Прежде чем я влюблюсь

— Я нашла ответ на твой вопрос.

Том терпеливо молчал, глядя на неё с неким удовольствием, а уголки его губ поднялись вверх в мягкой усмешке. Гермиона невольно сделала короткий шаг к нему, подняв голову выше, и тихо произнесла:

— Почему я раньше этого не видела?

— Потому что раньше я этого тебе не давал, — спокойно ответил он.

— Почему? — резко вырвался вопрос у Гермионы, едва тот успел договорить.

— Раньше ты бы испугалась и убежала, — коротко улыбнулся Том.

— Я и сейчас… — начала та, но замолчала, услышав тихий смех собеседника.

Он слабо качнул головой и продолжил:

— Сейчас ты не боишься, а лишь сомневаешься. Хочешь, я развею твои сомнения?

Гермиона ощутила, как рука Тома выскользнула из её ладони, его взгляд стал отстранённым, и в этот же момент её настигла подавленность, которая жадно стала кусать душу, пытаясь разорвать на части. Грудная боль вновь пронзила насквозь, пробуждая в разуме все ощущения вчерашнего дня, в котором бесновали грубые касания губ и рук. Какая-то липкость появилась в пальцах, и невидимая жижа стала обволакивать её тело, медленно погружая в вязкое болото отвратительных чувств. Хотелось сорваться с места и побежать, чтобы выбраться из трясины, но она уже нагло и крепко вцепилась ей в ноги, не давая сделать шаг. Гермиона не могла убежать от тянущих вниз ощущений так же, как вчера пыталась убежать от Маклаггена. Её голова дёрнулась в сторону, пытаясь сбросить иллюзорные прикосновения его пальцев, которые отчаянно старались зацепиться за её волосы, чтобы остановить, повалить вниз и получить желаемое. Звериный вой застыл в пересохшем горле, а дыхание затруднилось. Гермиона едва ли видела перед собой Тома, который по-прежнему стоял напротив и с непроницаемым взглядом наблюдал за ней.

Выходит, с самого начала он дал ей душевное равновесие, в котором она так сильно нуждалась с раннего утра, отгоняя отвратительные чувства и кошмарные воспоминания. Гермиона была не права, решив, что Том не даёт ей достаточного количества энергии, чтобы не впадать в трясину событий. Он давал ей ровно столько, сколько нужно было, чтобы оставаться собой, и Гермиона с мятежностью и необузданной неистовостью чувств осознавала, что этого ей было крайне мало. Её цель, в конечном счёте, была не желанием получить внутреннее спокойствие, а завладеть самой магией, пропадая в её обволакивающих касаниях.

Это ужасно пугало, и Том был прав, что, испытай она это раньше, то тут же убежала бы, куда глаза глядят, но, опробовав уже весь спектр пьянящих эмоций и ощутив в себе неукротимую жадность, Гермиона, наоборот, больше всего хотела притянуться к этим чувствам. Она приблизилась ещё немного к Тому и напряжённо замерла с навернувшимися слезами в глазах, мечтая, чтобы трясина из отвратительных ощущений превратилась в трясину из обступающих и обнимающих чувств, мягко касающихся каждого нерва.

Том с мягкой усмешкой пристально посмотрел на неё, словно проникая своим взглядом в душу. Через несколько мгновений его голова немного опустилась вниз вместе со взором, а затем, подняв обратно на неё глаза, источающие любопытство и неподдельный интерес, он медленно и проникновенно произнёс:

— Находясь между двумя пропастями, нужно помнить, что у одной из них есть дно, о которое больно ударишься, но есть шанс подняться и найти выход, а в другой – бездонная мгла, которая сладко обнимет, но не выпустит тебя из своих объятий никогда.

Гермиона сморгнула пелену в глазах и почти беззвучно ответила:

— Шанс можно и упустить, оставаясь наедине только с болью от удара.

Несколько секунд Том неотрывно смотрел за движением чёрных расширившихся зрачков, которые безжизненно глядели на него, пожирая взглядом.

— Мгновенное решение, — тихо ответил он с тенью удивления. — Тогда без сожалений.

И тут же его лицо осветила очаровательная улыбка. Он взял обратно её руку в свою ладонь, а второй, отодвинув воротник пальто, проник к верху грудной клетки, пальцами нащупывая сквозь ткань ключицу и биение сердца в сонной артерии.

На несколько мгновений Гермионе показалось, что сейчас эти пальцы приблизятся ближе к скулам и обхватят её за горло, но секунды шли, ладони замерли, и ничего не происходило.

И вдруг спустя некоторое время она ощутила знакомый пробегающий по всему телу ток, который так стремительно увеличивал свою мощь, что все мысли и гнетущие чувства куда-то резко пропали, оставив жалящую эйфорию от ощущения тепла и защищённости. Гермиона шумно выдохнула и, не сдержавшись, прикрыла глаза. Её пошатнуло от обволакивающей магии, которая мгновенно толкнула в непроглядный мрак и заставила устремиться вниз. Такой давящей мощи она не испытывала даже в ночь, когда Том привёл её в Лондон, спасая от преследования. Невидимые тени плотно обступили её, замыкая в круг, и Гермиона почувствовала, как же она слаба была перед силой, что была заключена в её спутнике. Ноги тут же подкосились, а пальцы вцепились в чужую мантию, чтобы устоять над землёй, но этого было слишком мало, чтобы осилить и принять в себе то, что давал ей сейчас Том. Глубоко внутри разум крикнул, что она безоговорочно просчиталась, позволив себе проникнуться желанием ощутить на себе невидимый захват, но этот крик потонул в безмятежности. С закрытыми глазами Гермиона падала в невидимой темноте вниз и не понимала, что в реальности её тоже тянет к земле. Тело становилось ужасно расслабленным и неуправляемым. Появилось какое-то странное состояние, напоминающее обморок, только сознание оставалось на месте, прекрасно всё чувствуя и запоминая. Она ощутила, как рука Тома отпустила ладонь и обняла за спину, придерживая её от стремительного падения. Медленно он опустился вместе с ней вниз, неотрывно разглядывая расслабленные черты лица Гермионы и не выпуская её саму из рук.

Она распахнула глаза и ощутила лёгкий испуг от того, что на неё жадно смотрели глаза, которые стали ещё темнее, чем прежде. В одну секунду её настиг неистовый порыв отшатнуться, убежать и спрятаться, но тело было тяжёлым и непослушным, а сдавливающая и приятно окутывающая магия не выпускала из объятий. Больше не было никакой пустоты, которая глушила мысли и прятала тягостные чувства. Остались Гермиона, пронизанная осознанием происходящего, и Том, держащий свою ладонь на её плече и смотрящий прямо в глаза заинтересованным и жадным взглядом.

Она не знала, сколько прошло времени с момента, когда её рука притянулась к руке Тома, чтобы сбросить её со своей шеи. Для этого пришлось приложить все усилия, но, разорвав прикосновение, её сущность не выбралась из плена. Гермиона по-прежнему чувствовала, как с не меньшей силой её продолжает обнимать незримая тень, сжимая плотнее и крепче. Захотелось застонать от исступлённых и незнакомых ранее чувств, которые пронизывали насквозь. Внутри стали бороться два существа, одно из которых хотело отвести взгляд, сбросить со своих плеч невидимые объятия и отпрянуть от странных ощущений, а другое желало бездумно прильнуть к чужому теплу и беззаботно раствориться в нём.

Ошибка или нет? Возможно ли отступить или уже поздно?

Гермиона так и замерла, глядя в тёмные глаза Тому и преодолевая в себе желание прикоснуться к нему. На задворках сознания пришла мысль, что он терпеливо ожидает, какая сторона в ней победит. Достаточно ли он сделал для того, чтобы она забыла о прошлых распрях и конфликтах? Достаточно ли в нём силы, чтобы подавить её своей магией, которая стала для Гермионы ошеломительным открытием?

Секунды стремительно бежали вперёд, разрывая Гермиону на части от того, что она едва ли сдерживается, чтобы не поддаться пытливым ощущениям. Внезапно появившаяся соломинка, которая всё ещё держала её в невесомости перед дальнейшим стремительным падением в пропасть, быстро ускользала из рук.

Гермиона с усилием отвела взгляд вниз, посмотрев на свои ладони, и воспоминания начертили в её пальцах тонкие нити, которые когда-то были сброшены рукой Тома. В такт его шагам, в такт идущим секундам, в такт бьющемуся сердцу, в такт разжимающимся пальцам…