Страница 46 из 111
— Наверное, ты хотела мне помочь, — просто ответил он.
— Я никогда бы тебе не помогла в таком деле! — тут же отозвалась Гермиона с воинственным блеском в глазах.
— Возможно, ты так считаешь, — медленно ответил Том и снова улыбнулся: — Но делаешь по-другому.
У неё нет аргументов, как защитить собственные идеалы, потому что он был прав: она так считает, но делает иначе. Она противоречила самой себе. Нет, у неё не может быть такого! Она никогда не обидит человека, не сделает ему больно и не попытается помочь принять участие в совершении преступления!
Воображение тут же подкинуло воспоминания о ссорах с Лавандой, где им пришлось даже несколько раз сцепиться в драке. Она вспомнила о том, что сама нарочно ломала шарик, который был очень важен ей. Она ругалась с Джинни и успела со злости толкнуть её брата. Она накричала на многих присутствующих в гостиной своего факультета. Она кидалась на Тома и оскорбляла его. Она сломала нос Малфою без капли сочувствия. Она кинулась на Крэбба без предупреждения, хоть и переоценила свои возможности. Она тащила мёртвое тело Малфоя в лес, словно для неё это было обычным делом.
Это всё делала она. Она считалась со своими идеалами, но делала всё по-другому. Как она докатилась до такого?
Том едва ли сдерживал смех, который ещё сильнее изнурял Гермиону. Если бы это происходило не с ней, то она тоже посмеялась бы над этим, но это было с ней и это было совсем не смешно. Это было страшно.
Гермиона ничего не ответила на слова Тома, понурила голову и попыталась не думать об этом.
— Не беги от самой себя, — спокойно сказал Том, отчего та вздрогнула.
Он был прав, она пыталась убежать от самой себя. Она не хотела признаваться себе, что все деяния совершила именно она.
Том оттолкнулся от стола и подошёл к Гермионе, которая подняла на него взгляд.
— Ты же знаешь, что это ты…
Он на неё давил. Беспощадно давил её же страхом и её идеалами.
— Замолчи, — поморщившись, отозвалась Гермиона, ощущая отвращение к самой себе.
Это напоминало лицемерие, которое стало для неё, оказывается, чем-то привычным, хотя в себе до этого момента его не замечала.
— Ты ещё хочешь узнать, почему помогла мне?
Гермиона вопросительно посмотрела на Тома.
— Я спас тебя, — ответил он и замолчал.
— И что? — не понимала та.
— Я помог тебе, и ты решила помочь мне в ответ.
И вот тут в идеалах Гермионы был прокол. Она – отзывчивый человек, получая помощь, всегда старалась отплатить той же монетой. Ей помог Том, и она в ответ помогла ему, совсем не осознавая, что помогает в таком грязном деле. Выходит, он воспользовался её важным качеством характера специально, ведь он мог бы и сам взять в руки третью нить и утащить Малфоя в яму вместе со всеми остальными. Он сыграл на её же идеалах! Это действительно было умно!
Умный Том.
Он просчитал всё куда серьёзнее, чем казалось на первый взгляд, и теперь у Гермионы не было другого выхода, как слушать его. У неё даже не было желания сопротивляться, ведь недавно Том показал, что её идеалы совсем не идеальны. Он сломал их хитро и безжалостно, и снова был абсолютно прав.
— Я помогла тебе в таком… безобразном поступке…
— Благодаря мне ты осталась цела.
— Ты помог мне, потому что просчитал всё наперёд! — вырвалось у Гермионы со злостью. — Ты знал, что я помогу в ответ!
— Конечно, знал! — усмехнулся Том, опираясь одной рукой о стол рядом с Гермионой.
Та покосилась на его руку, затем снова посмотрела в глаза собеседнику и жалобно прошептала:
— Ты же мог справиться и без моей помощи.
— Мог, — согласился тот, — но я хотел, чтобы ты мне помогла.
— Ты хотел, чтобы я… снова мучилась?
— Я хотел, чтобы ты сломала свой наивный внутренний мир, — серьёзно ответил Том.
— Но зачем? — с ноткой отчаянья спросила Гермиона.
— Ты же хочешь выбраться из этого дня?
Та слабо кивнула.
— Я же советовал тебе прислушиваться ко мне, а не пытаться навязать свои правила. Ты мне не оставила выхода, кроме как сломать тебя, а не изменить это в тебе. Я ждал, когда тебе сделают больно.
Том только что признался, что видел развернувшуюся ситуацию с самого начала. Он выжидал, когда её стукнут хорошенько, прежде чем он вступится за неё. Он не её защищал – он ломал её внутренний мир. Он хотел, чтобы та ощутила безвыходность ситуации и мечтала о помощи даже от него, даже о такой жестокой. И такая помощь её устроила. Том поступил беспощадно с ней. Это было безжалостно!
Безжалостный Том.
— Ты знал, чем это закончится, — медленно протянула Гермиона.
— Я даже знал, что ты сразу нарвёшься на неприятности после той ругани, что устроила утром в своей гостиной, — мягко произнёс тот и насмешливо улыбнулся.
— Откуда ты всё знаешь? — не понимала та, чувствуя ошеломление от этого.
Том коротко улыбнулся, отвёл взгляд в сторону, немного помолчал и повернулся обратно к Гермионе.
— Ты же считаешь, что это игра. Если это игра, то создатели знают всё. Я знаю всё.
Чёрт, он даже знал её мысли!
— Если это так, то почему ты её не закончишь? Тебе приносит удовольствие издеваться надо мной?
— В каждой игре есть конец, по прохождению которого игрока ожидает приз, награда.
— А какой тебе от этого толк, что я получу, как ты говоришь, награду?
— Создатели получают больше, чем можно подумать.
— Например?
— Например, любовь игрока к созданной игре. Это приятно, — улыбнулся Том.
— Поверь, мне с самого начала тошно играть в эту игру, — фыркнула Гермиона.
— Ты ещё не распробовала. Настанет момент, когда тебя будет не оторвать.
Та скрестила руки на груди и недоверчиво посмотрела на Тома.
— Глупости. Меня не волнует твоя игра, Том. Я сама по себе, и раз здесь всё постоянно повторяется, то я буду делать, что хочу.
— Ты уже начинаешь ощущать приятный вкус от того, что можешь делать здесь то, что тебе захочется, — заметил он.
Гермиона скрипнула зубами, понимая, что он прав.
— Я сама по себе, и я такая, какая есть!
— Да. Такая пылкая и злая, такая решительная и безрассудная, — мелодично говорил Том. — А сегодня мы выяснили, что ещё и отзывчивая.
Её поступок он назвал отзывчивостью! Это было сродни тому, что исцеление от своих же пыток он называл милосердием.
Гермиона поморщилась и снова ощутила в себе отчаяние. Она осознавала, что Том безвозвратно разрушил её внутренний мир, который никогда уже не станет прежним. Более того, своими точными словами он ломал и её.
Это всё не вязалось с его внешностью. Как такой ангельский на вид человек мог быть настоящим бесом?
— Хватит обо мне так говорить!
Том качнул головой и очаровательно улыбнулся, опустив глаза вниз. Гермиона отвернулась от него и спустя минуту молчания спросила:
— Если ты – создатель, то как мне следует закончить этот день?
— Со мной.
— Я не хочу сидеть здесь весь день и осознавать, что ты сделал со мной.
— Ты сама послушалась меня.
— Я не…
Том мгновенно оказался напротив неё и мягко, но давящим тоном произнёс прямо ей в губы:
— Ты сама послушалась меня.
Гермиона замерла и затаила дыхание. Любимый запах детства, красивое лицо и приятный голос никак не вязались со страхом, который тут же заполнил каждую частичку души. По следам страха крались отчаянье и безутешность. Они сдавили глотку и не дали возможности что-то сказать или пошевелиться. Осознание больно било в голову. Том сегодня был во всём прав. Но она не хотела быть такой «отзывчивой»! Слёзы навернулись на глазах, и Гермиона тут же ощутила, как рука Тома коснулась её волос и очень аккуратно проскользнула по всей их длине.
— Маленькая и беззащитная Гермиона, — с жалостью прошептал он ей в лицо. — Я не буду тебя обижать, если ты этого не хочешь, но тогда ты должна согласиться со мной.
Гермиона не сдержала тихий всхлип, но продолжила внимательно смотреть в густую антрацитовую бездну глаз Тома, которые были ровно напротив. Том её даже не злил. Ей безумно хотелось верить, что он хочет помочь, и его лёгкие поглаживания по волосам скорее успокаивали, чем раздражали.