Свора

Тогда какой во всем этом смысл?

Ближе к семи часам он наконец принял логичное, на его взгляд, решение. На протяжении ночных философских измышлений за ним приглядывали бесплотные призраки умерших знакомых. Как ни странно, диктатор узнал всех: опальные министры, преданные дипломаты, великие послы и, конечно, боевые товарищи. В углах притаились вьетконговцы с искаженными лицами, но спрятанные за их спинами ружья не пугали солдата. Он убил десятки таких, как они. И убьет еще сотни, если попадет в персональный Ад, окруженный знакомыми зелеными джунглями. Как же он скучал по войне, в которой всегда было предельно ясно – кто твой друг, а кто – враг. Однако став Президентом, он окунулся в море разврата, предательства, интриг, стяжательств и убийств во имя развлечений. Что было неприемлемо в среде профессиональных военных. И за все время работы лишь один человек оправдал все возложенные на него ожидания.

Кивнув собравшимся вокруг гостям, Маунтан позвонил по телефону и попросил секретаря зайти в кабинет вместе с заранее приготовленным оборудованием. Установив камеру, мужчина снова прошелся по прямоугольной комнате и, просчитав все риски, поднял с кресла военную форму. В который раз отметив ее несоответствующую реальности чистоту и наличие отполированных до ослепительного блеска наград, Кассиус облачился в специальную одежду и поправил воротник. После этого он опустился в центральное кресло и включил записывающее устройство. Речь была продумана до мельчайших деталей, но имя оставалось переменной до самого конца. Или ему хотелось так думать. Свобода выбора, которую он притеснял все пятнадцать лет, настигла в самый неподходящий момент. Сложив морщинистые ладони перед собой, он вдохнул спертый кабинетный воздух и спокойным тоном произнес:

– Дорогие республиканцы. Сегодняшнее обращение будет отличаться от предыдущих. Потому что от вас все это время скрывали правду. Чтобы уберечь от паники или, наоборот, погрузить страну в еще большую разрушу. Теперь это неважно. Я хочу, чтобы вы знали об этом и помнили, что правда побеждает всегда. Она найдет вас везде. Спустя один год. Или даже пятнадцать лет. Я не призываю вас быть честными людьми, так как это противоречит человеческой природе и нашим низменным инстинктам. Нет. Я лишь хочу дать вам надежду на завтрашний день. Надежду, которой вы лишились так давно и так надолго. Завтра я сложу с себя полномочия Президента и объявлю о досрочных выборах, которые пройдут летом. Я призываю вас голосовать с открытым сердцем и чистыми намерениями. Впервые я призываю вас поверить в систему, которая грабила и уничтожала вас, превращаясь в машину репрессий. Я призываю вас верить не потому что ее возможно сломать, а потому что ее можно изменить. И я знаю только одного кандидата, способного противостоять этой бездумной машине. Королева Сердец нашей Республики. Виктория Перри-Маргулис. Жена известного дипломата и в прошлом моего хорошего друга – Майкла Перри. Единственная представительница оппозиции, продержавшаяся в моей системе дольше, чем любой расхваленный либерал или самоотверженный приверженец маунтанизма. Помните об этом, когда поставите галочку в списке, предрешающем судьбу всего государства. Проголосуйте за достойного кандидата, который обратит вас в свою веру.

Покончив с выступлением, Магистр передал копию временному помощнику с просьбой отдать национальным и местным каналам, а затем попросил оставить его одного. Прикрыв глаза, Отец Нации почему-то улыбнулся и, подойдя к комоду, открыл прозрачные террариумы. Пауки никак не отреагировали на бесцеремонное вторжение и продолжили копошиться в опилках. Дюнкерк, медленно умирающий, подполз к открывшемуся пространству и оказался на влажной хозяйской руке. Кассиус выпустил его на стол, изучая флегматичного друга причудливой расцветки. Им обоим так и не удалось найти тех, кто бы смог понять их или хотя бы принять. Горько усмехнувшись, Белый Лебедь – так его прозвали в годы Революций из-за фамилии – извлек из ящика стола пистолет и, повертев в руках, поморщился. Скольких людей он отправил на тот свет? Никто не подсчитывал. Даже в годы правления журналисты игнорировали факт военного прошлого нового правителя. В сущности, какая разница? Задушил он кого-то крестом или выстрелил в упор? Важно, как много бюджетов он позволил распилить на личные нужды, а кровавые реки пусть остаются биографам.

Повторяем: если Ваша фамилия и фамилии Ваших близких находятся в этом списке, Вам следует обратиться на горячую линию… Фраза, изменившая все. Подтолкнувшая на переворот, ставшая причиной гибели невинных людей, перечеркнувшая все тайные и явные начинания. Маунтаны. Фамилия прозвучала в прямом эфире, мелькнула в списке и разбила все надежды на счастливую семейную жизнь. Тогда он стал машиной для убийств, сопутствующей бессмертной системе. Он убил бывшего Президента, всех его приспешников и устроил настоящую кровавую Революцию с вытекающей имитационной демократией. А потом превратился в убогого тирана и потерял весь контроль над аппаратом, который сконструировал.

Это твоя вина. Последние слова юного Рокуэлла, сказанные перед их расставанием. Они пошли своими дорогами, так ни разу не пересекавшимися. Какая жалость. Он бы смог убедить мальчика в обратном. Хотя перед ним бы уже стоял мужчина с извращенным разумом, помнивший о той жестокой расправе над солдатом. И плевать, что тот хотел убить будущего террориста и сожрать первым. По волчьим законам могли жить и собаки. Вспомнив о преданных животных с глубоким, проникновенным взглядом, Кассиус отстраненно улыбнулся и критически осмотрел пистолет. Не стоило доверять демонам, являвшимся в образе несчастных и обездоленных жертв войны. Теперь в одном из кресел, расположенных напротив центрального стола, сидел незнакомый мужчина с заостренными маленькими рогами, придерживающими золотую корону на деформированном черепе. Он сидел, закинув ногу и ногу, иронически улыбаясь религиозным сюжетам на стенах. Одними плотно сжатыми губами тварь повторяла фразу: “это твоя вина”, растягивая мелодичные гласные.

Черты его гротескно изуродованного лица чем-то напоминали вечно презрительного Фабиана Новака, похороненного безжалостной западной бюрократией и паранойей.

– Да, это моя вина, – согласившись с демоническим хозяином улицы, Маунтан приставил дуло к виску и, не раздумывая, нажал на спусковой крючок . Раздавшийся выстрел привлек внимание помощников, оставшихся за главными дверьми по указанию Всеотца. Ворвавшись в кабинет, они отпрянули в ужасе: валявшийся в луже собственной крови Президент еще дергался, пока по его пробитому черепу ползала омерзительная лапчатая тварь

========== Королева в колоде карт ==========

Держитесь вместе, платите солдатам и не заботьтесь об остальном!

Септимий Север.

Первым мужчиной в ее жизни, как ни странно, оказался тот, за кого ей суждено было выйти замуж и потерять ровно через девять лет совместного существования. Они познакомились на одном из светских вечеров, привлекающих старых политических акул, всеобщих любимчиков-однодневок и умных, но безвозвратно одиноких дипломатов, обремененных багажом ненужных литературных идей. Трудно было четко обозначить, к какой именно категории принадлежал Майкл. Изяществом он не уступал баловням женского внимания и фаворитам общественного мнения; его остроумие редко раздражало безнравственную публику и услаждало слух всех сегментов так называемой элиты с претензиями на всемирную известность. На самом деле никому из них даже не продали бы билеты на афтерпати новоизбранного Президента США или Свазиленда. Разумеется, приятная цена убедит любого торгаша, но наличие подобных экспонатов за одним столом с Генеральным Прокурором могло навредить карьере последнего. Впрочем, Перри отличался от всех присутствующих некой вдохновленностью, скрытой под маской неприступного резонера с отчетливым блеском в глазах и широкой, немного снисходительной улыбкой. Он же имел дурную привычку покачивать головой, если спрятать разочарование от очередной провальной реформы не получалось.