Страница 107 из 137
Длинные белые волосы, порезанная и грязная после боя одежда, черты лица – все говорит о том, что перед ним на железном высоком столе лежит тело Рейны. Да только не она это вовсе. Кого они пытаются одурачить? В волосах этой девушки нет серебристого отлива, как у Рей. Бедра шире и меньше грудь, не такая изящная талия. Черты лица – хирург был мастер, но все равно не смог передать все в точности. Перед Маркусом лежит удачная копия Рейны. И теперь возникает уместный вопрос – где сама девушка? Вот она уходит с арены, а чуть позже ему сообщают, что уже мертва. Теоретически такое возможно. Но... Рейна и Смерть – едва ли совместимы. По крайне мере, не таким нелепым образом, как укус какой-то змеи.
Новость о внезапной и неожиданной смерти одного из главных игроков популярного шоу и победителя сегодняшних боев разносилась со скоростью звука. Пресса будто сошла с ума. Алчно пытаясь узнать как можно больше подробностей происходящего, люди бросались на отчаянные поступки. Один из репортеров сорвался с высоты пятого этажа, когда пытался добраться до окна комнаты, в которой находится тело умершей. Знать и все прочие гости, не дожидаясь новостей, начали придумывать их сами. Маркуса уже спрашивали, правда ли, что Рей была беременна, и кто отец ребенка: Берт или Мак?
Повернувшись к управляющему Колизея, к Дмитрию, сейчас серьезному и взвинченному мужчине, Маркус спрашивает его:
– Где Трой?
– Не знаю. Он не смог тут находиться... После того, как она... умерла.
Подойдя к мужчине, Маркус заглядывает ему в глаза. За показной решительностью в них читается страх.
– А Рейна?
– Что Рейна?
– Где она?
Поначалу Дмитрий пытается сделать вид, что растерян вопросом. Но потом говорит:
– Понимаю, что и вы огорчены утратой...
– Я задал тебе простой вопрос, – перебивает его Маркус.
– Она перед вами.
– Передо мной сейчас стоишь ты. И врешь мне в глаза.
Приподняв кисть и повернув ее ладонью в сторону брюшной полости Дмитрия, Маркус на расстоянии схватил его внутренности в крепкий захват пальцев. От мучительной боли мужчина выдыхает, скрючивается, хватается за живот и шире раскрывает глаза. Охрана Колизея тут же реагирует и вскидывает оружие, готовясь защищать своего начальника. На что охрана Маркуса спешит ответить им взаимностью. А он лишь наклоняется к уху Дмитрия и снова повторяет:
– Где... Рейна?
– Здесь, – выдавливает из себя тот.
Тогда Маркус чуть поворачивает пальцы на несколько градусов вправо, словно закручивает большой невидимый кран. Дмитрий завывает от боли, готовый упасть на колени, что Маркус не позволяет ему сделать. Изо рта мужчины течет темная кровь, из глаз – слезы. И он сдается:
– Она в подвале. В правом крыле.
Это и все, что он хочет сейчас знать. Отпустив внутренности Дмитрия, Маркус хватает его за воротник рубашки и тащит к выходу:
– Веди.
***
Как только выхожу из подвала наверх, сразу же попадаю в толпу прессы. Я словно ныряю в море с акулами. Люди накидываются на волне ажиотажа с какими-то вопросами, которых почти не различаю из общего гула, тычут в лицо диктофоны и ослепляют вспышками. Лоя так пугается, что начинает плакать и хватается за меня болезненной хваткой. Поверх голов вдруг вижу Маркуса, еще где-то позади своры. Но он уверенно идет ко мне, расталкивая всех со своего пути. И сразу становится проще выносить этот бардак – когда он рядом. Лоя уже кричит, когда ее папа подходит к нам и выдергивает из толпы. А вскоре мы оказываемся в кольце охраны и быстро движемся к лифту, который увозит нас наверх, к вертолету.
Возвращаемся в Райкер в напряженном молчании. В кабине вертолета только я, Лоя и Маркус. Остальные уже улетели.
– Где вы были? – спрашивает Маркус.
– В одной из комнат подвала. Ходила за Лоей, которая почему-то каким-то образом там оказалась. Можешь сказать, каким?
Но Маркус молчит.
– Тебе нечего на это сказать?
– Наверное, я... озадачен. Ты самая нелогичная женщина, Рейна. Твои поступки, как и мотивы – постоянная загадка для меня. И да – пока нечего.
– И в чем же я нелогична?
– Изначально мне показалось, что вы с Троем решили меня одурачить. Но вот ты здесь. Летишь со мной обратно в Райкер. Зачем ты себя выдала и показалась всем на глаза? Ведь могла бы остаться с мужем и ребенком. Почти свободна. Ты могла бы бороться за право остаться. Но ты спокойно ушла. Почему?