Страница 1 из 137
длиннее самого времени и сильнее воли Судеб.
Хранитель Баланса – это тот, кто охраняет Пространство и Время от нежеланных лазутчиков, кто отлавливает нарушивших границы и отправляет обратно – в свой мир и на свое место. Их покровитель – Бог Войны Арес. Любовь – категорически недозволенное для них чувство.
Время быстротечно, бесконечно, циклично. Но! Уловимо, если ты – Ловец Времени.
Пространство необъятно, многогранно, многослойно. Но! Едино, если ты – Скиталец меж мирами.
Баланс хрупок, неустойчив, необходим. И! Твоя ноша и цель, если ты – Хранитель Баланса.
Жизнь – многомерный многогранник, сотканный из множества миров, которые сшиты Нитями человеческих Судеб. Те нити берут свое начало от Веретена Судьбы, кое вращают дочери Зевса и Фемиды – Мойры. И нет у них других дел на Олимпе, кроме как вращать Веретено и ткать из этих нитей свое многослойное полотно, но не по чьим-то потребностям, а по личному усмотрению. И да будут милостивы боги к тем, кто пытается свою судьбу создавать сам, ибо нет страшнее гнева и кары беспристрастных Мойр.
***
Огромное белоснежное ложе было устлано алыми лепестками маков. Высокими колоннами служили тонкие стволы яблоневых деревьев, чьи наливные плоды так и просились быть сорванными. Маковые губы Афродиты скользили по смуглой коже, прокладывая дорожку на крепкой груди любовника. Арес терпеливо наслаждался этой лаской, прикрыв глаза и сминая в широкой ладони горсть ароматных волос богини, куда были впутаны снежные соцветия мирта. Вот уже вечность они с Афродитой сгорали в такой греховной страсти, которая обещала не угасать еще столько же: на зависть всему Олимпу, назло богам и за спиной ее истинного мужа Гефеста.
– Отдай мне этих двоих, – попросила богиня, касаясь поцелуем щетинистого подбородка. – Я хочу о них позаботиться.
Арес открыл глаза: «Опять она за свое!»
– Даже не проси меня об этом. К тому же, благодаря тебе, моя сладкая погибель, они теперь не только в моей власти. Они теперь и во власти Мойр.
Добравшись до его рта, Афродита игриво провела по нему губами, заглядывая в суровые глаза бога:
– А если я поговорю с Судьбами?
– Едва ли они станут тебя слушать. И я с ними буду солидарен. Моим Хранителям запрещено любить, и точка. Им и так хватает забот.
Она лукаво улыбнулась:
– Я знаю это.
– Знаешь, – согласился он. – Только все равно ослушалась меня и даровала им это чувство.
– Они заслужили…
– Это мне решать! – Прогремел его голос, словно сотканный из десятка мужских голосов.
Этот рокот испугал певчих птиц, которые встрепенулись с ветвей яблонь и стайкой улетели прочь. Испугалась и Афродита, но лишь на долю секунды. Страх быстро сменила обида, уведшая ее в дальний угол любовного ложа. Вот уже несколько лет они не могли прийти к соглашению касательно лишь одной пары ее влюбленных.
– Всего двое из сотни, а ты уже готов из-за них объявить мне войну!
– Сначала двое, потом четверо, а потом и все остальные. И кто останется охранять границы миров? Ответь мне, моя мудрая богиня, – спросил Арес, небрежно приподнимаясь на локте, отчего напряглись и прорисовались каменные мышцы руки.
Афродита вздернула носик и отвернула лик в сторону, лишь бы не видеть своего искусителя. Можно подумать, ее план был именно таким. Она всего лишь без спросу Судеб и Ареса подарила кусочек счастья двум его Хранителям. Оберегала их, прикрывала эту недозволенную любовь. Пока все тайное не стало явным. И что тут началось...
– Двое – это еще не все, – сердито произнесла она, вставая с ложа.
Но крепкий захват пальцев молниеносно сжал ее запястье.
– Далеко ли?
– Куда угодно, лишь бы подальше от несговорчивого, жестокого и бессердечного бога.
Он рассмеялся, забавляясь ее словами, в которых была чистейшая истина.
– Разве тебя это хоть когда-нибудь смущало?
Он дернул Афродиту и потянул за собой, когда стал подниматься на ноги. Подхватил и бросил спиной на ложе, подминая под себя с пылом варвара. Богиня ахнула. Зарумянились белесые щеки. Участилось дыхание. И ответ ее был: «Никогда».Только вслух она это произносить не станет даже под пытками.
– Ненавижу тебя, – прошептала желанному, млея от прикосновений огрубевшей в сражениях кожи его рук к своим нежным бедрам.