Страница 28 из 185
Кошка шла и оглядывалась. Еще ни разу за всю свою жизнь она не видела таких парков. Даже Центральный Парк в Хэппи-Биг-Тауне, и то не скрывал своей ненатуральности. А тут… Тут как на Аллее Скорби на Северном Кладбище, деревья боролись с асфальтированными тропинками и прочей культурой. Однако сами дорожки и скамейки как-то очень гармонично вписывались в эту природу и практически не резали глаз, не бросались случайному взору. Кошка даже не заметила, как асфальт перешел в гальку, а потом дорожка и вовсе превратилась в проторенную кем-то тропинку, ведущую куда-то вдаль леса. Повсюду летели семена, и это предвещало скорое начало осени. Кое-где на ветках виднелись пожелтевшие, даже высохшие листья. Словом, природа уже начала готовиться к сентябрю, одновременно радуя глаз прохожего своим новым нарядом и новыми запахами.
Кэтти-Блэк добрела до полянки и остановилась. Там кто-то был. На самой лужайке была всего одна скамейка, на ней сидел фиолетовый бобр. Со спины нельзя было разглядеть, был ли это подросток или же ровесник Кэтти (ей, кстати говоря, было двадцать шесть лет). Кошка не стала долго гадать. Робко подошла к скамейке и села с другой стороны, прижимаясь к краю, словно боясь побеспокоить незнакомца. Но тот заметил такое поведение. Повернулся лицом к кошке, улыбнулся, и ей пришлось невольно поморщиться от увиденного: из-под повязки на правом глазу виднелась засохшая струйка крови; на левой щеке виднелся шрам, заклеенный пластырем; правая щека имела продолжение разреза рта, из-за чего казалось, будто незнакомец ухмыляется; одного переднего зуба не было.
— Привет, — сказал бобренок.
— Привет, — тихо ответила Кэтти-Блэк. — Что с твоим лицом?
— Ах, это, — с ноткой равнодушия начал бобренок. — Это мне два здешних грабителя сделали. Хорошо, что в живых хоть оставили. Позавчера сделали. А ты — Кэтти-Блэк, да?
— Да, — удивилась кошка. — Откуда ты знаешь?
— Ну, мне про тебя Гигглс и Петуния рассказывали.
— Это розовая бурундучиха и синяя скунсиха?
— Ну да.
— Тогда ты — Тузи? Они говорили мне о тебе вкратце.
— Да. Меня так зовут. Еще Зубастиком иногда называют, мне лично все равно. Эти имена, в принципе, означают одно и то же. Что ж, Кэтти-Блэк, будем знакомы, — с этими словами бобренок протянул руку кошке.
Она не сразу, но пожала. По правде говоря, ей еще ни разу не удавалось так быстро завести с кем-либо знакомство, так что неудивительно, что она была немного растеряна. Над полянкой воцарилось молчание. Ни Тузи, ни Кэтти не решались первыми заговорить. Они просто смотрели на впереди стоящий лес и слушали музыку природы. Каждый испытывал разные чувства. Зубастик получал от этого какое-то нежное удовольствие сродни тем самым уютным посиделкам со своим кумиром за чашкой чего-нибудь горячего. У кошки же вдруг защемило в груди от нахлынувшей печали и тоски по родному дому, где она росла со всей своей родней. Она бы заплакала, но она сдерживала слезы. Она давно научилась не плакать на пустом месте, только если ей было очень больно физически или слишком грустно, чтобы сдерживать внутри себя все наболевшее.
— Так почему ты сюда приехала? — как бы между прочим спросил Тузи.
— А? Что? — Кэтти-Блэк не поняла вопроса.
— Я говорю, почему ты приехала в наш город? — повторил Зубастик свой вопрос.
— Просто так, — ответила кошка, пожимая плечами.
— А все-таки? — не унимался бобренок, он явно был настроен раскрутить новую знакомую на разговор и раскрепостить ее.
— Я просто хотела найти себе место, где я могла бы спокойно жить одна.
— Разве тебе плохо было там, откуда ты приехала?
— В Хэппи-Биг-Тауне? Не знаю. Было как-то… Суетно. Все постоянно куда-то спешили, торопились, ни у кого не было свободного времени и личной жизни.
— Значит, ты только из-за этого сюда переехала?
— Не только.
— А почему же еще?
— Меня уволили.
— Ой, — осекся Тузи. — Прости, я не знал…
— Ничего, — очень спокойно ответила Кэтти-Блэк.
— А кем ты работала, если не секрет?
— Судмедэкспертом и патологоанатомом в отделении полиции.
— Судмед… Чего? — Зубастик не понял почти ничего из ответа своей собеседницы.
— Я определяла время и причину смерти жертв. Проще говоря, работала с трупами, — все таким же спокойным голосом говорила кошка, как будто она рассказывала не о своей необычной профессии, а о том, что она любит пить чай по вечерам.
— Господи, — поморщился бобренок. — И тебе… Не было страшно?
— Чего бояться? — спросила Кэтти-Блэк. — Смерти? Она повсюду, каждый день на Земле кто-нибудь умирает. Трупов? Так это неизбежно, все мы хотя бы раз в жизни видим мертвое тело, например, своих родных на похоронах. Нападения? Ну да, этого можно опасаться. Но когда ты тысячу раз встаешь перед угрозой быть убитым тем самым оружием, которым убили обследованный тобою труп, то этот страх сам собой отпадает, на его место встает лишь осознание неизбежного. Ведь все мы рано или поздно умрем, и не важно, как сложится судьба, от нас ничего не останется, кроме сгнившего тела.
Тузи больше не стал спрашивать кошку. Не то чтобы он очень испугался речей, или же они ему очень не понравились, он просто перестал спрашивать. Однако по спине все равно пробежал легкий холодок. Последний монолог новой знакомой был полон депрессивных мыслей, которых обычно придерживались эмо. Однако сама собеседница не походила на представительницу подобной субкультуры, несмотря на свой черный окрас. Бобренка вдруг осенила одна не очень веселая мысль. Что если у кошки не было друзей вообще, с кем бы ей было чем делиться? Что если у нее детство прошло очень печально? И может быть, она просто ищет сейчас себе новые знакомства, просто не знает, как нужно общаться?
Если бы Зубастик был чуть более сообразителен, он бы понял, что был абсолютно прав. Однако сейчас он об этом не догадался. Бобренок повернулся к Кэтти-Блэк, взял ее за руку и спросил:
— Слушай, а давай мы сейчас пойдем к Расселу? Я как раз к нему должен был прийти сегодня, он мне обещал показать, как клеить модель корабля. Побудешь с нами, познакомишься с выдрой! Он очень хороший и компанейский, он тебе понравится.
Кошка была удивлена таким поведением нового знакомого. Она-то думала, что на ее монологе все их знакомство закончится. У нее и в мыслях не было, чтобы кто-нибудь приглашал ее в гости к кому-то другому. Поэтому она ответила не сразу. Вытащила свою руку, посмотрела в лесок и задумалась. «Стоит ли мне вообще идти к этому выдре? — размышляла она. — Хотя с другой стороны, что я теряю от похода в гости? Ничего. Наоборот, у меня может появиться новый друг. В конце концов, этот пират очень интересен мне, давно хотела с ним поговорить».
— Хорошо, — сказала она. — Я не против. Но у меня один вопрос.
— Какой?
— Он живет в порту?
— Нет. Его дом расположен в другом месте. А почему это тебя так интересует?
— Я боюсь во… Во… — Кэтти-Блэк силилась выговорить слово «воды», но фобия была слишком сильна.
— Понял, — сказал Тузи. — А ты что, знаешь о нем что-то?
— Я его пару раз видела. Вчера, когда я за ним наблюдала, он подходил ко мне, заговаривал со мной и пытался показать мне свой порт.
— Все, понятно, — повторил подросток. — Не волнуйся, хоть Рассел и работает там, живет он совсем в другом месте. Однако его дом все равно походит на корабль. Пошли, может, познакомишься с ним поближе.
С этими словами бобренок снова взял кошку за руку и повел из парка. Кэтти-Блэк послушно шла за ним, при этом она все время о чем-то думала и бормотала себе под нос. Зубастик не стал спрашивать, что именно она себе говорила. Он как-то сразу осознал, что он один из своей новой знакомой вряд ли вытащит сейчас всю интересующую его информацию касательно нее. Поэтому-то он и воспользовался приглашением Рассела, поскольку надеялся на то, что выдра, будучи приблизительно ровесником кошки (может, даже чуть старше нее), сможет разговорить ее. Так они шли молча всю дорогу, не обмениваясь друг с другом ни единым словом, и добрались до дома выдры.