Страница 6 из 24
Вениамин шел по знакомым улочкам, ловя открытым ртом холодный воздух. Пальцы уже так сильно пощипывало, что не отличить это от равномерного, пекущего ожога.
Он засунул руки в карманы пальто и прикоснулся кончиками пальцев к салфетки. Она была такой мягкой, что первые секунды он пытался вспомнить, думая, что это платок или же какая-то другая ткань.
Возможно, цифры уже стёрлись, подумал он. Захотелось достать и посмотреть и, если номер ещё различим, переписать его в телефон. Но он сознательно остановил это стремление, силой воли оставляя руку в кармане, хотя думал, что от этого салфетка ещё больше истребится.
Это не имеет значения, уверил он себя, я все равно никогда не позвоню.
Но как только он зашел в подъезд, он тут же вытащил руки с карманов, оправдывая это для себя тем, что все, подъезд, ветра нет.
В нем было тихо. Или от того, что район был хорошим и в их подъездах пьяниц днем с огнем не сыщешь. То ли от того, что сейчас было около четырех утра, а может и все пять. Его шаги разносились, казалось, эхом до самого верхнего этажа. И ему почему-то стало неловко, как будто их слышит каждый, кто живет в этом доме и осуждает за поздние возвращения.
Он медленно поднялся на третий этаж и остановился у квартиры с номером двести двенадцать. Громко завозился ключом в замке, повернул один раз до щелка, попытался повернуть второй, но ключ больше не поворачивался. Он всегда говорил Магдалине закрывать дверь на два оборота, но она лишь пожимала плечами, говоря, что если к ним решит пробраться убийца его не остановит ещё один оборот.
В квартире стояла, казалось, мертвая тишина. Вениамину чудилось, что он может слышать каждый свой вздох. Как будто Магдалины здесь вовсе нет. О её присутствии свидетельствовал лишь холод – опять открыла все окна. И призрачный след сигаретного дыма.
Он стащил из себя обувь, поставил её под стену и прошел дальше по коридору. На прикроватной тумбе тускло горел светильник, а Магдалина лежала к Вениамину спиной, повернувшись на бок. Ему казалось, что она вовсе не дышит.
Он прошел в ванную и закрыл за собой дверь. Когда ты взрослый и серьезный человек ты моешь руки по приходу. Даже если ты пил пол ночи со старыми друзьями, а после бродил по городу в одиночестве думая о смысле жизни.
Мокрыми руками зачесал волосы назад, убирая тяжелые пряди с лица. А после стащил вещи, бросил их возле корзины для грязного белья. Кафель холодил босые ноги и он неловко поджимал пальцы.
Взгляд зацепился за тумбу. Между кремом для рук и бальзамом для волос стояла упаковка теста на беременность.
Когда он вышел с ванной Магдалина лежала в той же позе, не сдвинувшись, кажется, ни на сантиметр.
В квартире было так невыносимо тихо, что был слышен даже скрип простыней, когда Вениамин лег в кровать. Он бросил быстрый взгляд, на жену, что лежала на другой половине кровати. Та все так же не сдвинулась, не повернулась.
Между ними было расстояние в две ладони, если не больше, как будто каждый пытался инстинктивно отодвинуться подальше. И в конечном итоге они лежали едва ли не на краю.
В квартире было невыносимо холодно, казалось, практически так же как и на улице. Но он совершенно забыл об открытых окнах до того, как лег в кровать. А сейчас вставать совершенно не хотелось, внутри билась мысль, что если он встанет с кровати и начнет закрывать окна, Магдалина обязательно проснется.
От того он просто укрылся своим одеялом.
Кажется, давным-давно, когда они только поженились или когда они только находились в отношениях, они спали под одним одеялом. Но это казалось было целую вечность назад, что и не вспомнишь, было ли такое на самом деле или может быть ему это просто приснилось.
Сейчас Магдалина спала под воздушно мягким, но не очень теплым пледом. А Вениамин под тяжелым, ватным одеялом.
Вениамин закрыл глаза.
Ему чудилось, что он утопал в снеге. Погружался все глубже и уже через мгновение тело, как будто было чужим. Полностью расслабленным и каким-то неподъёмным.
Вениамин не понимал спит ли он, ему чудилось, что нет, что он может связно мыслить и если захочет сможет пошевелиться, но этого делать не хотелось. Может быть, уже утром, когда он открыл глаза, подумал он, часто просто просыпался ночью, вот и чудилось, что не спит вовсе.
В квартире было тихо, так тихо, что непонятно Магдалина дома или нет. Её часть кровати пустовала, а окна уже были закрыты. Но, казалось, квартира напиталась морозным воздухом.
Он лежал на спине, раскинув руки и закрыв глаза.
За окном завывал ветер. Скоро зима. А он ненавидел зиму, особенно зимы в этом городе. Почти никогда не бывает снега, а если и бывает то растает спустя несколько дней, прекращаясь в грязь.
В зимы он особенно сильно чувствует одиночество.
Если прислушаться можно услышать редкие капли дождя, что бьют по подоконнику. Эта осень особенно серая и дождливая.
С кухни раздался свист, а после он мог расслышать, как его жена наливает закипевшую воду в чашку. Та всегда по утрам пьет кофе, даже если ей не нужно на работу. Наоборот, когда выходной она позволяет себе утром две, а то и три чашки. Пьет их не спеша, наслаждаясь. В будние дни она выпивает одну как можно быстрее, чтобы не опоздать на работу. Удивительно, что не обжигается.
Вениамин поднялся с кровати и шаркающе пошел на кухню.
Как он и думал, Магдалина сидела за кухонным столом. Перед ней была чашка темно коричневого, практически черного, кофе. На столе лежала толстая книга, которую девушка читала. А рядом была прозрачная, чистая пепельница.
– Доброе утро, – не отрываясь от книги, сказала девушка, переворачивая страницу.
– Доброе, – ответил он.
В привычном молчании он взял свою чашку, заварил чай и пока тот остывал, заглянул в холодильник. Там практически ничего не было и Вениамин, сев за стол, обняв чашку ладонями, задумался о том, куда можно пойти позавтракать.
В этом не было ничего удивительного. Магдалина ела мало, а утром никогда. А о нем она, наверное, забывала. А он и не говорил ей никогда. У них не было принято заказывать, что хочешь на ужин или на завтрак. Каждый заботился о своих потребностях самостоятельно.
Он быстро выпил чай, чувствуя, как тот обжигает небо, но сидеть в полном молчании сегодня было как-то особенно тяжело. Как будто присутствие жены заполняло все пространство и давило невидимым грузом.
Вениамин поплёлся обратно в комнату, лег на кровать и включил телевизор, бездумно переключая с канала на канал. На кухне опять засвистел чайник.
Когда он понял, что смотрит футбол, который люто ненавидел всю свою жизнь, он взял ноутбук. Смотрел минуты три на пустую строку поиска, не зная, что написать. Как будто он отучился наслаждаться свободным временем. Не знал, что делать помимо работы, на которой всегда мечтаешь о доме и отдыхе.
Он услышал, как открылось окно на кухне и закрылась дверь. И включил какое-то глупое видео. Одно из тех, которое имеет около миллиона просмотра и не несет за собой никакого смысла. Ты смотришь его лишь ради того, чтобы убить время.
Но молчание квартиры давило и спустя полчаса он не выдержал. Засунул ноутбук в специальную сумку и быстро оделся. Зачесал волосы назад, убирая темные кудри с лица.
Когда он уходил дверь в кухню была по прежнему закрыта и если прислушаться можно было услышать завывание ветра. Наверняка, Магдалина сидит на подоконнике, как всегда, одетая слишком легко для этого. В одной руке держит кружку горячего кофе, другой медленно и как-то вдумчиво подносит сигарету ко рту.
Он слишком громко захлопнул за собой дверь.
Они никогда не интересуются друг у друга, куда уходят и когда вернутся, но почему-то Вениамин чувствует себя обязанным поставит девушку хотя бы в известность, что он ушел. На случай, если его присутствие так же давит на неё, как на Вениамина давит её присутствие.
Девушка дернулась, не ожидавшая хлопка двери, погруженная в свои мысли. Пепел сорвался с сигареты, падая на обгаженное бедро.