Страница 54 из 111
Гермиона разжала кулаки, ощущая, что в руках как будто бы снова оказалась та самая нить, которую Том отдал ей в руки, и сейчас ей не было страшно от того, что она держала её в руках. Ей показалось, что эта нить связала её и Тома. Не убийство, не кучка слизеринцев, а именно нить, которая до сих пор ощущалась в руках. И ей захотелось сжать ладонь снова. Она опустила взгляд на руку и сжала.
Её слух уловил звук шагов – это Том решил приблизиться к ней. Она почувствовала его рядом с собой и увидела, как его рука медленно взяла кулак и под её пристальным взглядом стала разжимать пальцы.
Один. Два. Три…
Гермиона затаила дыхание, глядя расширившимися глазами на открывающуюся ладонь. Её пальцы тяжело поддавались пальцам Тома, но ему удалось расцепить их и уверенно взять дрожащую руку в свою ладонь. Переживая тот страшный момент снова, она не испытывала в этот раз ошеломления и испуга. Она почувствовала тепло и ощутила какую-то странную силу, которая стала разливаться от кончиков пальцев по всей руке до плеч, а оттуда – по всему телу. Она почувствовала уверенность в том, что тот момент она прожила правильно. Том спас её, а она помогла ему в ответ.
Уверенность пронзила теплотой, и Гермиона почувствовала, словно падает в какую-то темноту, которая была такой мягкой, лёгкой, тёплой и нежной. Её тело расслабилось, и она позволила ему задрожать так, как ему хотелось. Она почувствовала, словно слабый и приятный ток пронзает насквозь, заставляя оттеснить от себя все мысли и оставить только чувства.
Чужие пальцы выпустили её ладонь и стали подниматься к плечу. Гермиона, как во сне, подняла взгляд на Тома и, взглянув ему в тёмные глаза, ощутила его потенциальную силу, которая была внутри него. Она чувствовала каждой дрожащей клеточкой тела такую энергию и магию, что от её силы хотелось упасть перед ним на колени, потому что она сама была ничем по сравнению с тем, что было в нём. Она почувствовала, словно он своим прикосновением вытягивал всю её суть, все мысли, оставляя только чувства, которые были слишком сильными, чтобы стоять на ногах.
Её подкосило, но Гермиона ощутила, как за плечо её крепко схватила мужская рука, не давая упасть. В смотрящих на неё глазах не было даже насмешливости или лукавости, но она видела и чувствовала, как ему приятно ощущать её слабость и дрожь по телу. И самое странное, она ощущала, что ей тоже было от этого приятно.
Гермиона резко вцепилась ему в локоть, чтобы не упасть. Она смотрела в тёмную антрацитовую пропасть и не могла оторвать взгляда, сильнее прогибаясь под мощью невидимой энергии, излучаемой прикосновениями и взором. Том давил своей магией, и ей хотелось упасть на колени перед ней.
Она почувствовала, как его рука добралась до шеи, и, глубоко выдохнув, услышала звук своего громко бьющегося сердца. Ей показалось, что её чувства стали чувствами Тома, и теперь она ощущала, как под его пальцами пульсирует её артерия. Она стала захлёбываться в каких-то странных чувствах, которые были настолько мощными, что её рука неторопливо отпустила локоть Тома, и, цепляясь за рубашку, Гермиона стала медленно оседать вниз. Он легко спустился на пол вместе с ней, продолжая держать свою руку на шее, и воронка трепетных чувств безвозвратно поглотила её.
Гермиона была слаба перед ним и ощущала беспомощность, которая почему-то была слишком приятна ей. Она пропадала в каких-то грёзах, которые сладко дразнили её, заставляя сильно сжать челюсть и отдаться всем своим существом новым чувствам. Она испытывала ужасающий испуг, но не от Тома, а от того, что ей это нравилось.
Гермиона различила слабую улыбку на тонких губах и стала тяжело и прерывисто дышать. Внутри проснулся истерический смех от того, что это была ещё одна пытка Тома. Но почему она была такой сладкой? Откуда в нём столько желаемой магии?
Неожиданно его пальцы стали сильнее сжимать шею, стало больно, и Гермиона, широко распахнув глаза, взглянула в глаза Тому. Его ладонь сдавливала её, заставляя приоткрыть рот, чтобы глотнуть воздух, но это было бесполезно. Она с испугом смотрела в бездну и не видела выхода. Всё, что было несколько мгновений назад, становилось обманчивым и иллюзорным. Вся мягкость, тепло, лёгкость были миражом. Она обманулась в этом мираже и сейчас понимала, что виновата была в этом сама.
— Неужели ты думала, что так просто выйдешь из игры? — раздражённо прошептал Том ей в лицо.
Он немного ослабил хватку, и Гермиона жадно вдохнула воздух с хрипом в горле. Её пальцы лихорадочно путались в чёрной ткани, пытаясь схватиться за запястье держащей её руки. Ещё мгновение, и пальцы снова сдавили шею, заставляя её шумно выдохнуть.
— Я же сказал, что тебе следует уснуть, — тише произнёс Том, опустив глаза вниз.
Гермиона со всей силы схватилась за запястье своей свободной рукой и попыталась оттолкнуть от себя мучителя, но тот был непоколебим, оттесняя одну её руку своей.
— Ты снова не оставляешь мне выбора, — с ноткой жалости ещё тише произнёс Том.
Гермиона выбилась из сил и стала царапать пол, испытывая смертельный испуг от того, что, кажется, это были последние секунды её жизни. Несколько неприятных звуков нарушили тишину, затем руки расслабились и бездвижно замерли. В глазах опустилась темнота, и Гермиона закрыла глаза.
Том неожиданно разжал пальцы, но продолжал держать её. Та захрипела и стала жадно вдыхать воздух.
— Почему ты такая строптивая?
Через несколько секунд Гермиона ожила и задёргалась ногами, чтобы отползти назад. Она хотела спрятаться, убежать, исчезнуть, лишь бы не чувствовать перед собой Тома. Он позволил ей это сделать, убрав свою руку, и та быстро ретировалась, уперевшись в стену. Том выпрямился, сделал несколько резких шагов к ней и опустился рядом, выпрямившись на коленях.
— Ты зажала себя в угол.
Его улыбка стала насмешливой и сладкой. Он снова прикоснулся к её шее, и крик ужаса застрял в горле. Гермиона замерла, вжимаясь в стену, и с ужасом посмотрела в смеющиеся глаза. Навернулись слёзы, а в груди стало так больно, что захотелось быстрее умереть, чем испытывать на себе все мучения, которыми одаривал её Том. Она ждала, когда пальцы снова сожмут горло, но они лишь ласково гладили кожу, заставляя лихорадочно дрожать и бояться. Нервы лопались, как струны. Она не могла выдерживать в себе скопившегося напряжения, поэтому невольно схватилась в рубашку на груди Тома до побелевших костяшек и с мольбой посмотрела ему в глаза.
Он играл с ней, как кошка с мышкой. Он ласкал её и делал больно. Прикосновения его мягких пальцев вызывали в ней трепет и приятные ноющие ощущения в груди, но от них становилось так больно, словно кто-то внутри резал ей душу. Гермиона не могла совладать с собой, и она протяжно всхлипнула.
Может быть, она зря убежала от своих преследователей? Может быть, там ей было бы лучше?
Том склонил голову вбок и с интересом посмотрел ей в глаза. Гермиона заметила, что тот резко изменился в лице: он убрал насмешливую улыбку и его смеющийся взгляд превратился в понимающий и взволнованный взор. Этому взгляду хотелось довериться.
— Почему ты не слушаешь меня?
Почему она не слушает его? Почему она всё время идёт против его воли?
Гермиона заплакала ещё сильнее.
— Ч-что было бы… если бы я… у-уснула?
— Ты проснулась бы утром. Я же так тебе и говорил, — на выдохе ответил Том и опустил голову вниз, чтобы посмотреть на держащую его руку Гермионы.
Та осознала, что крепко держит собеседника за рубашку, и ослабила хватку, выпуская плотную ткань из пальцев.
Она даже не знала, что ей думать. За сегодня Том спас её дважды, и за весь день она понимала, что он был во всём прав. Почему она не послушалась его и не легла спать? Почему она снова сделала всё по-своему?
Жестокость, с которой обращался с ней Том, стала казаться ей справедливой и заслуженной. В конце концов, у него явно был повод злиться на неё за то, что ему пришлось убивать, и за то, что ему пришлось искать возможность, как выдернуть её из цепких лап проблем, которые сегодня она нашла на свою голову. Если верить словам Тома, то все её проблемы решились бы сном, но Гермиона снова сделала неправильно, значит, она заслужила чувствовать на себе раздражение Тома от того, что в очередной раз она пренебрегла его советами. Он мог бы просто остаться равнодушным к ней и больше не помогать, но, тем не менее, Том нашёл её, нашёл выход из замка, и сейчас они оказались здесь, в том месте, где никто их не должен найти.