Страница 21 из 35
– Если ты не возражаешь, Гарри, – сказал Дамблдор, когда они миновали ворота, – я хотел бы поговорить с тобой кое о чем, прежде чем мы расстанемся. С глазу на глаз. Может быть, вот здесь?
Дамблдор показал на обветшалый сарай, где семья Уизли хранила метлы. Немного озадаченный, Гарри через скрипучую дверь зашел вслед за Дамблдором внутрь сарайчика, напоминавшего шкаф средних размеров. Дамблдор зажег огонек на конце своей волшебной палочки так, чтобы она светилась как факел, и улыбнулся Гарри.
– Я надеюсь, ты простишь меня за то, что я упоминаю об этом, Гарри, однако я очень доволен и немного горд тем, как у тебя идут дела после всего того, что произошло в Министерстве. Позволь мне сказать, что Сириус тоже бы гордился тобой.
Гарри сглотнул, ему показалось, что он потерял голос. Он не думал, что сможет обсуждать Сириуса. Было очень больно услышать, как дядя Вернон сказал: – Его крестный мертв? И гораздо больнее – когда его имя случайно упомянул Слизхорн.
– Жестоко вышло, – мягко произнес Дамблдор, – ты провел так мало времени с Сириусом. Будущим долгим и радостным отношениям был положен внезапный и грубый конец.
Гарри кивнул, его глаза были прикованы к пауку, карабкавшемуся по шляпе Дамблдора. Он точно знал – Дамблдор понял все. Он, возможно, подозревал, что, пока не пришло письмо из Хогвартса, все свободное время у Дурслей Гарри провел лежа на кровати, отказываясь от обеда и глядя в затуманенное окно, наполненное лишь холодом, ассоциировавшимся у него с дементорами.
– Просто так тяжело, – наконец тихим голосом сказал Гарри, – понимать, что он больше мне никогда не напишет.
Внезапно его глаза защипали, и он сморгнул. Он чувствовал себя невообразимо глупо, признавая это, однако то, что за пределами Хогвартса существовал человек, которому было совсем не безразлично, что происходило с Гарри, который заботился о нем почти как родной отец, было самым лучшим качеством его крестного отца. А теперь почтовые совы больше никогда не утешат Гарри, прилетев с письмом от Сириуса, и не принесут ему прежнего успокоения…
– Сириус представлял собой много того, что ты прежде никогда не испытывал, – проникновенно сказал Дамблдор. – Конечно, потеря опустошила тебя…
– Но пока я находился у Дурслей, – перебил его Гарри, и голос его стал сильнее, – я понял, что не могу отгородиться от мира или… сломаться. Сириус наверняка бы не захотел, чтобы так произошло, ведь правда? И в любом случае, жизнь слишком коротка. Стоит взглянуть на Мадам Боунз, на Эммелин Вэнс… Я могу быть следующим, верно? Но если так, – с ожесточением произнес он, глядя Дамблдору прямо в голубые глаза, блестевшие в свете палочки, – то я позабочусь о том, чтобы унести с собой столько Пожирателей Смерти, сколько смогу, и Волдеморта вместе с ними, если получится.
– Это слова достойного сына своих родителей и истинного крестника Сириуса! – воскликнул Дамблдор, одобряюще похлопав Гарри по плечу. – Снимаю перед тобой шляпу. Или снял бы, если бы не боялся осыпать тебя с ног до головы пауками! А теперь давай перейдем к более существенной теме для разговора… Я смею предположить, что ты читал «Ежедневный Пророк» на протяжении последних двух недель?
– Да, – ответил Гарри, и его сердце забилось быстрее.
– Тогда, я предполагаю, ты заметил, что информация по поводу твоего приключения в Министерстве скорее не утекла со страниц «Пророка», а превратилась в форменное наводнение?
– Да, – снова согласился Гарри, – и теперь все знают, что я единственный…
– Нет, никому это неизвестно, – вмешался Дамблдор. – Во всем мире есть только два человека, которым в полной мере известно пророчество относительно тебя и Лорда Волдеморта, и оба они сейчас стоят в этом вонючем, полном пауков, сарае. Однако, много людей – да-да! – догадалось, что Волдеморт послал своих Пожирателей Смерти за пророчеством, и что оно касалось тебя. А теперь я, конечно, буду прав, если скажу, что ты никому не поведал, что тебе известно, о чем говорилось в пророчестве?
– Нет, – ответил Гарри.
– В общем-то, мудрое решение, – сказал Дамблдор, – Хотя, мне кажется, тебе следовало бы расслабиться в присутствии твоих друзей – Мистера Рональда Уизли и Мисс Гермионы Грейнджер. Да, – продолжал он, глядя на опешившего Гарри, – Я думаю, им следует знать. Ты делаешь им медвежью услугу, скрывая от них настолько важную информацию.
– Но я не хотел…
– … Обеспокоить или напугать их? – Спросил Дамблдор, разглядывая Гарри из-под очков в форме полумесяца. – Или, возможно, признаться, что ты сам обеспокоен и напуган? Ты нуждаешься в своих друзьях, Гарри. Как ты сам правильно сказал, Сириус не хотел бы, чтобы ты отгородился от всего мира.
Гарри не ответил, но, по всей видимости, Дамблдору и не нужен был ответ.
– Касательно другой, хоть и относящийся к предыдущей, темы… – Продолжал он, – Я хотел, чтобы ты брал у меня индивидуальные уроки в этом году.
– Индивидуальные? У Вас? – поразился Гарри, наконец выведенный из состояния молчания.
– Да. Мне кажется, пришло то время, когда я должен самолично обучать тебя.
– Чему Вы будете меня учить, сэр?
– Всему по чуть-чуть, – расплывчато ответил Дамблдор.
Гарри помолчал немного в ожидании, однако Дамблдор не спешил развивать эту тему, и тогда Гарри решил спросить еще кое о чем, что немного его волновало.
– Если я буду заниматься с Вами, сэр, мне не придется ходить на уроки Окклюменции к Снейпу?
– Профессору Снейпу, Гарри, – подчеркнул Дамблдор. – Нет, не придется.
– Отлично, – с облегчением выдохнул Гарри, – потому что они были просто…
Тут он запнулся, осторожно подбирая слова, чтобы не сказать, что он на самом деле думает.
– Я полагаю, слово «фиаско» прекрасно подойдет, – закончил за него Дамблдор, кивнув головой.
Гарри рассмеялся.
– Ну, значит, отныне мне не придется часто видеться с профессором Снейпом, – заключил он, – потому что он не допустит меня к урокам Зельеварения, если я не получу «Превосходно» по СОВ, а это невозможно.
– Не считай сов, пока они не прилетели, – тяжело сказал Дамблдор. – Которые, кстати, как я предполагаю, прибудут сегодня. Теперь, Гарри, еще две вещи, пока мы не распрощались. Прежде всего, я хотел, чтобы ты впредь всегда держал при себе мантию-невидимку. Даже в пределах Хогвартса. Просто на всякий случай, ты меня понимаешь?