Страница 17 из 22
Дрон пролетел дальше, озарив траву и наши прозрачные тела красным светом. Потом опустился ещё ниже над зарослями хвойных деревьев и начал лупить по ним липучками.
Через несколько секунд прекратил атаку и взмыл обратно в небо.
Чего бы он там не сделал, но после этого все дроны унеслись прочь, а проект-панно погасли, перейдя в режим ожидания.
Снова стало тихо и почти мирно…
#
Как и в прошлый раз, мы решили немного подождать.
– Как они нас нашли? – шепнула Нейля.
– Марьям выдала.
«Нерелевантно».
– Она отключила проект-панно, которые попытались опознать объекты по образу, – пояснил я. – Обычно на единичный сбой никто бы не обратил внимания – мало ли чей образ не смогли распознать богом забытые рекламные панели в глухом лесу? Но Общество отслеживает все информационные потоки в этом регионе, вот и выслали разведку.
«Релевантно. Но моей целью не было выдать нас».
– Никто тебя не обвиняет, – сказала Нейля. – Ты чего? Если бы ты их не отключила, нас нашли бы ещё раньше.
Я поднялся:
– Это будет для нас уроком. Мы не можем безнаказанно взламывать всё подряд.
– Тогда нам нельзя появляться даже на заброшенных аллеях, – согласилась Нейля.
– Марьям? Куда нам бежать? Вправо, влево, пря…
«Туда».
Поле моего зрения покрылось рябью, подёрнулось какими-то цветовыми пятнами, что сопровождалось резью в глазах. Когда всё вернулось в норму, и я увидел столб света, поднимавшийся из-за чёрных силуэтов деревьев в небо. Прямо как чекпоинт на гоночной трассе в Свифтвилле.
– Его только я вижу?
«Да. Я попробовала модифицировать твой интерфейс, добавив просчитанные мной элементы. Используя геоданные из проект-панно, расположила на местности виртуальную метку примерного направления к вокзалу. По мере продвижения буду уточнять её».
– Чтобы мы без тебя делали?
«У меня нет данных об этом».
Я и Нейля побежали сквозь лес, снова перепрыгивая кочки и поваленные стволы.
Когда промчались мимо хвойных зарослей, я остановился, привлечённый сдавленным хрипом. Раздвинув ветки, обнаружил на земле животное – лошадь или косулю, я не разбирался в них. Морда и ноги опутаны липучкой, поэтому оно не издавало других звуков, кроме хрипа. Кажется, оно вообще задыхалось.
– Ха, – сказала Нейля, встав за мной. – Дрон перепутал тебя с оленем.
Я вытянул правую руку, раскрыв ладонь. Коннектор раскалился, в столбе красного света появилось очередное «Лезвие». Стараясь не поранить животное, срезал несколько пластов липучки.
Путы ослабли, животное вскочило на ноги и бросилось вскачь, наградив меня ударом копыта в лицо. Для синтезана даже олень оказался медлительным, поэтому я успел отпрянуть.
– Зря потратил НК, – прокомментировала Нейля, – мы не в сказке, он не отплатит тебе добром за спасение.
– Приятно помочь живому жить дальше, – ответил я, оттряхивая ладонь от праха, в который превратилось «Лезвие».
Мы побежали дальше. Столб света становился меньше с каждым метром.
Достигнув чекпоинта, устроили короткий отдых. Марьям установила новый столб света, чуть левее и ближе к городу, и мы снова побежали.
Через несколько таких пробежек, глухой лес превратился в ухоженный парк. В бледной синеве рассвета проект-панно над небоскрёбами уже не светили так ярко.
Марьям нарисовала мне два новых чекпоинта: один недалеко от нас, в трёхстах метрах, второй торчал где-то на горизонте, теряясь среди небоскрёбов. Этот, дальний, нам и нужен.
У дистрикта Казанской городской агломерации, было два вокзала.
«Ала Роза 1» всего в десяти километрах от нас, но бесполезен, так как занимался пассажирскими перевозками.
Индустриальный «Ала Роза 2» размещался на противоположном конце дистрикта. Идти напрямую, через центр, в котором торчали небоскрёбы, а улицы залиты тройным слоем сканирующих лучей от всех видов устройств, включая спутники, было самоубийством.
Я решил идти в обход: намного дольше и немного безопасней. Хотя Нейля настаивала на прогулке по городу, так сильно она хотела увидеть его.
– Ты серьёзно или шутишь? – удивился я.
– А ты как думаешь? – то ли огрызнулась, то ли снова пошутила она.
Кстати, приобретя тело, Нейля приобрела незнакомые мне черты характера. Одна стыдливость голого – искусственного! – тела чего стоила.
Или она осталась той же, но теперь я не мог считывать её настроение так, как делал это в виртуальном мире?
Часть пути проделали по зелёному поясу, не выходя на аллеи и прыгая в кусты при появлении каждого бегуна. Ведь любой гражданин сам был переносчиком устройств слежения.
В половину пятого утра, бросив последний взгляд на ставший уже родным лес, мы невидимками перебежали широкий, но пустой хайвей, опоясывающий дистрикт и спрятались под мостом, ожидая восстановления прозрачности.
Синтезанам, как и персонажам в игре, ненужно садиться, чтобы отдохнуть, делали мы это по привычке. Я уселся на корпус проржавевшего робота-уборщика, который много лет назад отбился от стаи и навеки остался под мостом. Нейля села на корточки.
– Кажется, сейчас будет самое сложное, – сказал я. – Нужно незаметно пробежать по городской агломерации, напичканной такими чувствительными сканерами, которые отслеживают передвижения комаров, мух и муравьёв.
#
Скрыться от слежки в городе можно двумя способами: умереть и стать никому не нужным прахом в колумбарии или стать сотрудником корпоративной спецслужбы.
Эти специалисты отработали методы маскировки от бесчисленных оптических камер, снэпшот-комплексов и сенсоров, расположенных на улицах, в домах, на одежде прохожих, на машинах и вообще везде, даже вдоль поребриков.
Теперь я узнал и третий способ: можно носить в своём бинарном массиве искусственный интеллект ментора. Ну, и желательно, чтобы тело состояло из программируемой материи, а на ладонях имелись коннекторы, через которые твой внутренний хакер будет бороться с Большим Братом.
Марьям подключалась ко всему оборудованию городских агломераций, которое попадало в зону действия моего фенома WiM. Находила общий язык и с полицейским дроном, патрулирующим квартал, и с управляющим искусственным интеллектом, регулирующим поток городского транспорта, и с электронной урной, и с очередным рекламным проект-панно.
С каждого устройства добывала информацию для того, чтобы мы шли дальше, избегая слежки. Организованной погони за нами всё ещё не было, Общество ещё не обнаружило нашего вмешательства в работу городских систем.
Конечно, камеры, проект-панно и городские QCP защищены от взлома, но на беду правительства КНР всю систему сетевой безопасности разработала и обслуживала корпорация Лабсетэк, та самая, к чьим базам Марьям получила однажды доступ.
Чтобы не спалиться, она перестала взламывать устройства. Там, где это возможно, менторка использовала права администратора или наладчика этой самой защиты. Там, где уровень защиты был иной, Марьям помогала нам, рисуя слепые зоны для камер или дронов – их мы пробегали, применив прозрачность.
Следуя за нарисованными Марьям метками, мы то протискивались между домами, то перепрыгивали какие-то невероятно древние заборы с граффити, которые нарисовали сверстники моего дедушки, то спускались в подвалы или подземные станции подзарядки авто.
– И почти не видно людей, – удивилась Нейля. – Неужто вымерли все? А как же правительственная программа по увеличению рождаемости? Как же религиозная пропаганда многодетности? В моё время мы рассчитывали на них.
– Нарожали вы немало, – успокоил я. – Хватило на ещё одну большую войну. Просто по таким районам ходят только нищие. Вся жизнь кипит в центре дистрикта.
– Жаль, что туда нельзя…
Мы взобрались на крышу склада торговой компании и несколько раз применили прозрачность, скрываясь от складских роботов и дронов доставки.