Страница 63 из 140
— Ты никогда не переносила даже его запаха. Поэтому и нет кофейных чашек. А чай всегда пила с тремя ложками сахара.
— Да? — задумчиво спросила Кайса. — Но я совсем не хочу пить сладкий кофе. И что же с этим делать?
Она задумалась на секунду, потом улыбнулась:
— Привычки могут меняться, так?
— Угу, — согласился Гордей.
Он чувствовал себя выздоровевшим, кофе был в меру крепкий, а булочки несмотря на то, что магазинные, вкусные. И в конце концов, они с Кайсой переболели каким-то вирусом, а теперь вот оба — живые, здоровые, и жена больше не торчит на балконе молчаливой тенью. Какая-то необычная хрень происходит где-то в мире, но здесь и сейчас, в их небольшой семье, всё вполне реально и привычно.
— Дай сахарницу, — сказал он. — А молоко у нас есть?
Кайса с задумчивым видом полезла в холодильник, немного повозилась там и вытащила на свет божий пакет молока в пластиковом кувшине. Потом опять словно зависла, остановилась посреди кухни.
— Знаешь, а я… Не помню, куда дела сахарницу, — растерянно произнесла она.
— Посмотри, где всегда, — удивился Гордей.
— О! — сказала Кайса, — вспомнила. Видела же только что.
Она опять залезла в холодильник и в самом деле достала пузатую сахарницу с пастушками и овечками на боку.
— Эта? — поставила её на стол, не обращая внимание на изумлённый взгляд Гордея.
— Кайса, ты чего?
— Не та?
— Она самая, — Гордей решил не спорить.
В конце концов, им всем в последнее время пришлось пережить такой шок. А Кайса — слабенькая, хрупкая. Хорошо, что он подумал об их отдыхе.
— Кстати, — Гордей положил в кофе две ложки изрядно охлаждённого сахара. — У нас через неделю рейс на Шарм-эш-Шейх. Ты не забыла со всеми этими событиями? Думаю, что с твоей сегодняшней рассеянностью стоит начать собираться заранее.
— Куда? — она подняла на Гордея недоумённые и даже какие-то испуганные глаза.
— Да в Египет же! Я тебе раза три говорил…
На самом деле, кажется, Гордей говорил вслух только однажды, и ещё несколько раз собирался напомнить, но отвлекался.
Кайса вдруг приподнялась с кухонного табурета с чашкой в руках. Она собиралась сделать глоток, когда услышала слова Гордея, поперхнулась, и коричневые, крупные капли побежали по подбородку, стремясь в голубое декольте пеньюара. Глаза её широко распахнулись, и привычная серая прозрачность вдруг налилась орехово-золотистым огнём.
— В к-ккакккой Египет? — она запиналась, вытирая тыльной стороной ладони густые капли с подбородка.