Страница 14 из 111
Погружённая в свои мысли, Гермиона со слабой улыбкой зашла в проём и, не глядя на толпу веселящихся, направилась тут же в спальню. Её никто не окликнул, поэтому она быстро оказалась возле кровати и стала переодеваться, прокручивая весь разговор с Томом в голове вплоть до прощания. Откинув одеяло и забравшись под него, неожиданно её улыбка угасла: она вспомнила, как они попрощались вчера, — он сказал, что они увидятся снова.
Не значит ли это, что Том ещё вчера знал, что… её день повторится?
========== Глава 3. Догадки или виски ==========
На следующий день Гермиона не испытывала даже подобие радости от разговора с её новым знакомым – Томом.
Она проснулась, как только зимнее солнце поднялось над землей, тут же открыла глаза и подорвалась с кровати, внимательно оглядывая комнату. Первый вопрос, который крутился в голове: проснулась ли она «завтра»?
Спустив ноги вниз, Гермиона стала внимательно оглядывать весь пол в комнате.
Нет, не наступило «завтра».
Злосчастный шарик неподвижно лежал недалеко от входа в ванную комнату целым и невредимым.
В этот раз она на него точно не наступит! Хватит с неё ссор с Лавандой!
Гермиона резко поднялась с кровати и, не почувствовав в стопе никакой боли, подошла к шарику, аккуратно взяв его в руки. Внутри клубился густой, насыщенный, тёмный антрацитовый туман. Такого же цвета были глаза Тома, точно.
Завораживающее зрелище.
Когда Гермиона засыпала ночью, то перед сном стала подозревать, что Том ей многое не рассказал и… возможно, является не тем, за кого себя выдаёт. С чего она это взяла? Сделать такой вывод помогли постоянные размышления над их беседами. Больше всего смущала первая встреча. Тогда он сказал немного того, что не сходилось со вчерашним разговором. Если это так, то Том должен был дать себе в этом отчёт и… подготовиться к вопросам, которых появилось достаточно.
Глядя на антрацитовый клубящийся туман, она вспоминала его непроницаемый взгляд, в котором невозможно было что-то прочитать. Наверное, это говорило о том, что Том прятал настоящие свои эмоции и чувства, прятал настоящие мысли. В этом была какая-то тайна.
Сначала Гермиона вспомнила, как первый раз он уверенно сказал, что они ещё увидятся. Откуда он мог знать, что они увидятся снова, если день ещё не начал повторяться?
Она слишком поздно вспомнила о том, что Том смеялся над её глупостью: как можно было использовать незнакомую вещь, на которую была наложена магия? Разве её не учили, что касаться незнакомых предметов нельзя?
Гермиона прекрасно понимала: в тот день он уже знал, что та нашла диадему, и даже знал, что с ней приключилось, — она была уверена в этом. Только вот вчера Том, наоборот, отрицал существование диадемы и… прекрасно её в этом убедил. Но диадема была! Она о ней знала, и теперь с полной уверенностью могла заявить, что и Том знал о ней с самого начала. Выходит, он должен был следить за ней ещё с первого дня, иначе, откуда было появиться таким рассуждениям и грубым словам с его стороны? Откуда он бы узнал, что она нашла диадему?
А во второй раз она не нашла диадему, потому что… Том мог появиться там раньше и забрать прежде, чем она её изучит. Если Гермиона права, и день повторяется снова, то есть смысл оказаться там прямо с утра, тем самым опередив его.
Продолжая дальше внимательно разглядывать насыщенный туман внутри шарика, Гермиона задумалась: а не связан ли Том с этой диадемой? Может быть, он сам наложил на эту вещь какое-то заклинание? Он явно знает о диадеме больше, чем она.
Зачем он стал следить за ней? Ладно, убедился, что не один оказался в этой ловушке, но что ему нужно именно от неё? Почти всё время Том был груб и совсем невежлив. Говорил о приятном чувстве страха, который вызывал в ней, пока не отвлёк своей историей. Он легко мог совершить попытку удушения и даже… не извиниться за содеянное, в то время как она сделала это несколько раз, ощутив искреннюю неловкость от чувства вины перед ним за то, что толкнула его! Сначала Том не хотел ничего рассказывать, не отвечал на вопросы, заверив в том, что сам ничего не знает. Зачем нужно было так себя вести, если он ничего не знает? Набивал себе цену? Тогда для чего?
Он просил что-то взамен. Гермиона уверена: если бы она нашла равноценный обмен, то узнала бы что-то другое, и весь разговор сложился бы по-другому. Может, стоило попытать удачу и поторговаться с ним, если другими способами не удастся что-то узнать?
Но сначала диадема. Сегодня она должна достать её первой!
Гермиона выпрямилась, не отводя задумчивого взгляда с шарика, медленно прошла к кровати Лаванды и аккуратно положила его на комод. Подарок Рона сегодня оставался цел и невредим.
Затем Гермиона быстро забежала в ванную комнату, умылась, причесалась и осмотрела себя в зеркало, заметив, что никакой раны на нижней губе у неё нет. Выйдя из комнатки, она взглянула на свои вещи и решила надеть что-то другое, отличающееся от предыдущих двух дней. Порывшись в тёмных уголках комода, она достала строгое чёрное платье с белым воротником, которое надевала лишь один раз. Кажется, это платье впервые увидело свет в день похорон дальней тётушки по папиной линии. Второй раз увидеть свет у него настал сегодня.
Решив, что это тот самый вариант, в котором она будет чувствовать себя комфортно, исправляя ошибки прошлых дней, Гермиона надела его и сразу же взяла с собой пальто, не желая возвращаться за ним в гостиную Гриффиндора, если вдруг решит сходить и посмотреть очередной матч по квиддичу. Она его толком так и не увидела.
Проверив наличие волшебной палочки и убедившись, что шарик Лаванды по-прежнему спокойно лежит на её комоде, Гермиона вышла из спальни и решительно направилась к выходу из гостиной. По дороге ей встретилась Джинни, которая завидев её, тут же нахмурилась.
— Привет, Джинни, — с безразличием поздоровалась Гермиона.
— Гарри сказал…
— В другой раз скажешь, не сегодня, — быстро перебила её та, проходя мимо подруги.
— Эй! Ты куда? — удивлённо проводила её взглядом Джинни. — Я хотела тебе кое-что рассказать!
— Увидимся на стадионе!
Вылетев из проёма, Гермиона помчалась к Выручай-комнате. Оказавшись на нужном этаже, который был пустым в это раннее утро очередного субботнего дня, она замедлила шаг, переводя дыхание от быстрой ходьбы. Но чем ближе она подходила к нужному месту, тем отчётливее различала чёрную фигуру, стоящую возле окна напротив стены, где обычно появлялся вход в Выручай-комнату. В коридоре она была не одна.
Сбавив шаг до обычного, Гермиона с нервным трепетом понимала, кому принадлежит эта фигура. Без сомнений, это был Том. Он лениво повернул голову в её сторону и посмотрел на неё непроницаемым взглядом. Замедлив шаг до полной остановки, Гермиона замерла перед ним и внимательно посмотрела в глаза, которые были точно такими же завораживающими, как и туман в шарике Лаванды, который испортил ей эти два дня. Как-то странно она связала эти две вещи, и это вызвало в ней невесёлый приступ смеха.
— Решила начать свой день по-другому? — ровным голосом спросил Том, пристально оглядев её с ног до головы, задержав свой взгляд на белом воротнике платья.
— А ты? Ты начал его так же, как и предыдущие два дня? — с требовательной ноткой спросила та.
У Тома на лице стала появляться улыбка, которая одновременно и притягивала, вызывая доверие, и отталкивала, пробуждая подступающий страх.
— Сегодня ты не хромаешь, а значит, ту безделушку не постигла та же самая участь, что предыдущие два дня, — заметил Том, но в его голосе Гермиона уловила какой-то сарказм.
— Что ты здесь делаешь? — не обращая внимания на его слова, спросила она.
— Начинаю свой очередной такой же день, — безмятежно ответил Том. — А ты? Решила начать его сразу же со мной?
Наконец, его улыбка проявила в себе насмешливые очертания, и Гермиона почувствовала себя очень глупо от того, что вчера этот волшебник смог усыпить её бдительность и заставить немного восхищаться им.