного Регента в добрых намерениях слуг народа и окунуть его в теплую ванну всевластия. Но пока что никто не высказывался напрямую – их обуял страх. Непредсказуемость временами опаснее, чем солдатская прямолинейность. Внезапно по толпе прошла волна беспокойства, а затем – восторга с примесью нездорового возбуждения.

Катализатором стало появление Виктории, любимицы публики.

– Королева Сердец! – словно она нуждалась в представлении. Однако фееричные зрелища боев гладиаторов или гонок колесниц всегда позволяли направить энергию простонародья в нужное русло. Все еще держа подрагивающую женскую руку, Мануэль почувствовал знакомый запах. Ни с чем не перепутать этот расширяющий сознание наркотик под названием народная любовь. Выпустив ладонь спутницы, он сделал два неуверенных шага в сторону беснующейся публики. – Наконец-то. Все… так, как и должно быть. – молясь о том, чтобы происходящее не оказалось сном, он остановился у порога лестницы, отделявшей его от митингующих, и поднял обе разведенные руки вверх.

Так он благословлял своих верноподданных.

Вот она, истинная суть полубезумного убийцы. Он ничем не отличался от Маунтана в день своего прихода к власти. Тот же лихорадочный блеск в глазах, странная сверкающая оскалом улыбка и неосязаемость реальности в движениях. Маргулис не открыла для себя ничего нового, но страх, проявившийся на лицах министров и дипломатов, не остался ею незамеченным. Повернув голову к неподвижному Деранжеру, напряженно следящему за соратником, она уловила тлевшие искорки сомнения в его взгляде. Общее внимание элиты, осознавшей, какого монстра они допустили к кормилу власти, неожиданно переключилось на хромоногого калеку, требовавшего пропустить его в кольцо избранных. Он представлялся генеральным прокурором Столицы и просил поговорить с Викторией.

– Видишь, разве не приятно, когда сам генпрокурор просит у тебя аудиенции? – расхохотавшись, Арман выбрался из искусственного мирка самовосхваления и соизволил обратиться к ней. Хоть в зрачках плескались остатки умирающей любви, они окончательно испарились при виде монаха в кровавой сутане, щурившегося от витавших в воздухе частичек пыли. – А вот и ангел Господень. Пришли забрать нас в обитель блаженных. Как там говорилось? Мы все попадем в Рай, а они сдохнут? Классика. Вы отпустили наши грехи? Могу я получить напутственную молитву? Или Вы все же не ангел? ********

– Я серафим. И я легко могу удовлетворить Ваш запрос, но зачем? Злодей внимает устам беззаконным, лжец слушается языка пагубного. Я не хочу принимать в этом участие. *********

– Тогда становитесь на колени, – вздрогнув, Перри непонимающе посмотрела на лидера страны, распрощавшегося с рассудком и здравомыслием. Не до конца поняв суть просьбы или приказа, Джо вопросительно изогнул бровь и наклонил голову. – На колени перед народом Республики. Из-за твоей преступной террористической секты погибло множество людей. Невинных людей! – повысив голос, Волкер таким образом заручился поддержкой легкоуправляемых масс, только и ждавших возможности вцепиться кому-то в горло. – Ты же любишь метафоры. Сам Люцифер пал в недра Ада, будучи изгнанным с небес. Тебе выпал редкий шанс повторить его жизненный путь.

Расправив плечи, Рокуэлл огляделся: толпа жаждала крови виновника всех бедствий; братия военных и сановников отмалчивались в страхе; а Виктория пристально изучала его шею и руки в поисках злополучного распятия. Вероятно, она не верила, что все зайдет так далеко и не будет объявлено шуткой. Поймав ее обеспокоенный взгляд, Джозеф принял решение и, подойдя ближе к центру импровизированного помоста, начал неспешно опускаться вниз под безудержный вакханалический рев. Но на середине своеобразного ритуала, когда колени почти достигли холодного мрамора, кто-то подхватил его под руку и потянул назад. Открыв глаза, обескураженный священник выпрямился и как-то апатично взглянул на женские пальцы, обхватившие его локоть.

– Если ты меня действительно любишь, – спасительный шепот выдернул из оцепенения. – Ты не сделаешь этого. – придя в себя, Отец медленно кивнул и обошел вдову с другой стороны, чтобы стать по правую руку. После недолгих колебаний он поднес на удивление теплую ладонь прямо к дрогнувшему животу и задержал там на несколько секунд, шокируя окружающих. Все стихло.

Лишь отдаленные точки в небе, разрывающие черное полотно бешено вертящимся пропеллером, не смолкли. Всеобщий ступор настораживал и пугал. Неконтролируемый народ мог кинуться на них и разорвать на куски. Или их публично казнят как предателей Родины. Вот так лишиться всего: и друзей, и родных, и жизни.

Неужели она проиграла…?

– Королева Сердец! – раздавшийся возглас пронесся по воздуху и затерялся под сводами здания администрации. – Королева! – более уверенный клич малочисленных сторонников. – Королева! Наша Королева! – хор дисгармоничных голосов слился воедино, заставляя остатки старых домов подрагивать от такого мощного божественного слияния. Гигантский бело-голубой флаг, попавший под прицел солнечных лучей, вселил в нее слабую надежду на изменения. – Королева!