Страница 4 из 29
На выезде из двора нашего Дома Дэниэл тянется к карману. Достает темные очки, оглядываясь по сторонам.
— Нет, нет, не надо. Правда. Пожалуйста, — я буквально одергиваю его, нечаянно касаясь рукава пальто, — тут вас все равно никто не узнает…
Конец этой фразы, совершенно нелогичный, между прочим, я прячу глубоко в своем сердце: а я смогу видеть твои глаза, колдовские. Или мне так просто кажется в свете северного утра?
Дэниэл улыбается, прячет темные очки, и мы продолжаем двигаться по направлению к парку. Я только сейчас осознаю, что выбираю самый длинный путь. Провожу Дэниэла через дворы, детские площадки, которых в нашем городке с прошлого года наверное стало больше раза в два. Мишка нетерпеливо крутится в коляске. О, я уже знакома с темой. И это только начало. Сейчас он будет пытаться выудить себя из ремней-шлеек. Возьмешь на руки – будет изворачиваться до бесконечности. Пока не вырулим на площадку. Мишка ну просто невообразимо любит детвору, любит наблюдать, как мальчишки носятся по детскому городку, поднимая клубы песка, как верещат, съезжая с раскрашенных горок.
- Свернем? - Дэниэл кивает в сторону цветастых башенок и я не могу сказать «нет». Что угодно сейчас, лишь бы замедлить этот невообразимый момент, когда с твоего лица спадает маска непроницаемости.
***
Легкий ветерок играет в волосах, осторожное северное солнце медленно плывет над нами. Выруливаешь на песчаную тропинку. Тайга разворачивает свои широкие, разлапистые еловые объятия. По левую сторону тянутся велодорожки. Дальше – только протоптанные среди деревьев и трав тропинки. А впереди высоченные, мачтовые сосны. Голова до сих пор кружится от того, что они тут вот такие – до неба. И все это чудо посреди города. А сам город – просто корабль, плывущий по тайге и песчаникам, среди кружева рек, озер и болот. Цепляет бортами соцветия полыхающего иван-чая, ржавчину мхов и несется вперед со скоростью света. Почти так же быстро, как я тону сейчас в звездах твоих глаз.
Дэниэл молчит. Понимаю его — эти просторы пугают, эта высота выбивает землю из-под ног, перехватывает дыхание. Наверное, после того, как увидишь тайгу, никогда больше не станешь прежним.
— Солнце не садится? — спрашиваешь тихо и, то ли захваченный величием тайги, то ли просто, чтоб наладить контакт, трогаешь меня за руку.
— Да. Сезон белых ночей, — я не хочу тебя отталкивать. Почему-то вот именно сейчас не хочу. Красота вокруг, и ты как-то по-особенному неправильно, но так необходимо вписываешься в нее, будто тебя-то одного и не хватало здесь. Для полноты картины.
— Сезон белых ночей, — из твоих уст звучит загадочно, — Потрясающе!
А потом мы, не сговариваясь, заглядываем в коляску, чтоб увидеть, как Мишка посапывает, обхватив подаренного тобой жирафика (так вот что за зверюга это была!). И вот тут я впервые за сегодняшний день вижу, как ты, взрослый состоявшийся дядька, широко-широко улыбаешься, умиленно разглядывая спящую радость.