Страница 4 из 12
Разновидностью ассонанса в некоторых источниках считают ассонансную рифму, в которой созвучны только гласные, но не согласные. Именно как разновидность рифмы определялся ассонанс, в частности, Энциклопедическим словарём Брокгауза и Эфрона, отмечавшим по состоянию на конец XIX века, что «...особенно часто прибегают к ассонансу испанские и португальские поэты. Немецкие — лишь при переводах и подражаниях этим поэтам, и лишь немногие в оригинальных произведениях, например Шлегель в своём «Аларкосе». В народной поэзии славян с появления рифмы ассонанс часто встречается, но обыкновенно уже рядом с созвучием согласных в двух соседних строках стиха, таким образом является полная более или менее выработанная рифма, то есть созвучие гласных и согласных».
В строке 5, бард продолжает и углубляет тему, где сравнительная метафора использована сопоставлением слов «more» «более» и «less» «менее». Что придаёт строке яркую и запоминающуюся выразительность. Безусловно, речь идёт о «женском поддельном стиле».
«На глаз более яркий, чем у него, но при обкатке, менее лживый,
Позолотит предмет после того, как его — разглядит» (20, 5-6).
Сам фразеологизм «при обкатке», по смыслу обозначает «при проверке в деле» или «по ходу дела».
В строке 6, повествующий бард, с помощью литературного приёма аллюзии, ссылался на историю из мифа о царе Мидасе из «Метаморфоз» Овидия, лишь с незначительной разницей. Сама притча об неуёмной алчности Мидаса, несёт негативный характер.
В противовес этому, применённая аллюзия в строке 6, несёт позитивный характер, подчёркивая достоинства «молодого человека» в способности облагораживать любой предмет, «после того, как его — разглядит».
Краткая справка.
Согласно легенде, царь Мидас неожиданно приобрёл «дар превращения в золото» всего, к чему он прикоснулся руками. Это произошло тогда, когда Дионис, бог плодородия и виноделия повёл своё войско в Индию. Именно, тогда сатир Силен, его наставник и учитель заблудился в чужих угодьях. Подданные Мидаса нашли сатира Силена в лесу мертвецки пьяным. Мидас радушно принял Силена, оказывая знаки внимания в беседах с ним, а через десять дней привёл обратно к Дионису. Который пришёл в неописуемый восторг, узнав, что его учитель найден целым и невредимым. В награду за это, Дионис предложил Мидасу любой дар, какой тот пожелает. Но Мидас не нашёл ничего лучшего, как попросить, чтобы всё, к чему он ни прикоснётся, обращалось в чистое сверкающее золото. И это желание, было тут же исполнено Дионисом. Мидас решил испытать свой дар: он коснулся ветви дуба, и она стала золотой; он взял камень в руки, и произошло то же самое. Когда Мидас вернулся ко двору, он приказал придворным устроить пир в честь своего нового дара. Но, когда он принялся за еду и питьё, они также превратились в золото, отчего он не мог ни есть, ни пить. Тогда царь Мидас, из боязни умереть с голоду, пришёл к Дионису и стал умолял его забрать этот дар обратно. Дионис сжалился над ним, и тогда он приказал Мидасу искупаться в реке Пактол, которую после этого стали называть Хрисорроем. Так как, согласно легенде, река до сих пор несёт в водах своего течения крупицы золота. Именно с того времени, как царь Мидас, окунувшись в реку потерял дар Диониса.
В повествовании строк 7-8, бард углубляет и детализирует тему, более подробно описывая адресата, именно тогда, когда его увидел во время сватовства.
«Человек с оттенком, всех оттенков в управлении ретивый,
Который мужских глаз и женских душ восхищение похитит» (20, 7-8).
Фраза «человек с оттенком» в строке 7, очередной раз подтверждает, что адресат сонета, человек с чувством вкуса в подборе своей одежды. Но при этом, знает свой стиль, обладал характером педантичного человека «всех оттенков в управлении ретивый». При переводе строки 7, мной было применено слово «ретивый» осмысленно в фразе «в управлении ретивый». Для того, чтобы подчеркнуть артистическую и поэтическую натуру молодого человека, совсем недавно закончившего обучение, по специальности искусствоведения. Дело в том, что в русском языке во времена Пушкина, в период формирования современного языка, словом «ретивый» называли поэтов, то есть творческих людей.
В строке 8, повествующий бард переходит к описанию внутренних достоинств молодого человека, «который мужских глаз и женских душ восхищение похитит». Безусловно, автор сонета 20, этой строкой фокусировал внимание читателя на обаянии и харизме адресата, выделяя им особое место.
Стоит отметить, что в начале строк 9 и 11, применена аллитерация с предлогом «И», так автор сонета, как-бы соединил их в связку с помощью аллитерации. Этим приёмом, бард придал значимость строки 11, ибо в ней он говорит о своих сокровенных чувствах, по отношению к молодому человеку.
«И для женщины, ты был сотворён первым — для утех,
Пока Природа, словно выковавшая тебя, не пала слепо любя» (20, 9-10).
Строкой 9-ть, автор сонета подчёркивает гендерное предназначение адресата, буквально по касательной, затронув библейскую тему сотворения первого человека. Но это, сделано подчёркнуто деликатно с должным уважением: «для женщины, ты был сотворён первым — для утех».
В строке 10, автор сонета с помощью персонификации Природы, метафорически красиво усилил предыдущую строку: «Пока Природа, словно выковавшая тебя, не пала слепо любя». Однако строка 10 одновременно перечёркивает библейскую тему содержания строки 9. Хочу отметить, что в строке 10, можно проследить аллюзию на Пигмалиона, героя древнегреческой мифологии, согласно которой, он влюбился в своё творение.
«И меня добавила побеждённым для тебя — наспех,
Прибавив, один лишь факт, к моим намерениям — ровно ничего» (20, 11-12).
Бард в строке 11, связав её, с помощью аллитерацией со строкой 9, открыто выражает свои чувства к молодому человеку. Эти чувства носят, чисто платонический характер: «меня добавила побеждённым для тебя — наспех». Но, слово «наспех» в конце строки использовано для того, чтобы подчеркнуть чувства, которые возникли быстро и неожиданно. Мне показалось, что использование этого слова в конце строки 11, вполне смогло отразить иронический тон повествования, присущий Шекспиру.
В строке 12, автор сонета подводит «красную линию» в напоминании о том, что его чувства к адресату — чисто платонические.
«С тех пор, как тебя, она приколола для женского наслажденья,
Моя любовь — твоя, и для твоей любви применит сокровище своё» (20, 13-14).
Аллюзия на Природу продолжается в строке 13, где бард как-бы уточняет: «С тех пор, как тебя, она приколола для женского наслажденья». Так, автор проводит метафорическое сравнение Природы, с женщиной елизаветинской эпохи, когда пошла мода украшения женских платьев, путём прикалывания к ним крупных и ярких тропических насекомых, в виде броши. Именно, в духе «женского поддельного стиля», говоря словами автора сонета. Это «женское наслаждение», чисто эстетическое, поэтому в строке 13, читатель может уловить иронический оттенок изложения, присущий утончённому уму Шекспира.
В завершающей строке 14-ть, бард традиционно подводит черту: «Моя любовь — твоя, и для твоей любви применит сокровище своё». Но о каком сокровище говорит автор сонета? Безусловно не материальное, ибо молодой человек тоже дворянин, как и автор сонета, но у него наследство значительно больше, чем у него. Речь идёт о духовной жизненной силе и творческом потенциале в совокупности большим жизненным опытом. Так как автор сонета значительно старше того, кому посвятил эти строки.