Страница 107 из 140
Он шёл по тёмному коридору уже минут пять, когда вдруг послышался невнятный посторонний шум. Звук плыл откуда-то впереди и чуть сбоку, по касательной. То ли журчал ручей, то ли где-то быстро и сбивчиво говорили. Гордей остановился, насторожённо прислушался. Теперь он понимал, что это плыла песня, мелодия, в которую вплетались слова, но голос, выпевавший перекаты фраз, казался не совсем человеческим. Как будто отражалось дальнее, убегающее в иные миры эхо, а сам первоисточник звука испарился, пропал, никогда не существовал. Остались только отголоски.
Мог ли петь Булен-Тима? Гордей решил, что, кроме него, это здесь делать больше некому, и сама манера дурацкого бармена произносить звуки очень подходила этой песне.
Гордея опять охватил азарт. Осторожность совсем покинула его, и он рванул, то и дело натыкаясь на стены, вперёд. Буквально в несколько прыжков преодолел большую часть коридора, и песня становилась не то чтобы громче, но точно — яснее и внятнее.
Звук шёл от одной из гримёрок. Полный уверенности в своей правоте Гордей рванул дверную ручку с такой силой, что задрожали хлипкие перегородки. Свет от большого переносного фонаря, зацепленного на старинной рогатой вешалке для верхней одежды, ослепил его, усиленным отражением зеркала.
Здесь было ещё холоднее, чем в коридоре, влажная промозглость тут же радостно рванула в Гордея, забралась под одежду, мгновенно заколола во всём теле.
Он машинально прикрыл лицо ладонью, а когда смог наконец-то проморгаться, то увидел перед собой кислотно-аляпистое существо. В глаза сразу бросался ядовито-изумрудный цвет лосин, плотно обтягивающих сухие мужские ноги. Разноцветная рубаха-разлетайка а-ля «наркобарон Дон Педро на отдыхе» свисала как с плечиков для одежды, словно под ней совсем не было тела.
Существо сидело перед большим туалетным столиком, венчавшимся пыльным трюмо, и половину лица незнакомца закрывала пронзительно-зелёная чёлка. Она даже не шелохнулась, когда сидевшее нечто вскинулось на скрип двери.