Страница 87 из 185
— Вестимо, удушил, — согласилась старушка. — Вестимо, отравила. Да токмо ты не мертвая. Но и не живая пока что.
— Как ты… Что это значит?
— А вот погляди-ка. Конечно, назвать имя не могу, а вот показывать коллег было не запрещено. Так что ты вполне можешь удовлетворить свое любопытство.
С этими словами Смерть подняла руку, положила ее на что-то, а потом сделала движение, будто открывала створку окна. Кэтти сначала стояла и немного недоверчиво смотрела на свою собеседницу. Но посмотрев в пустые глазницы с яркими голубыми точками, она поняла, что ей можно все-таки верить. Поэтому она подошла к «окну» и посмотрела через нее.
Операционная палата. Двадцать три хирургических стола. Четыре из них заняты. Три тела залиты кровью. Они были мертвы. Среди трупов было и тельце кошки. Еще два трупа принадлежали близнецам. Они были в разной степени повреждены. И только одно тело было цело и дышало. Это был Флиппи. Он спал. И спал тяжело, все время хмурился. Между столами проходила какая-то высокая фигура, облаченная в длинный черный плащ, поглощавший свет, голова была скрыта капюшоном. И только ярко-красные драконьи глаза светились из-под ткани. На минуту девушке показалось, что она также видит хищный оскал под глазами, но потом морок исчез.
— Третья жертва: Лифти, — сказал неизвестный в плаще, держа у головы диктофон. — Время смерти: шестнадцать часов тридцать минут. Погиб от потери четырех конечностей и огромного количества крови. Был четвертован в подвале школы при помощи старого тренажера. Виновник смерти: Флиппи.
— Жалко этого енота, — проговорила кошка, обращаясь к Смерти. — Хоть он меня и ненавидит…
— Уже не ненавидит, крошка, — ответила скелетонша.
— Правда?
— Да. Ты ему, душечка, тоже понравилась. Но не настолько, как Шифти. Хитрюжка признал, что в тебе есть нечто особенное, но вслух никому не сказал. Он гордец, — Смерть тут замолкла, и кошка сразу поняла, что Лифти еще проявит себя.
— А Шифти на тебя глазок-то положил, — лукаво добавила скелетонша. — Да и ты, почитай, тоже, хи-хи-хи.
— Так все-таки… — Кэтти-Блэк оставила этот комментарий без внимания. — Я действительно не умерла?
— Я ж говорю: ты не мертва. Но и не жива пока. К тому ж разве ты не помнишь?
— Чего я не помню?
— Ты умираешь уж четвертый разок-то.
— Разве?!
— А кулончик-то на что? — хитро прищурилась Смерть. — Что тебе тогда писал Билли?
— Счетчик кошачьей реинкарнации… Нет. Неужели это..?
— Прости душечка, — сказала тут старушка. — Но мне пора. Там, на другом конце Земли кто-то ласты свои откинул. Мне нужно открыть ему дверцу. А ты давай, не скучай тут. Скоро ты проснешься.
— Подожди! — окликнула девушка. — Можно напоследок парочку вопросов?
— Отчего ж нельзя? Можно.
— Когда я умру по-настоящему?
— Ну, я-то знаю, да тебе не положено знать это. Однако я тебя заверю: твое время придет еще ох как нескоро. Конечно, тебе придется через какое-то время вновь покинуть мир живых, но это будет не твоя смерть. К тому же ты сама поймешь, когда должно тебе будет уйти в мир иной.
— Хорошо. Тогда второй вопрос тогда: почему у тебя глаза голубые?
— Так я ж люблю этот цвет. Он мне напоминает о моей давнишней мечте: выращивать васильки. Не желала я ведь Смертью быть, да пришлось. Ладушки, мне пора. До встречи, дорогуша.
И скелетонша, нацепив на себя капюшон, ушла. Просто исчезла. Но был слышен звук закрывшейся двери. Одновременно со Смертью исчезло и окно. Кошка осталась одна. Но теперь ей уже не было одиноко. Ее мучили слова, произнесенные старушкой. Если она умирала неоднократно, то… Как она возрождалась? И каким же образом она забывала об этом? И еще: если уж она умирала и возрождалась, то ведь не только с ней это происходило, очевидно ведь. И это должно было быть зафиксировано. В дневнике, например. Ну, или на случайных камерах наблюдения, они-то где-нибудь да имелись. Но ей не удалось додумать свою мысль. В этот момент низкий голос выдал последнюю фразу:
— Флиппи. Был виновником смерти Лифти. Как уже было сказано выше, четвертовал его в школьном подвале при помощи старого тренажера. Почти весь остаток дня был в состоянии Берсерка. Впал в него, кстати, из-за школьного звонка — дверь была плохо прикрыта.
— Заканчиваю перепись. Приступаю к операции, зачистке и коррекции.
И через секунду Кэтти-Блэк почувствовала резкую боль, словно ее тельце начали резать скальпелем. А через несколько мучительных минут она ощутила такую невыносимую боль в глазах, что она буквально ослепла и потеряла сознание.
====== Глава 22. «Прорыв воспоминаний» ======
Кэтти-Блэк проснулась в своей постели. Громко вздохнула, пытаясь вобрать в себя как можно больше воздуха, однако нос у нее был забит почти полностью, поэтому кошке пришлось открыть рот. Голова болела, но в особенности глаза. Она протерла их, проморгалась и осмотрелась. Девушка находилась в своем номере в своей спальне. Вроде бы чему тут удивляться? Но что-то хозяйку смущало. Она еще раз огляделась, но ничего подозрительного не обнаружила. Тогда Кэтти взглянула на часы. Была только половина пятого, город еще крепко спал, так что можно было слышать, как случайно залетевшая муха бьется об стекло окна.
В принципе, ничего сверхъестественного в этой ситуации не было. Просто приснился какой-то сон, от которого кошка проснулась, что тут странного? Но кошке не давали покоя ее воспоминания. А также то, когда это она успела вчера вернуться из школьного медпункта к себе домой и лечь спать. Воспоминания обрывались на том самом моменте, когда ее схватил припадок, вызванный опылением розы, и когда ее обнял Шифти. Видимо, ее потом он успокоил и усыпил, после чего-либо сам, либо с чьей-либо помощью донес до дома. «И сколько же я тогда проспала? — подумала кошка. — Опять несколько часов? Или если считать с ночным сном… Десять часов? Двенадцать?! Бог мой, это что же получается?».
Она попыталась вспомнить хоть что-нибудь путное, но в голову лезли какие-то странные мысли и воспоминания, больше похожие на бред сумасшедшего. Какая-то пустота, какие-то скелеты в плащах с голубыми глазами… Странные низкие и глубокие голоса, в конце концов, что-то медленно и методично выговаривающие в какой-то прибор, похожий на диктофон, а потом руки, режущие чью-то плоть. Потом снова пустота. Не в голове. А просто пустота, та самая, куда Кэтти-Блэк много раз проваливалась, будучи без сил оставаться в сознании, или же если ей становилось слишком плохо, чтобы воспринимать окружающий мир.
Больше ничего в голову не приходило. Устав бороться с «гранью сознания», кошка вымученно простонала и опустилась на подушки, надеясь снова заснуть. Но шло время, а бедная девушка так и не засыпала. Она смотрела на стену с дверью, по которой медленно ползло пятно лунного света. Сначала оно было у самого пола, потом оно медленно перешло на пару метров выше, удлиняясь и захватывая собой настенные часы. На самом циферблате стрелки показали пять часов. То есть прошло добрых полчаса, а кошка так и не смогла вновь погрузиться в страну снов. Почему-то она выспалась. Она снова встала и села на постели. Попыталась опять вспомнить хоть что-нибудь, что было после медпункта. Но ничего. Только эта непонятная паника, которую она подняла, едва увидев розу…
Стоп. «А вот тут, как говорится, поподробнее, — решила про себя Кэтти. — Что было не так с этим цветком?». Сразу же память услужливо предоставила ей сценку в подсобке, где она вместе с Шифти пришла к выводу, что роза-то отравленная, и она пила из своей жертвы все жизненные силы. А потом воспоминания обрывались, но кошка еще могла понять этот провал — она точно помнила, что тогда она потеряла сознание от очередного приступа мигрени. Но затем… Затем палата школы, ухаживания со стороны Лампи, Шифти, приведший Сниффлса, его пререкания с ученым, странный взгляд Лифти, его странное намерение поцеловать… Мигрень. Новый, самый сильный приступ, охвативший не только мозг, но и всю нервную систему, вызывая галлюцинации различной степени ужасов. Например, роза превращается в растительного монстра, протягивая свои щупальца к ней, обвиваясь вокруг ее тела и душа ее…