Страница 80 из 111
— Неужели до тебя не дошло?
Гермиона невольно отшатнулась от него, чувствуя подступающий страх.
— До меня дошло, что твоё условие взамен на правду – это моя влюблённость, — осторожно и тихо отозвалась она.
— А тебе не приходило в голову, почему именно такое условие? — невинно поинтересовался Том.
Гермиона слабо качнула головой, и Том тут принял серьёзный вид.
— Мне кажется, моё желание твоего присутствия должно было хоть что-то тебе сказать.
Та тут же сделала в голове какие-то умозаключения и вдруг тихо засмеялась.
— Не-ет, только не говори мне, что…
Её смех смолк, и она заинтересованно посмотрела в непроницаемые глаза Тому. Брови сдвинулись в непонимании, а сама Гермиона стала ожидать объяснений. В этот момент губы Тома снова изогнулись в тёплой улыбке.
— Именно это.
— Но… — растерялась та, почувствовав, как сердце стало стучать быстрее и громче. — Это невозможно! Ты меня пытал! Ты делал мне больно!..
— Я делал тебе не только больно, Гермиона, — мелодично заговорил Том, отводя взгляд от неё и устремляя его вдаль. — Если я тебе скажу, что сначала пытался найти в тебе то, что меня разочарует, ты мне поверишь? Если я тебе скажу, что пытался сделать тебе больно только потому, что хотел заставить себя ненавидеть тебя, поверишь? Если я тебе скажу, что проявлял заботу в отношении тебя лишь потому, что не мог поступить иначе, поверишь?
Он на несколько секунд замолчал, затем медленно перевёл взгляд на ошеломлённую Гермиону и продолжил:
— Думаешь, я просто так каждый день следил за тобой? Думаешь, я от скуки наблюдал в библиотеке, пока ты выискивала обо мне информацию? Чего мне стоило спокойно наблюдать за тем, как трое твоих неприятелей избивали тебя? Или смеяться над тем, как ты пыталась убежать от кучки своих эгоистичных друзей, которые ошалели от того, что ты напала на преподавателя? Или остаться вчера на улице вместо того, чтобы торопиться тебе на помощь, пока один подонок пытался тебя изнасиловать? Если бы мне было плевать, я бы не помогал тебе, Гермиона. Я бы позволил тому мерзавцу избить тебя до потери пульса, позволил бы твоим однокурсникам поймать тебя, а тому ублюдку - успешно насладиться твоим телом.
От последних слов Гермиона сильно вздрогнула. Смешанные чувства вскружили ей голову. Слова Тома звучали мягко, убедительно и вполне логично. Она чувствовала ошеломление от неожиданного открытия и испуг от того, что этим открытием было странное влечение Тома к ней, которое было очень богато на жестокость и заботу, а теперь ещё и требовало взаимности. Она продолжала неподвижно стоять перед ним, не имея возможности пошевелиться, и неотрывно смотрела в блестящие глаза.
— Я бы не дал тебе свою магию, не показал бы, насколько она сильна, и… она не была такой, какой ты её чувствуешь. Пойми, что, если бы я хотел сделать тебе действительно больно, то… было бы очень больно.
Наконец, Том замолчал, продолжая наблюдать за ней пристальным непроницаемым взглядом. Гермиона некоторое время молчала, пытаясь хоть как-то принять услышанную информацию, и спустя минуту только смогла прерывисто произнести:
— Почему ты сразу не сказал?
— Разве я тебе не говорил, что ты не сможешь не то, что согласиться, но и услышать моё условие? Разве тогда ты смогла бы принять это?
Гермиона молчала, всё ещё не веря в происходящее, но Том терпеливо ждал, не добавляя ничего к своим словам. С минуту они стояли в тишине, глядя друг на друга, затем Том отвёл взгляд, взял её за руку и повёл по тропинке дальше к лесу, кромка которого была уже недалеко от них.
Гермиона шла рядом с ним, как во сне, и лихорадочно пережёвывала в себе услышанное. Выходит, Том с самого начала питал к ней странные чувства и пытался убедить себя в обратном, причиняя ей тем самым постоянную боль, но, поняв, что это бесполезно, устранял последствия своих пыток и спасал от расправы над ней других людей. Теперь ей было примерно понятно такое странное поведение Тома, всё было обоснованным, но сердце стал сжимать острый страх от того, что эти чувства испытывал такой жестокий, сильный и опасный волшебник, который ко всему прочему был убийцей. К ней чувствовал влечение человек, который привык добиваться всего любой ценой, и его не условием, а, скорее, желанием и требованием была её взаимность.
С этой пугающей мыслью она молча шла рядом с Томом и не сразу заметила, как они зашли в лес.
Её разрывали разные чувства, которые никак не могли примириться друг с другом. С одной стороны, её охватывал ещё больший страх и ужас перед таким человеком, как Том. Она ощутила себя загнанной ланью, которая всё время считала, что с успехом убегает от настигающего хищника, совсем не осознавая, что он готовится не к прыжку, а просто гонит её к ловушке. И вот, эта ловушка сработала – Гермиона сама подпустила к себе Тома и позволила появиться чувствам, которые стали давить с другой стороны. Она была в приятном ошеломлении от пережитых эмоций, которые смогла дать магия Тома. На задворках сознания до сих пор оставался осадок, который напоминал о сладости ощущений, заставляя её чувствовать в этом необходимость и пробуждая к этому пристрастие. И эти ощущения совсем не вязались со страхом.
Гермиона покосилась на ладонь Тома, которая держала её за руку, и ощутила в себе неудовлетворение от того, что это прикосновение не давало ничего необычного, оставляя её наедине со своими терзаниями. Взор устремился к лицу Тома, и она снова различила в его взгляде абсолютную отрешённость от мира, словно несколько минут назад он не высказывал ничего из того, что сейчас беспокоило её сердце и разум. Его тонкие губы были плотно сомкнуты, а непроницаемый взор невозмутимо разглядывал всё, что было впереди. Гермиона внимательно стала присматриваться к очертаниям лица Тома, снова убеждаясь, что они были необычайно красивыми, словно были высечены самыми искусными скульпторами, и пыталась разглядеть на коже едва видимое сероватое сияние, которое недавно ей удалось различить. Но ничего подобного она не могла больше уловить. Пережитое стало казаться миражом и глупым сном, за который Гермиона зачем-то усиленно цеплялась и не могла поймать.
И тут в голову пришло осознание, от которого она опешила и чуть ли не остановилась: если Том утверждает, что оказался в этом дне с ней в одно и то же время, то как он мог проникнуться к ней какими-то чувствами?
Именно с этого места её разум переставал видеть какую-то логику в происходящем. Может, всё-таки он в очередной раз обманывает её? Либо он обманул в своих неожиданных чувствах, либо обманул в том, что оказался с ней в этом дне одновременно.
Ощущая в себе новую волну злости, Гермиона собралась высказать свои мысли по этому поводу, но стоило ей приоткрыть рот, как рука Тома тут же выпустила её ладонь, а сам он ускорил шаг, оказываясь впереди, а затем остановился возле одного из деревьев и повернулся к ней. Гермиона тоже остановилась на безопасном от него расстоянии и настороженно посмотрела в ответ, ощущая, как пристально её оглядывают чёрные зрачки глаз. Она невольно огляделась, замечая, что это место кажется ей смутно знакомым, затем опустила взгляд вниз на землю и увидела, что Том стоит возле кучки листвы и сухих веток.
Он привёл её к тому самому месту, куда два дня назад они волокли тела убитых слизеринцев, с которыми нещадно расправился на глазах Гермионы. Перед взором сразу же возникли те образы, которые на протяжении последнего времени она пыталась выкинуть из головы, и сейчас они стали образовывать в горле ком, который не давал ей ничего сказать. Она замерла, снова подняв на Тома поражённый взгляд, и почувствовала, как пережитый ужас обхватывает за горло. Зачем он привёл её сюда? Что на этот раз он задумал и какую игру продолжает вести?
Возникла мысль, что он привёл её сюда, чтобы, может быть, убить? Если Том был откровенен с ней в своих чувствах, то для него было очень удобно принять решение просто убить её, учитывая, что это у него неплохо получается. Поддаваясь инстинктам самосохранения, Гермиона тут же ожила и запустила руку в карман пальто, но с ошеломлением осознала, что в нём нет волшебной палочки.