Страница 5 из 29
Куда-то начисто проваливается весь наш один на двоих апломб, куда-то проваливается к чертям эта стена холодности и официоза, когда мы одновременно, ни фига не сговариваясь, тянемся за Мишкой по приезде в Дом. Одно это – уже как заплыв в шторм. Так смешно: сталкиваемся лбами над коляской. И господи ты боже ж мой: да я б всю жизнь вот так с тобой сталкивалась бы лбами над коляской, неважно детей или внуков. Всему виной это твое чертово обаяние, и магнетизм, такой, что меня просто как варежку выворачивает сейчас, наизнанку, и в глазах сразу все-все видно. Потому что ты невероятный, и ты существуешь, и ты теплый, черт, какой же теплый и это твое тепло сбивает с ног невероятной энергией и… Хватит истерить, дамочка! Просто выполняй свою работу, желательно хорошо. Этот высокий красивый приехал и уехал. А тебе как-то надо дальше самой по себе проживать. Возьми себя наконец-то в руки, Наталья!
- Мне кажется, что все сложится, - шепчет мне босс, рассматривая во все глаза эту голливудскую звезду, согнувшуюся пополам над колыбелькой, — У него взгляд отца.
- Там дальше видно будет, - слегка осипшим голосом, уже заковавшись обратно в свои латы, произношу я, разворачиваясь к выходу.
Надо вернуться домой, поймать и зафиксировать хоть какую-то почву под ногами. Я твердо решаю закончить все эти внутренние брожения. Очень твердо. Только почему-то шатает, как пьяного в дымину матроса.
Дэниэл даже не смотрит на предоставленное ему авто. Сразу выруливает мимо стоянки. А вот я бы проехалась, хотя ходу от работы до дома от силы десять минут медленным шагом. Но Элла Владимировна убедительно порекомендовала с иностранца глаз не спускать. Конечно, все это было сказано мягким тоном, ненавязчиво, туманными полунамеками. Что там у них происходит? Не доверяют потенциальному папке? Но документы подписаны. Тогда что? От всех этих вопросов на которые – будем честны – мне в данный момент глубоко чихать, голова идет кругом. Я едва успеваю за Дэниэлом. Или лучше даже в мыслях называть его «мистер Риз» и никак иначе? Спасет ли это мою бессмертную душу - или я уже провалилась?
Березы, рябинки - чахлые, едва покрытые листвой – мелькают по обочинам дороги. Риз бодро чешет впереди. Его шаг - широкий, немного косолапый - как три моих. Поэтому на подходе к дому я дышу, как чумная лошадь. А мне еще кормить и укладывать этого невозможного, мать его растудыть и растак!
Риз снова задевает своей черной башкой притолоку двери в подъезд. Сыплется трухлявое дерево, серая штукатурка и обрывки какой-то пакли. Я, ясен пень, сразу же проваливаюсь в какой-то совершенно иррациональный испанский стыд. Бормочу долбанное «Sorry, sorry», пока «Гулливер» вытряхивая мусор из кудрей, проводит по ним длинными пальцами. Ни уверенности, ни какого-либо элементарного чувства собственного достоинства и безмятежного покоя, все это, конечно, мне не добавляет.
***
Мы заваливаемся в квартиру: я хмурая и отчего-то злая, как черт, мистер Риз усталый, но как-то так внутренне довольный, что аж завидно. Ладно, надо менять тактику. Где найти дополнительные резервы внутренних сил и концентрации? Не знаю, как у нормальных людей - у меня эти залежи хранятся исключительно в ледяной отрешенности, смахивающей на глухую ненависть. И если я хочу выгрести из этого шторма со взглядом цвета горячего, темного - ох мамочки! какая пошлость! - шоколада, то надо что-то делать.
Скрываюсь в кухне, пока Риз оккупирует ванную. Попросил чистое полотенце - и потопал плескаться.
Кидаю пельмени в закипающую воду, тарелку с борщом засовываю в микроволновку. Есть несколько минут все обдумать.
Выравниваю дыхание. Нет, все это, конечно, распрекрасно, но завтра в шесть утра я должна бы быть на нашей стоянке, с Игорем и ребятами, а вместо того, чтоб начать собираться, продолжаю растекаться тут умиленной, отчаянно сопротивляющейся, а всё-таки лужицей. Хватит. Ишь ты какой! Моется там себе, а я тут разносолы ему на стол подавай! И за что, собственно говоря? Правильно, Нат, правильно. Так его, так! Ату, ату! Прочь из моей головы! И вообще, надо все-таки позвонить Игорю и как-то объяснить ему все.
- Алло, Гарик. Я, наверное, не смогу приехать, - начинаю тараторить я, предвосхищая вопросы и расспросы. Потому что я не могу вот так взять все и выложить, дурацкую эту ситуацию не могу объяснить.
- Бред, Ната! Мы тебя ждем, завтра, в шесть. И никаких игр разума. Я тебя знаю!
- Серьезно. Не могу, - твердо, тверже, чем ожидала, чеканю я. Но голос дает осечку.
- Да что там стряслось?
- У меня гость.
Это - только верхушка айсберга. Сама не понимаю, почему так тяну с объяснением. Глупо звучит: «Я не приеду, я плюну на вас ребятки, закадычные мои друзья, из-за красного-распрекрасного мистера Риза, который умудрился выпасть мне на голову, как прошлогодний снег!»
- И? Да что мне тянуть из тебя? Колись!
- У меня в гостях, - и потом на каком-то чудовищном автомате, - Риз, Дэниэл Риз.
Повисает пауза. Я знаю Игоря - он что-нибудь придумает мне такого сказать, чтоб я перестала вести себя как дитя малое.
Выглядываю в комнату. Ага, их светлость изволили закончить банные процедуры и теперь, развалившись в кресле у окна листают томик Чехова. Отлично. Значит, не привиделось мне все это.
Трубка усиленно сопит, но продолжает хранить молчание.
- Понимаешь ты? - продолжаю я, начиная гупое сражение с кухонной дверью. Деревяшки в ней совсем рассохлись и теперь она просто не помещается туда, где ей положено быть.