Страница 88 из 185
И снова стоп. Роза-паразит в бреду душила ее, и Кэтти-Блэк на тот момент опять потеряла сознание. Но только… Только она этого не помнила. Она не могла вспомнить тот момент, когда она безвольно обмякла. И с чего это у нее вдруг в мыслях сейчас мелькает образ Шифти, который сам же ее и душит? «Почему именно енот, а не роза с корнями-щупальцами? — подумала кошка. — Неужели… Нет, не может быть! Он не мог так со мной поступить!». Однако тут в голове она услышала старушечий голосок, до боли знакомый ей. Голос этот немножко посмеивался, отмечая, что енот в шляпе положил глаз на девушку, и что он удушил-то ее несознательно, он ведь не хотел…
— Что за бред психбольного! — не сдержавшись, крикнула Кэтти. — Что со мной происходит? Почему я постоянно слышу этот хихикающий голос старушки? Почему он мне знаком? Ах, как мне надоело это все! Надоела эта мигрень! Надоели эти странности городка, и зачем я вообще сюда приехала?!
Не умея по-другому выплескивать свою внезапную энергию, кошка схватила первый попавшийся под руку предмет со стола и швырнула об стенку. Послышался глухой удар двух плоских предметов, а через секунду по всей спальне вихрем разлетелись оторванные листки дневника. Замок, видимо, при ударе сломался, поскольку вместе с глухим звуком послышался тихий звон. Девушка смотрела на бумажный вихрь как завороженная. Но потом она опомнилась и стала в панике собирать страницы, неумело сгребая их в одну стопку и сминая их своими дрожащими пальцами. Наконец ей удалось собрать все. Ну, во всяком случае, она так думала.
— Фух, — выдохнула она с облегчением. — Зря я так сделала со своим дневничком… Дура я. Истеричка. Неужели у меня до сих пор болезнь? Вроде бы с розой… А что с ней? Что с ней произошло-то? — она хотела было позвонить Шифти, но едва она взглянула на время, высвечивавшееся на экране мобильника, вздохнула: – Нет, ему сейчас звонить нельзя… Он наверняка спит давно. Будет как-то невежливо его будить, тем более под утро… Эх. Ладно, соберу-ка я, пожалуй, страницы. Все равно уже спать не хочется…
И Кэтти-Блэк стала перебирать страницы, окидывая их взглядом и сортируя по датам записей, соединяя их по логичности построения предложений. Прошел час, другой, маленькая стрелка на циферблате уже почти доползла до семи (было без пятнадцати семь), и вот уже хозяйка номера почти закончила восстанавливать свой дневник. Осталась пара-тройка страниц. Она по-привычному запустила руку туда, где лежала неаккуратная стопка листков. Но ее пальцы тут почувствовали пустоту. Почти такую же, в которую она много раз падала. Сначала кошка никак на это не среагировала, полагая, что при разборке некоторые страницы могли случайно залететь под стол или под кровать. Но после некоторых поисков она с некоторым ужасом для себя осознала, что листки-то на самом деле потерялись. Пропали.
«Ужас! — подумала она. — Как такое могло случиться?! Как я могла потерять страницы? И главное, когда?». Тут она посмотрела на окно. Форточка была открытой настежь, оттуда в комнату дул слабый ветерок. Кэтти сразу же догадалась, что возможно, эти страницы вылетели через окно на улицу, и теперь лежат невесть где. Ее вдруг охватила такая паника, что она встала и начала ходить по комнате, пытаясь выплеснуть вновь образовавшуюся энергию. В голове вертелись всевозможные мысли. Но они имели между собой одну общую черту: девушка переживала, что эти листки кто-нибудь найдет и прочитает. Узнает ее мысли. А вдруг они не понравятся нашедшему? Вдруг после этого никто не захочет с ней разговаривать? За пару минут этих «вдруг» накопилось столько, что у кошки даже голова закружилась. Она села на кровать.
«Нет! — наконец решила она. — Если я так и дальше буду переживать, то ничего не произойдет. В конце концов, утерянные страницы сами собой не находятся!». Поставив для себя цель найти потерянные листки, Кэтти-Блэк взяла дневник, упаковала в рюкзак (сумка-ридикюль тоже куда-то пропала, но девушка за нее не переживала, более того, радовалась, что потеряла, ибо это был «подарок» ее давней соперницы по работе), прибралась немного в своем номере и решительно вышла на улицу. Но едва она открыла дверь, как ей в лицо дохнул свежий воздух, причем так, что у нее заболела голова. Однако Кэтти не собиралась останавливаться из-за какой-то мигрени, когда на кону стояла конфиденциальность ее дневника. Отдышавшись немного, она села на свой мотоцикл, подумала, надела на голову свой черный шлем с рыжей и белой полосами, завела мотор и выдохнула.
Ее вдруг охватила какая-то странная ностальгия. Транспорт ревел и рычал под ней, легонько вибрируя, готовый сорваться с места и помчать по шоссе. А ведь кошка уже три месяца не каталась на мотоцикле. Работа не позволяла, к тому же в Хэппи-Биг-Тауне не очень любили мотоциклистов и называли всех без разбора и за глаза, «байкерами». И нашу девушку в том числе. Поэтому она в последнее время больше полагалась на свои ноги или же на общественный транспорт. Но сейчас… Очнувшись от воспоминаний, Кэтти-Блэк поправила свой шлем, дернула за ручку, прошептала:
— Погнали, Найтмер! — и рванула с места.
Послышался визг резины об траву, а затем об асфальт.
Сплендид проснулся сегодня с разбитой головой. Вчерашняя порция успокоительных действовала как-то уж очень болезненно. Однако своего таблетки все же добились: супергерой почти забыл, что вчера произошло днем в школьном медпункте. Вместо мрачных воспоминаний о болезни Кэтти-Блэк у него в мыслях вертелась школьная рутина и рутина супергероя. В первой категории воспоминаний находились: Тузи, в очередной раз упрашивавший Великолепного не завышать оценку из чистой солидарности; Каддлс, снова прогулявший урок литературы «по уважительной причине»; Гигглс и Петуния, записавшиеся на конкурс по чтению стихов; Лифти и Шифти, причем последний был крайне обеспокоенным и нервным, а вот первый ничего у брата не замечал ровно до того момента, когда Ворюга первым выбежал из класса после звонка. Во вторую же категорию воспоминаний попадали различные спасения. Например, он снова спас Гигглс от нападения Флиппи. Да и вообще вчера после школы он только тем и занимался, что оберегал мирных жителей от Берсерка, да и самого взбесившегося ветерана старался отвести подальше от Хэппи-Долла и унять (правда, все для Прапора закончилось очередным ножом в плече летяги и попыткой убить героя голыми руками да хорошим дрыном).
В общем, удостоверившись, что больше он не сможет вспомнить ничего плохого из того, что вчера произошло с Кэтти-Блэк, Сплендид встал и пошел умываться. Холодная вода окончательно пробудила его. Он взбодрился и посмотрел на себя в зеркало. На него глядел небесно-голубой летяга с льдисто-синими глазами. Рот привычно расплывался в доброжелательной улыбке, которой удостаивались и мирные жители, и спасенные, и корреспонденты, и прочие существа на планете. Ну, во всяком случае, на Северном полушарии. Потому что за Южное отвечал Сплендонт. «Интересно, как он там? — подумал про себя летяга. — Не скучает ли он по тем денькам, когда мы дрались друг с другом, придумывая новые способы уничтожить друг друга? Эх, а вот я скучаю…». Вздохнув, супергерой предался ностальгии.
Уже два года как оба летяги-брата не боролись друг с другом. А ведь как тогда было интересно! Сплендонт был злодеем, хоть он и помогал другим, но только когда Сплендида не было рядом. А так все строилось по стандартному сценарию: красный летяга уничтожал что-либо или кого-либо, или же он захватывал кого-то в плен для своих «злобных планов», а потом синий летяга все исправлял. Конечно, не обходилось без начального поражения самого Великолепного, чтобы в их конфликте была интрига, чтобы случайные свидетели переживали и думали, что все кончено, наступил конец света. Но потом рано или поздно Сплендид все равно побеждал. Вообще, тогда победа перескакивала от одного суперлетяги к другому, не было перевеса ни в чью сторону. Но потом это как-то надоело обоим братьям. Надоела вражда. Наскучила. Они, конечно, не стали друзьями, но они договорились разделить между собой планету. Сплендид охранял Северное полушарие, Сплендонт — Южное (ироничное совпадение цветов героев с цветом стрелки компаса, не так ли?). Изредка по договоренности близнецы встречались друг с другом и проводили один день вместе. По-разному. Но не обходилось без воспоминаний и подколок.