Прежде чем я влюблюсь

Гермиона невесело рассмеялась и, прежде чем скрыться за дверью, ответила:

— Это если ещё наступит «завтра».

Она закрыла за собой дверь, прошла в спальню и тут же зашла в ванную комнату.

Гермиона не смогла сдержать слёз, которые внезапно проступили на глазах. Солёная вода стала растворять макияж, и вся тушь потекла по лицу. Она громко всхлипнула и принялась со стонами рыдать.

Почему с ней это происходит? Почему именно она оказалась в этой ситуации? Это было так жестоко и несправедливо!..

Гермиона включила воду, разделась и встала под прохладный душ. Ей хотелось смыть с себя всю грязь, что скопилась в душе за эту неделю, но чем дольше она стояла под водой, тем сильнее понимала: вода не может смыть ненависть, усталость и страх. Неужели ей ничто не может помочь? Или никто?

Никто, кроме Тома.

Она почувствовала себя сломленной и раздавленной. Она нуждалась в знаниях, которыми обладал он. И как бы сильно не взрывалась в ней строптивость, его знания были ей нужны, иначе она совсем свихнётся, проживая постоянно этот злосчастный день. Но как их достигнуть, если он не хочет ей ничего говорить?

Холодная вода смывала слёзы, которые появлялись снова и снова. Но она не смывала страх перед Томом. Он её ударил несколько раз, он душил её снова, он насмехался над ней и её неудачами. Как она сможет выпытать из него то, чем он владеет? «Будь я на твоём месте, я бы пытал», — вспомнились ей слова Тома. Ради этой правды Том был готов пытать. А она? Она будет сходить с ума от такой жизни или всё-таки решиться пытать Тома?

Но как это сделать? Что он имел в виду под словом «пытать»? Явно речь была не об непростительных заклинаниях! Хотя, если учитывать, бесчеловечность и жестокость Тома, то, может быть, именно это он и имел в виду.

Гермиона повернула кран и выключила воду.

Что ей делать? Перевернуть всю библиотеку или не терять времени и идти сразу же к нему?

Взглянув на наручные часы, которые лежали на белом полотенце, Гермиона прикинула, что в это время в первый день этого круговорота она была с Томом в аудитории. Затем он сказал, что вечером она знает, где его найти. Может быть, он в это время находится там?

Она смыла с лица все разводы от макияжа, зашла в комнату, надела домашние штаны и кофту и направилась к выходу.

Гриффиндорцы не веселились, как все предыдущие разы. Музыка играла тихо, а толпа ребят расселась на диванах и креслах вокруг столика. Они о чём-то негромко разговаривали, неторопливо опустошая свои стаканы с виски, и тут же обратили внимание на Гермиону, — она быстро прошла к проёму, не взглянув на приятелей, и скрылась за ним.

Быстрыми шагами преодолела половину коридора и остановилась у первой двери, которая встретилась на пути. С замиранием сердца Гермиона аккуратно взялась за ручку и медленно зашла внутрь.

На одной из дальних парт сидел Том и слабо покачивал ногами в воздухе. Его взгляд сразу же был направлен в её сторону, словно он знал, что именно в эту секунду в аудитории появится Гермиона.

Она заметила, что на нём снова была надета чёрная тёплая мантия, которая придавала облику что-то угрожающее. В тёмных антрацитового цвета глазах мелькал какой-то огонёк, ещё больше вводивший Гермиону в страх. Она замерла на месте, не решаясь приблизиться к нему ближе.

Несколько долгих секунд прошли в полной тишине, затем Том спрыгнул с парты, стукнув громко о пол каблуками туфель, чем заставил Гермиону вздрогнуть, и направился к ней.

— Стой там, — как можно увереннее произнесла негромко та.

Но Том не стал её слушать и дальше продолжал приближаться, обходя парты. Гермиона оступилась и облокотилась на стену возле входной двери.

— Если ты пришла ко мне, то какой смысл пятиться от меня? — ровным голосом спросил он.

— Не приближайся!

— Ты хочешь сама приблизиться ко мне? Мне кажется, самой предпринимать такие попытки – это плохая идея, — с иронией заметил тот.

Наконец, он остановился в нескольких шагах от неё, и Гермиона тут же оттолкнулась от стены и обошла Тома стороной, не приближаясь к нему ни на шаг. Тот проследил за её движениями, оборачиваясь следом.

— Ты сама загоняешь себя в тупик, — заметил он, когда та оказалась напротив входной двери, с которой её разделял уже Том.

— Расскажи мне, Том, — вдруг произнесла Гермиона тревожным и испуганным голосом. — Расскажи мне, что происходит вокруг.

— Ничего, — качнул он головой, делая несколько шагов к ней.

— Мне нужно знать! — дрожащим голосом, но с силой настаивала та.

— Я же сказал тебе, что расскажу, но далеко не в этот раз.

— Я… Мне… Если ты хочешь сказать, что этот день будет вечным, то так и скажи. Я готова принять эту правду.

Неожиданно Том тихо засмеялся и приблизился к Гермионе ещё ближе.

— Если бы я именно это хотел сказать, то поверь, что даже к такой новости ты не готова. Ты только представь – этот день не закончится никогда. Тысячи и тысячи часов тебе бы пришлось проводить так же, как и всегда. Каждый день квиддич, каждый день вечеринка, каждый день визг и недовольство твоих подружек, каждый день…

— Ты, — закончила Гермиона.

Ей хотелось плакать от того, что сейчас происходит именно так, но что-то внутри облегчённо вздыхало от того, что Том не утверждал, что этот день останется бесконечным навсегда.

— Значит… есть шанс выйти из этого круга? — прошептала Гермиона.

Том склонил голову вбок и преодолел последние несколько шагов, которые разделяли их друг с другом. Та тут же выпрямилась, опустив руки вниз, спрятав их в карманы, и внимательно посмотрела в глаза Тому.

— Это зависит от того, насколько сильно ты этого хочешь, — в тон ей тихо ответил он.

— Я невероятно сильно этого хочу! — в сердцах воскликнула Гермиона, чувствуя, как подступают слёзы на глазах.

— А как же твои выходки сегодня в гостиной? Не хочется исправить этот день?

— Нет! — неожиданно резко отозвалась Гермиона, сверкнув глазами. — Они заслужили хотя бы это!

Том улыбнулся какой-то странной улыбкой, которая была ни то насмешливой, ни то сладкой.

— Тебя уже не смущает, откуда я знаю, что у вас там произошло?

Гермиона приоткрыла рот и ощутила необъятный страх. Нет, она даже не подумала об этом. Она так сильно хотела выпросить у Тома все ответы на свои вопросы, что даже не смутили его глубокие познания об её сегодняшнем дне.

— И… откуда? — выдохнула Гермиона, не сводя с него своего взгляда.

— Странно, что ты меня не замечаешь, — безмятежно произнёс Том, посмотрев в сторону.

— Кто ты такой, Том? — нахмурившись, спросила Гермиона, чувствуя, как подступает к горлу комок. — Я не понимаю, как ты успеваешь узнавать всё, что происходит со мной.

— Я тебе говорил, кто я такой.

— Ты не тот, за кого себя выдаёшь. Ты… ты обманываешь меня.

— Почему ты так думаешь? — с любопытством задал вопрос Том, снова посмотрев на Гермиону.

— Потому что… потому что… я становлюсь такой же злой и грубой, как ты. Ты ведь раньше оказался в этом дне? Какой это по счёту день у тебя?

Том ярко улыбнулся и качнул головой.

— Если ты так считаешь, то, может быть, стоит проверить свою теорию?

— Как? Как я это проверю? — заинтересованно спросила Гермиона, преодолевая в себе желание вцепиться в мантию Тома, лишь бы получить ответ.

— Будь такой же, как и я, — легко ответил он.

— Что ты имеешь в виду? — не поняла та.

— Проверь, насколько сильно этот день может довести тебя до яростного исступления, — воодушевлённо прошептал Том.

Гермиона на несколько секунд задумалась, затем посмотрела ему в глаза и поморщилась, высунув руки из карманов домашних штанов.

— Что ты несёшь? Какое ещё яростное исступление?

Том весело рассмеялся.

— Ты снова пытаешься ввести меня в заблуждение! — злостно воскликнула Гермиона, всплеснув руками. — Я пришла нормально поговорить с тобой, а ты опять смеёшься!..

— С чего ты взяла, что ты такая же злая и грубая, как я? Как я могу быть злым и смеяться одновременно? — насмешливо спрашивал Том.