Свора

– Говорят, он был в Вас влюблен, – обернувшись, женщина встретилась с зоркими глазами такого же оттенка, как у нее самой. Изумруд пожирал нефрит. – Прошу прощения, что напугал. Я каждый день прихожу сюда в это время и проведываю господина мэра. – сняв полицейскую фуражку, Рэйлан приспустил черную маску и виновато улыбнулся. – Он спас мне жизнь пару месяцев назад. Ненамеренно, но я не забыл об этом. Себастьян был хорошим человеком.

– Не хочу расстраивать, но он еще жив и, между прочим, находится в этой комнате. Может, они нас не слышат, но я предпочитаю не экспериментировать и не искушать Бога.

– Бога? – переспросил Догвелл, явно заинтересованный таким речевым оборотом. – И давно Вы стали верующей? Что-то подтолкнуло Вас к избранию праведного пути? – впервые она не совсем улавливала, вплелась ли в невинные фразы собесежника ирония или бесхитростность все еще присуща каким-то вымирающим экземплярам. – Или кто-то? – казалось, он проникает под слои одежды, врывается под кожу и, раздвигая ребра грудной клетки, заглядывает в корень души. Точно таким навыком обладал Рокуэлл, давно получивший доступ во все потаенные бастионы женского разума. – Впрочем, для Вас это серьезный шаг. Обратиться к Всевышнему с просьбой простить все Ваши грехи. Смелости Вам не занимать. Как и самих грехов.

– Кто Вы такой? – непонимающе приподняв бровь, шеф полиции не считал нужным реагировать на риторические измышления собеседницы. Скрестив руки на груди, он ждал разъяснений. – Вы заявились в этот Город, в мой Город, со своими высокими моральными устоями. Вы осудили нас всех, заклеймили государственную машину злом и заведомо поставили себя выше, вознеслись, отгородились от нечистот и пороков. Подчеркнули свою праведность и приверженность морали. Но знаете, что я Вам скажу? – прикусив нижнюю губу, мужчина непроизвольно сделал шаг назад. Чужая энергетика была настолько мощной, что он подсознательно подчинился, чувствуя привкус крови на языке из разодранной губы. – Вы ничем от меня не отличаетесь. Ни от кого из нас. Хотели играть в нравственность? Выбрали такую маску? Это Ваше право. Но не смейте осуждать других, когда сами прячете свою биографию. – выпрямившись, Рэйлан угрожающе поддался вперед, но так и не рискнул приблизиться. Соперник был сильнее психологически. – Вы не имеете никакого отношения к полицейскому департаменту Восточного округа. Данных о служащем под именем Рэйлан Догвелл попросту отсутствуют, что неудивительно. Поэтому я повторяю вопрос: кто Вы?

– Они не ошиблись, когда сказали, что Вы стоите потраченного времени, – хмыкнув, неизвестный то ли союзник, то ли противник усмехнулся в бороду и опустил глаза, о чем-то размышляя. – Да, теперь я понимаю, почему именно Вы. Мисс Маргулис, позвольте задать Вам встречный вопрос.

– В последнее время я слишком часто получаю сомнительные вопросы без ответов. Мне бы не…

– И все же, – перебил служитель закона, не желающий скатываться к прозаичной патетике. – Что бы Вы сказали, если бы я прямо сейчас предложил Вам помощь в организации государственного переворота? – следовало признаться, он ожидал чего угодно, кроме несдерживаемого смеха на грани истерики. Растерявшийся Догвелл наблюдал за прославленной оппозиционеркой больше минуты, пока не решил вежливо прокашляться. Викторию это не смутило: они на полном серьезе обсуждают перспективу мятежа в палате

коматозного мэра. Что может быть лучше? – Так что бы Вы сказали? В моих руках целый Столичный департамент и не он один. Мои Апостолы приехали за мной с Востока – это, кстати, правда – и могут противостоять любым наемникам. Но все это не будет иметь значения без Вашего согласия. Итак, Ваше слово?

– Я бы сказала, что большего лицемера мне встречать не доводилось, – продолжая улыбаться с каким-то нездоровым чувством превосходства, Перри одновременно пыталась понять, в какую игру ее втягивает очередной борец за справедливость. – Один мой знакомый может цитировать Библию на память. Мы как-то спорили с ним о сущности власти и он зачитал мне стих, гласящий, что существующие власти Богом данные и посему, всякий противящийся этой власти идет против Бога. – Антихрист успел разнообразить не только ее интимную жизнь. Их теологические прения должны лично документироваться каким-нибудь богословом или режиссером.

– Послание к Титу, глава третья, стих первый, – настал его черед смеяться. Смех, конечно, не такой заливистый, как у женщины, но весьма показательный. – А Вы думали, только Ваши друзья способны запомнить священные тексты? Позвольте привести другую цитату из Екклесиаста: “где слово царя, там власть; и кто скажет ему: что ты делаешь?”. Трактовать можно по-разному. Кто дерзнет пойти против той же власти? Но став властью, кто будет прислушиваться к чужим советам? В одном Заветы все же однозначны – власть от Бога. Но разве он решает, кому становиться у руля? А если это и так, мы не можем упустить такой шанс.

– Какие занимательные рассуждения. Вы не думали записаться в паству Рокуэлла? – при имени знаменитого сектанта Рэйлан нахмурился и машинально схватился за рукав белой рубашки. – Не хочу Вас оскорблять, но человек, чьего настоящего имени я даже не знаю, вряд ли достоин моего доверия.

– Имя настоящее. Но разве это так важно? – облокотившись на высокий медицинский столик на колесиках, Догвелл пристально изучал будущую союзницу. – Сколько людей, сообщивших свои имена и фамилии, потом предали Вас? Что это поменяет в нашем случае? Вы хотите знать, кто я такой? Я просто человек, уставший от вечного беспредела. От апатии, уныния, тщеславия, сребролюбия и гнева. От бездарности и презрения к доброте. Я был добр когда-то. – глава полиции закрыл глаза на этом моменте и протяжно вздохнул. – Я любил ближних своих. Помогал и поддерживал их. Чем они мне отплатили? Безразличием. Пренебрежением. Насмешками.

– Так Вы тоже один из этих обездоленных и недолюбленных? – таких тут половина Города и все хотели пожрать ее вместе с клубом. Лицемерие в этой стране – вторая религия. – С вами скучно. Нытье становится все невыносимее с каждым годом.

– В приюте я познакомился с одним мальчишкой, своим первым другом. Он был старше меня на пару лет и это превращало его в Бога в моих глазах. Вы знаете, в детстве все кажется великим и грандиозным. – было видно, что ему больно. По-настоящему. – Его мнение было авторитетным, единственно правильным для меня. Мы все делали вместе. Можно сказать, он научил меня жить в нашем жестоком мире. И Вы ждете подвох, да? – внезапно сменив тему, шеф уставился на нее с какой-то немой надеждой во взгляде. Но Виктория непреклонно склонила голову к плечу. – Все верно, он действительно был. Этот друг использовал меня в своих целях. Развращал мой разум, подменял понятия и толкал меня к греху. Заставлял лгать, предавать других и участвовать во всех его порочных развлечениях. Я был нужен ему лишь для поднятия низкой самооценки. Такой своеобразной компенсации немощности и ничтожности. Скольких друзей я потерял из-за него и этих дешевых манипуляций. Сколько позора мне пришлось вытерпеть. – выдержав паузу, Рэйлан изменился в лице. Перед ней стоял не раскаявшийся лжец, распятый на своих грехах, а истинный борец за праведность, посыпавший голову пеплом. – Но потом в моей жизни появился человек… он помог мне разобраться в том, кто я на самом деле. Помог искупить мои злодеяния. Смириться с пороками и научиться жить с грехами. – полностью растворившись в воспоминаниях о прошлых ошибках, мужчина не сразу заметил, как оказался в паре миллиметров от женщины, нависая над ней, подобно земному палачу. – Он явился в час нужды!

– Не надо подходить так близко, – заглядывать в расширившиеся зрачки-бездны было непросто, но она справилась и выдержала удар. Опомнившийся Догвелл завертел головой и отступил, дав ей немного личного пространства и возможность вздохнуть. – К чему этот спич?

– Я разочарован в людях так же, как и Вы. Но у меня не было сил бороться. А Вы держались очень долго. Это заслуживает похвалы и награды, – расправив плечи, полицейский водрузил на голову фуражку и обратил пристальный взгляд на женское лицо. – Вы примите верное решение. Я верю. А знаете, почему? Мы с Вами похожи. Где-то внутри нас теплится доброта, неугасающая, вечная. Ее так отчаянно топчут, заливают потоками лжи, но она лишь крепнет. Но Вы это знаете, правда? – храня молчание скорее из упрямства, чем от изумления, Королева отзеркалила мужской взгляд, чтобы гостеприимно проводить им собеседника до дверей. Остановившись в проеме, тот замешкался и, не поворачиваясь, пробручал: – Подумайте над моим предложением. – столкнувшись где-то в середине коридора с эдемским телохранителем, Рэйлан замер и прищурился. Майкл не стал принимать участие в зрительных дуэлях и просто отошел в сторону, позволяя блюстителю порядка пройти мимо.