Свора

– Дорогая, не торопись, – на середине пути Виктория угодила в продуманную ловушку из цепких пальцев, больно впившихся в запястье. Волкер караулил окончание ее непродолжительной беседы с самого начала и, блаженно улыбаясь, обещал ее продолжение на других условиях. – Последнее время ты стала такой отстраненной. Я понимаю, что переборщил с обвинением в смерти твоего брата, но он был дорог мне. Я не хотел, чтобы все так закончилось и неоднократно предупреждал тебя об этом.

– Отпусти меня! – перейдя на приглушенное рычание, свойственное хозяйке общины лишь в миг несдерживаемой злости, она отдернула руку и выпрямилась. – Что ты от меня хочешь? Все, что у меня было, я тебе отдала и не попросила ничего взамен.

– Ты еще не поделилась со мной своим огнем, – полушутливо-полусерьезно признался Арман и потянулся ладонью к раскрасневшейся в порыве негодования щеке. Ее передернуло. Лишь один человек мог прикоснуться к ней, вызывая одновременно желание и опасение, что все закончится слишком рано. Отпрянув, Королева взглянула на своего многовекового мучителя затравленным взглядом. – Да что с тобой происходит? Тебе нужна помощь…?

– Нет! – резко оборвав псевдо-заботливую тираду неудавшегося Регента, Виктория ускорилась в направлении спасительного выхода, замурованного изнутри. Ей срочно нужно вернуть телефон и позвонить дожидавшемуся снаружи телохранителю, иначе она потеряет сознание. Возникшая преграда в виде Мастерса на секунду остановила бушующий поток мыслей, перебивающий друг друга. Голоса стихли. – Оставьте меня в покое!

– Вы бледны. Вам помочь дойти до машины?

– Черт возьми, если Вы станете Президентом или останетесь Секретарем, я буду сотрудничать с Вами! – едва не сорвавшись на отчаянный крик, Перри была готова обхватить Министра за плечи и короновать в соответствующей обстановке. Благоразумно удержавшись от безумных выходок, вдова ограничилась хлопком в ладоши. Это насторожило охранников, не получивших указаний насчет потенциальных беглецов. – Нет, серьезно, наберите меня, если появятся предложения.

– Мисс Маргулис, возможно, Вам следует отдохнуть после такого выматывающего для всех нас дня, – находившийся неподалеку Деранжер со своей фирменной улыбкой, вызывающей вполне справедливое отвращение, получил в ответ на свои участливые замечания вид среднего пальца. – Я не совсем…

– Пошел к черту. Ты и тебе подобные стервятники, прикрывающиеся фальшивыми ценностями, – отзеркалив его вымученную улыбку, испорченную опавшими уголками губ, женщина вырвала из рук шокированного охранника собственный телефон и приказала открыть дверь. Понимая, что не имеет права нарушать распоряжения Президента, он почему-то повиновался незнакомке. Створки распахнулись, вспышки кинокамер замельтешили в открывшемся пространстве, тысячи любопытных глаз устремились на первую фигуру, освобожденную из плена воскресшего Всеотца.

Прорываясь сквозь плотное людское кольцо, оцепившее периметр Ратуши, Майкл растолкал навязчивых репортеров и наконец добрался до работодательницы, предложив ей руку. Виктория успела опустить черные очки на переносицу и выкурить половину сигареты, пока медленно шла через кордон полицейских и журналистов в скрывающих лицо масках. За ней пристально наблюдали четверо мужчин, явно недооценивших влияние супруги опального дипломата и неудавшегося революционера. Можно сказать, что больше всех был поражен Кассиус, в последнюю очередь рассчитывающий на полезность ферзя. В конце концов он выгнал остальных участников переговоров, пожелав удачи с интервью и вытекающими пиар-акциями. Пока смутившиеся претенденты отбивались от объективов, Королева, откинувшись на спинку автомобильного кресла, отстраненно смотрела на дорогу, уходившую за отталкивающе симметричное белое здание. В половине шестого она едва добралась до постели и рухнула на простыни в изнеможении. Несмотря на усталость, Перри проспала два часа и открыла глаза отнюдь не глубокой ночью. В сновидениях ее снова посещали инфернальные твари, дабы соблазнить бессмертием и похитить уязвимую душу.

Ее привезли в старую родительскую двухэтажную квартиру неподалеку от центра Города, которую Маргулис часто использовала в качестве убежища. Если чувство вины становилось невыносимым, а проблемы и не думали растворяться под давлением здравого смысла и логических решений, то проще было переждать бурю в родных стенах, чем оставаться на залитом кровью поле боя. Она окончательно проснулась, когда обнаружила радостно завилявшего хвостом питбуля, кружившегося на ковре, и лежавший на другом конце кровати портрет, изображавший аристократичный профиль Майкла Перри, прославленного дипломата и тайную надежду всего республиканского сообщества на истинную демократию. Виктория неоднократно представляла, какой стала бы страна, если бы ее мужа не изгнали с позором. Умывшись, она привела себя в порядок и, погладив собаку, подобрала холст с намерением отнести в гостиную. Ей хватало семейных фотографий, расставленных матерью по всей квартире. При жизни та не отличалась особой сентиментальностью, но перед смертью не отказалась поместить даже застенчивое лицо Томаса в позолоченную рамку.

– У Вас все хорошо? – в искажающем мраке надвигающейся ночи голос телохранителя приобрел тембр, свойственный настоящему Майклу, погибшему шестнадцать лет назад. Обернувшись, Королева встретилась со сверкнувшим в темноте взглядом и на мгновение усомнилась в реальности происходящего. – Вам что-нибудь нужно?

– Ты привез собаку? – преданный зверь все еще не отходил от хозяйки, при этом храня великую тайну собственного появления в другом доме. – Ладно. Можешь лечь в любой комнате. Сегодня останемся здесь. – кивнув, Майкл предупредил, что собирается заснуть пораньше, но будет доступен в любую минуту. Ей самой не помешало бы расслабиться. – Я буду у себя. Мы никого не ждем и дверь не открываем. – вновь послушно качнув головой, телохранитель удалился, оставив дверь одной из отдаленных спален приоткрытой. Перри хотела предложить ему сыграть партию в нарды, но в итоге нащупала в кармане сумочки неизрасходованную пачку сигарет и вышла на балкон.

Все произошедшее, предшествующее ее безмятежному наслаждению сигаретой, показалось каким-то безумным сном. На самом деле Президент не восставал из могилы, не собирал советы и переговорные группы, не пытался оправдаться за разрушение психики Джозефа. Имя последнего оставило странный привкус на языке. Может быть, никакого священника-террориста вообще не было. Все это – плод ее больного воображения, разыгравшейся фантазии? Точнее, он существовал, но она никогда с ним не встречалась, не проводила совместных ночей и не касалась огрубевшей щеки, перебирая пальцами всклоченные завитки разросшейся бороды. Прижав руку к лицу, Виктория протяжно вздохнула, мысленно признавая, что ей было бы лучше остаться на Востоке. Пусть и в компании умалишенного солдафона и лишенного эмоций Мессии. Всяко лучше, чем мерзостное общество шакалов с политическими амбициями и их периодически исчезающим Всеотцом.

– Я же говорил, что Он жив, – голос, перебивший рой в подсознании, отдавал толикой насмешки и привычной нежности. Не снисходительной, а искренней. Развернувшись, Маргулис старалась не выдать удивления, невзирая на огромное количество вопросов. Как он попал в квартиру, если все жильцы ежемесячно платят за бдительных консьержек? Как пробрался мимо телохранителя, параллельно взломав огромную тяжелую дверь? Как зашел в ее комнату, не вызвав ожидаемого раздражения собаки, видевшей его всего раз в жизни? Что в принципе происходит? Очередная галлюцинация? – Это реальность. Но я по-прежнему не Король Баал. – усмехнувшись, Рокуэлл с нарочитой медлительностью отодвинул бежевые шторы и зашел на территорию балкона. Крест висел на шее, подскакивая при каждом шаге и стегая хозяина по ребрам. Остановившись где-то на середине, священник заложил ладони за спину, расправил плечи и вперил бесцветные глаза мертвенно-стального оттенка в молчавшую женщину. Сегодня ей не хотелось много говорить. – Полагаю, ты сложила пазл воедино и догадалась, что Майкл работал на меня?