Эгрегор

Боль вернула меня из забытья.

Лавина разрывающего импульса, что прошла сквозь всё астральное тело. Сознание отказывалось понимать, что происходит. Но я был рад этим чувствам. Это было лучше, чем гнетущее состояние, когда ты понимаешь, что тебя больше нет и лишь по чьей-то прихоти, твой разум пытается осознать себя при уже отсутствующем астральном теле. Его будто вырвали из бестелесной оболочки.

Сколько я был в отключке? Дни, недели, месяцы? Или всего лишь пару минут, если брать в расчёт измерение оболочек? Не знаю. Да хочу ли знать? Разве это всё имеет значение, если дни всех миров сочтены и скоро Великий Архитектор сожжёт их в очищающем огне Чёрного Солнца? Наверное, нет.

Падая в спасительное бессознание, я почувствовал последнюю мысль, что посетила моего брата, будто свою собственную. Он хотел КРОВИ оболочек. Хотел, потому что этого хотело Чёрное Солнце. Оно внушило ему эту мысль. Ну, или это придумал себе сам Минги. Хотя это вряд ли, видение было слишком реальным.

В любом случае в памяти эфира не сохранились его мысли или что-то, что могло натолкнуть меня на то, куда подевался брат.

Я поднялся, спиной опиревшись о грубый и холодный камень. Астральную оболочку била мелкая дрожь, будто я замёрз, но дело было не в нём. Я не мог замёрзнуть. Это был страх. Боль и приторный ужас, что сводит с ума. Минги обезумел от осознания конца миров. Я тоже близок к этому. Уловив его чувства, мой маленький огонёк безумия грозил перерасти в пламя пожара.

Но нет, нужно идти и мне нужна трезвость разума. Нужно спасти Проявленный мир от безумства Затворника.

Остатки жуткого видения постепенно затухали, восстанавливая возможность двигаться и нормально соображать.

Значит Минги в мире оболочек. Нужно отыскать его, пока безумец не сжёг в огне своих фантазий, кормящий нас хизией мир. Я даже представить себе не могу, на что он способен в таком состоянии. Какая ирония! Поборник искусства и ценитель индивидуальности оболочек сжигает целый мир и всех его обитателей.

Всё, я пришёл в себя. Нужно выдвигаться.

Весь юмор ситуации был в том, что в Проявленный мир Минги попал через подмир Справедливости – Стрикс. Затворник как-то связал их, замаскировав свои пришествия. Так что магистр не знал, что он живёт по соседству. Ловко!

Теперь для меня весьма явственно зазвучали слова Справедливости, о том, что он не знал, куда отправился Минги. Скорее всего он и не знал где его подмир значит все перемещения Затворника были для него скрыты.

А ведь я так не нашёл посланника Справедливости или хотя бы каких-то следов его пребывания в подмире Минги. Может его куда-то утащил масочник? Весьма может быть. Коварный коротышка не остановился бы ни перед чем. Даже развоплощением посланника Хозяина Пустоты.

Немного воодушевлённый тем, что раскрыл тайну своего брата, я покинул его необычный особняк. Улица встретила меня солнечным днём, лёгким летним ветерком, с запахом лаванды и пением птиц. Самих живых организмов, что, впрочем, в Пустоте могли быть лишь фантомами или заключёнными в астральные тела духи я не видел, но должен признаться смена дня и ночи, а также такие атрибуты обычной жизни в Проявленном мире как трели, у Минги получились выше всяких похвал.

В предыдущий раз, насколько я понял, декорации, – а это я могу назвать только декорациями, на манер театра, – менял масочник. Маленький наглец по воле своего хозяина умел это делать. Видимо где-то в глубине подмира есть какой-то механизм. Или он умел задействовать хизию своего господина.

Масочники, как я уже говорил, были злыми духами, что пугали детей-оболочек и за их счёт получали свою часть хизии. Они даже умели её использовать и не только питались ею. Правда, их силы были не сравнимо меньше, чем силы эгрегоров, а манипуляции на разум были грубыми. Основная эмоция, что поглощали эти духи – был ужас.

Но я уверен, маленький упырёнок использовал тайный механизм. И хорошо, что я его победил. Никто не мешает мне покинуть подмир Минги и войти в Стрикс.

Мысли о моём низкорослом противнике, навели меня на весьма уместное желание прибрать все порочащие меня улики. Конечно, Минги всё равно поймёт, что здесь был я. Тем более, он узнает о гибели своих слуг. Это не спрятать. Но мой аркан и способ, как я нашёл его подмир, должны быть ему неизвестны. Кстати, Карвилий…

Червячок, что провоцировал моё невинное хобби, в очередной раз посоветовал мне не выкидывать перстень Минги. Ключ в мир Минги был интересен, даже несмотря на то, что Затворник наверняка сменит “замки”. Здесь важен сам перстень и его обитатель. Существо явно хранило какую-то тайну помимо той, что привела к гибели слуги “комнаты наслаждений” и мне не терпелось её узнать. Хотя и разгадать её не удастся раньше, чем закончатся поиски моего блудного брата. Со вздохом разочарованного исследователя, я снял перстень с пальца и положил его в свой бездонный рюкзак.

Интересно, Минги сильно на меня обидится, когда узнает что я развоплотил двух его слуг? Наверное, сильно. Масочник был сильным духом. Его сородичи питались хизией детей-оболочек, как я уже говорил, а она являлась наиболее чистой, без примесей ложных чувств, что была характерна для старших поколений.

С точки зрения оболочки, хизия это как вода. Ту, которую мы получали от детей, была кристально чиста, по сравнению с энергией взрослых. Так что для духов, масочники были гурманами.

Ещё больше его, скорее всего, расстроит потеря Мучителя. Но тот сам виноват, как говорится не надо было так долго растягивать всю фразу. Сказал бы просто – так не делай. И всё. Всё понятно.

Без приключений я добрался до берега. У самой кромки воды также стояла лодка, омываемая спокойными волнами. По воде набегали пенные барашки, что разбивались о песчаный пляж.

Уложенный внутрь лодки парус, вдруг заставил меня осмотреть себя более пристально. Под ним что-то было. Скинув полотнище, я обнажил деревяное дно, на котором лежало тряпьё, на манер того, в которым к нам с Вааланом прибыл посланник Справедливости. Сами доски покрывал голубоватый эфир.