Страница 125 из 140
— А если мы все сошли с ума, — добавил Гордей, — то факт прибытия Ниры и её внезапная смерть всё равно остаются фактом. У тебя это задокументировано.
— Нет, — покачал головой Виссарион, — никакой Ниры у меня не было, не забывай. И, знаешь, ты сейчас должен определиться. С какой стороны смотришь на эту историю: с реалистической или фантастической. Если ты, прелесть, подозреваешь во всём этом банальный, пусть и изощрённый криминал, то пиши заявление в полицию «Так, мол, и так, убили подругу, обставив дело, будто погибла без постороннего вмешательства» и живи себе спокойно дальше. Это будет уже не твоя головная боль.
— Нет, ты посуди, — возразил Гордей. — Я что должен в заявлении писать? «Явилась Нира, которую признали погибшей восемнадцать лет назад, и тут же снова умерла, только она не Нира, а Наталья Заволоцкая, совершенно другая женщина, которая тоже умерла, но уже от сердечного приступа». Как ты себе это представляешь? Явная шизофрения. После такого моего признания полиция точно на место работы сообщит. Илья Семёнович припомнит наш последний разговор, поставит уже официальный диагноз. Меня со скорой попрут. И вообще к пациентам больше никогда не допустят. А как без этого жить? У меня ничего, кроме работы, не остаётся.
Виссарион вдруг довольно хмыкнул:
— Пойдёшь ко мне. В морг. У нас входной порог гораздо ниже среднего по профессии.
Он засмеялся, как будто эта шутка и в самом деле была смешной.
— И я сказал про две позиции. Вторая, которую ты можешь принять: мистическая. Нира явилась с того света, чтобы занять своё место в жизни. Выпнула с супружеского ложа твою жену, погрозила пальчиком старинным друзьям за их неблаговидные юношеские поступки, напомнила старой подруге, какая она дрянь. И, уютно располагаясь рядом с тобой, незаметно для себя принялась потягивать соки из окружающих. И, знаешь, смотрю я, как ты мгновенно высох, мне очень тревожно. В этом случае тебе нужно послушаться Веру. В конце концов, это ведь не требует каких-то сверхчеловеческих усилий: надеть наволочку и взять спящую жену за мизинец?
— Нет, — сказал Гордей. — Не требует.
— Раз ты не можешь держаться реальной версии событий, и не получается пустить всё на самотёк, значит, встань на метафизическую сторону. Просто на время. Мне кажется, в этой ситуации такая позиция — самая нормальная.
— А если в церковь? — спросил Гордей.
— Прелесть, ты не помнишь классику? Что с Фомой Брутом панночка гоголевская сделала, когда он отпевать её пытался?
Гордей напрягся.
— Это где «поднимите мне веки»?
— Вот именно, — сказал Виссарион. — А ты вообще не крещёный, так? В церковь — это раньше нужно было думать. Лет эдак тридцать пять назад. А если серьёзно…
Он как-то подтянулся, и глаза умножились теплотой за стёклами очков.
— Я не в состоянии сказать, что происходит на самом деле, но, Гордей… Если могу чем-то помочь, сделаю всё, что от меня зависит. Можешь рассчитывать…
Гордей знал, что не станет втягивать Виссариона в кутерьму, которая касается только его старинного, ещё школьного окружения, но от этих слов на душе стало тепло. Он кивнул, и, не желая усугублять пафос момента, торопливо перевёл разговор на другую тему.
— А ты случайно не знаешь, что раньше находилось в той самой столовой, где сейчас «Лаки»? Бывшей в ведомстве у шарикоподшипникового завода?
— С чего вдруг ты заговорил об этом?
Гордей признался:
— Я думаю, бар как-то связан с воскрешением Ниры. Со всей этой историей. И Сергей Викторович, тот краевед, о котором я тебе говорил, в своих записях об утопленнике сделал пометку: выяснить, что было на месте столовой. Этот призрак, сманивающий девушек песней в пучину Яруги, пел там в хоре. У них организовалось что-то вроде клуба при столовой.
Виссарион задумался.
— Завод перевезли в Яругу с запада во время Второй мировой. Значит, саму столовую тоже отстроили где-то в конце сороковых, сразу после войны. А Тополиная Яруга стояла до вынужденной индустриализации деревня деревней. Сельхозпридаток к областному центру. Никаких довоенных легенд и не сохранилось. Если и существовала какая-то устная история поселения, то растущий город размыл её в себе. Возможно, на месте завода и было какое-нибудь капище. Или захоронение. То, что экстрасенсы называют местами силы. Ну знаешь такая земля, напитанная энергией крови и ужаса. Язычники верили, что во время насильственной смерти тело жертвы отдаёт земле свою силу. Затем она переходит к живым. Но мы об этом уже никогда и не узнаем. Может, в будущем найдутся силы снести железобетонные постройки завода и обнаружить то, что скрывается под ним. Но зачем кому-то это делать? Я слышал, столичный делец выкупает заводские цеха, которые так и болтаются с середины девяностых на балансе у города. Вроде, перестроят под торговый центр. А тогда вообще всё там в парковку закатают.