Белые ночи

Об этой онлайн-сессии трубили почти все СМИ. Не удивительно - затворник-затворником, Дэниэл Риз чуть ли не впервые за свою многолетнюю киношную карьеру решился выйти на прямую связь с поклонниками своего "уникального" и "необыкновенного" - как пишут критики - таланта. Я обещала себе, что всеми силами ее избегу, этой сессии. Клялась. Зуб давала. Что имеем в итоге? На часах полвторого ночи, а я сижу и пялюсь в экран. Кой черт дернул меня задать именно такой вопрос? Зачем это? «Мистер Риз, верите ли вы в любовь?» Ну что за глупость? Кто бы стал отвечать на такое правду? Да еще в общем чате. Но ведь можно написать в личные сообщения. Только он не такой. Не будет он переходить на личности с неизвестной фанаткой, не переступит черту отстранения. О чем я думаю? Что через мертвые провода донесу что-то? Что он почувствует, проникнется? Не верю. Даже пытаться не хочу. И так все как-то слишком уж беспросветно. Белые ночи, начавшиеся совсем недавно, крадут сон. Жутко, выглянув в окно, застать абсолютно пустую улицу в лучах солнца. Ни машин, ни людей. И сон не идет, как ни закрывай окна шторами. Может, я просто еще не привыкла. Это мои первые белые ночи…

Нет, попытаться хотя бы ты просто обязана. Ведь это же он! Ната, ты так давно мечтала задать этот вопрос и не кому-нибудь, а самому Дэниэлу Ризу. Куда провалился юношеский максимализм, где та, что всегда сначала делала, а потом уже думала? Помнишь, как спасла однажды друга? Не думая рванула вперед — и как раз вовремя! Так чего ж теперь сидишь и трясешься? Тем более странно, потому что Риз за тысячу километров, потому что встреча личная что-то настолько из области фантастики, что стесняться, мягко говоря, глупо.
— Вы верите в любовь, мистер Риз? Дэниэл.
Произношу вопрос вслух, задерживаю дыхание перед его именем. И еще раз, совсем шепотом: «Дэниэл». Пальцы выбивают по клавиатуре то же самое, что произнесли губы только что. Жму "Отправить". Приехали...

Мне бы надо было выключить компьютер и идти спать. Добром это дело с перепиской не кончится. Я или изведу себя, или абстрагируюсь так, что лучше бы извела. Кидаю взгляд на стену: вот они, мерцают в неровном свете монитора. Диплом, еще один. Сколько времени, усилий потрачено на бесконечную учебу. А что получаем? Сапожник без сапог. 

На экран смотреть страшно. Тем более, что вот она - горит и мигает - иконка почты. Мне кто-то ответил. Нет, закрыть все вкладки. И спать! Спать и спать! Все завтра!

А потом я просто потеряю пароль от аккаунта. Еще через какое-то время мне станет просто не до этого. Я себя знаю — кремень. Только взять в руки и с завтрашнего (нет, уже сегодняшнего) дня начать вести себя, как взрослый человек. Пореветь немного в подушку, пока никто не видит. А завтра — снова дипломированный психолог. Потому что детям нужна моя улыбка и уверенность в глазах, и твердая рука. Еще немного рева — и в новый день!

***

Тяжелое утро. После ночного чата просыпаться болезненно. Ломит спину, болят глаза и почему-то сердце. Ладно, Ната, он не обязан был. Ты сама все понимаешь. Сколько раз он повторял, что не сближается с фанатами… чем серьезнее ты? Чем отличаешься? Практически ни чем. Кроме одного — хватило глупости задать такой вот некорректный вопрос. А если он прочитал, почувствовал себя не комфортно, или еще не дай Бог, ответственным за чувства какой-то недалекой дурочки в моем лице?

Нет, я просто обязана снова пытаться, теперь привести свои мысли в порядок. Впереди трудная рабочая неделя, и никто мне не виноват, что я не спала всю ночь. Похоже, не одна я так думаю. Потому что на экране телефона высвечивается Элла Владимировна, а на часах только начало шестого.
— Да, слушаю.
— Наталья, прости за ранний звонок. Тут такое дело…
— Какое, Элла Владимировна?
— Помнишь того американца? Ну, который собирался Мишеньку усыновить?
— Честно говоря, не особо, не я занималась, — и вообще, чего вы пристаете к бедному психологу? У меня и свое работы выше крыши.
— Ну, у которого двойное гражданство. Он еще обязался нанять русскоговорящую няню.
Припоминаю что-то смутно. Но кто этот дядька, убейте не знаю. Помню какую-то суету вокруг него, но с чего она, тоже не особо влезала.
— Да, теперь припоминаю, — так, из чистого желания избежать долгого разговора.
— Так вот, он приехал сегодня. Короче, — видно боссу и самой надоело ходить вокруг да около, — его надо поселить. В гостинице он жить наотрез отказывается. Да ты и сама знаешь, какая она тут у нас. Заберет он Мишу или нет тоже вопрос не решенный, а жить ему эту неделю все равно где-то надо. Вот мы и решили — пусть у тебя поживет. Тем более ты из нас лучше всех по-английски говоришь. 
В шесть утра информация до меня вообще плохо доходит, а такое ее количество сразу теряется.
— Стоп-стоп, у меня? Да кто он такой, что в гостинице не поживет? Я все понимаю. Я понимаю, что есть шанс для Мишки. К слову — этот загадочный иностранец дал гарантии, что там у них будет подходящий уход и лечение?
— Если он его усыновит, то да. На все сто. Наташа, я понимаю, это накладно… просто он со своими тараканами.
Пялюсь на старнекий красный плед, в который, видимо, замоталась ночью.
- Да елки-палки! С какими такими тараканами? - чувствую, что закипаю. Ах, вашу ж мать, чудесный-расчудесный мистер "как вас там"! Боится свое холеное тело покалечить на наших кроватях типа "пионерлагерь"? 
- У него спина, - Элла Владимировна делает глубокий вдох, я завязываю узелок на бахроме пледа, - Спина вроде как повреждена. Агент уже выслала целый список по этому поводу.
- Плевать, - твердо произношу, пялясь на свои пальцы, которые работают уже пятый узел, - Переводчиком буду, воля ваша. А вот про "пожить" не было такого уговора.
- Натусь, - голос начальницы превращается в мед, - ты же говорила, что какой-то там супер-матрас купила. С премии.
- Распаковать даже не успела.
- Ну и вот.
Что именно "ну и вот" мне спрашивать не надо. Анатомический матрас. Больная спина нашего "благодетеля". Я называю это кармой. Сучьей мгновенной кармой.
- Элла Владимировна, давайте я приеду в Дом и мы все обсудим, - выдавливаю из себя и кладу (не швыряю!) трубку. 
Вот ведь!