Образ будущего

– Верно. Ты же в отставке, – Шада хмыкнула. – Я запамятовала.

– Или попросту не поверила. Скажи мне, что ты хочешь для Эмберлена?

– Того же, что и другие. По крайней мере того же, чего все хотят для больших и важных планет вроде Каамаса. Мне нужна справедливость для моего народа.

Старик покачал головой, переваривая надменный ответ.

– Твоему народу не нужна справедливость, – грустно произнес он. – Никогда не была нужна.

– Что ты мелешь?

Необычное ощущение: похоже, у нее горят щеки…

– Как ты смеешь судить нас? Как ты смеешь судить хоть кого-то? Сидишь тут, спрятался под горой, весь такой великий и могучий, не снизойдешь до нас, смертных, а вдруг пальчики замараешь, пока все остальные сражаются, истекают кровью и умирают…

Она замолчала, потому что разыгравшаяся не на шутку ярость уже заставила сжать кулаки.

– Ты не знаешь, каково сейчас на Эмберлене, – процедила мистрил. – Ты же никогда не видел ни страдания, ни нищеты. И не тебе утверждать, будто мы сдались.

– Ничего такого я и не говорил, – поправил ее Кар'дас. – Я сказал, что вам не нужна справедливость.

– Тогда что же нам нужно? – крикнула Шада. – Благотворительность?

– Нет. Возмездие.

Мистрил прищурилась.

– О чем это ты?

– Известно ли тебе, как погиб Эмберлен, Шада? – спросил дед. – Нет, неверный вопрос… Я знаю и об огненных бурях, и о массированных атаках с воздуха. Я спрашиваю: почему?

Сумрачное смятение вновь начало переплавляться в ярость и гнев. Во взгляде старика было что-то такое, на что Шада смотреть не хотела.

– Кто-нибудь испугался нашей силы и славы, вот и решил проучить нас, – сказала она, подбирая слова. – Некоторые думают, что это был сам Палпатин, вот поэтому мы никогда не работали на Империю.

Кустистые седые брови приподнялись от удивления.

– Так уж и никогда?

Шаде пришлось отвернуться.

– Нам нужно кормить и одевать миллионы беженцев… – Я что, защищаюсь? Докатилась… – Да, иногда мы брали заказы и от Империи.

Некоторое время комнату наполняла тишина, только тихонько вздыхал в углу дроид.

– С принципами часто так получается, верно? – наконец промолвил старик. – Они такие скользкие. Их так трудно придерживаться.

Шада все-таки повернулась к нему, придумывая подходящее случаю оскорбление, но на ум ничего не шло. Спокойный, беззлобный цинизм Кар'даса оказывался в данном случае в самую пору.

– Все равно конкретно этот принцип не имел реальной ценности, – продолжал дед. – Так уж случилось, что Палпатин не имел ничего общего с разрушением Эмберлена.

Он порылся на полке и достал один из бесчисленных ящичков.

– Вот она, истинная история твоего мира, – Шорш указал на целый стеллаж. – Как только я узнал, что ты сопровождаешь Тэлона, то сделал некоторую выборку. Хочешь посмотреть?

Шада машинально шагнула к нему… остановилась, замешкавшись.

– Как это – истинная? – спросила она. – Истинная для кого? Мы оба знаем, что историю пишут победители.

– А еще – сторонние наблюдатели, – высохшая коричневая ладонь старика по-прежнему лежала поверх прозрачного контейнера, в гнездах которого прятались кристаллы инфочипов. – Каамаси, алдераанцы, джедаи. Народы, которые не участвовали в том, что случилось, и которые ничего от случившегося не имели. Ты и их всех обвинишь во лжи?

Шада сглотнула слезы; ей было страшно и одиноко.

– И что говорят эти твои незаинтересованные народы? – спросила она.

Кар'дас медленно убрал руку с ящичка.

– Они говорят, что за три года до гибели планеты, – негромко произнес старик, – правители Эмберлена впали в безумство завоеваний. Что за два с половиной стандартных года они уничтожили, захватили или ограбили все планеты в округе.

– Нет, – услышала Шада свой собственный придушенный шепот. – Нет. Это неправда… Мы не делали… мы не могли… ничего подобного сделать.

– Кто же скажет правду обычным жителям? – спросил Кар'дас. – Но, полагаю, при желании можно было прочесть между строк – если кому-то действительно захотелось бы узнать, чем же заняты их вожди. Но народу дали триумф, гордость и славу. И долю добычи. Кого волновала истина?

И вновь захотелось спрятаться. Я не виновата, запротестовала Шада, Меня там не было. Я ничего не делала…

Но это было ложью, и мистрил это знала. Нет, она не встречала приветственными криками победное шествие Эмберлена и не смотрела в будущее, ожидая новой добычи. Но посвятив свою жизнь Страже тени, стала невольной соучастницей лжи.

А все из-за того, что захотелось перемен…

– Не принимай все так близко к сердцу, – вторгся в мысли мягкий, добрый голос старого человека. – Ты же не знала. И желание перемен сидит во всех нас.

Мистрил ожгла его взглядом.

– Не лезь в мои мысли! – выкрикнула она. – Они тебя не касаются!

Шорш наклонил голову.

– Прошу прощения, – сказал он. – Я не собирался вторгаться. Но когда рядом кричат, очень сложно ничего не услышать.

– А ты заткни уши, – зло посоветовала Шада, перевела дух. – Так что же произошло? Как нас остановили?

– Ваши жертвы, тогдашние и потенциальные, были слишком слабы, чтобы дать вам отпор, – невозмутимо ответил старик. – Поэтому они в складчину наняли армию. А наемники были… чрезмерно тщательны. Перестарались.

Перестарались… И вновь Шада отыскивала ядовитый ответ, и вновь ей нечего было сказать.

– И все в секторе возрадовались, – пробормотала она. – Неделю, наверное, гуляли.

– Да, – негромко подтвердил Кар'дас. – Но потому что остановили военную машину, уничтожающую их. А не потому, что пострадали невинные люди.

– Разумеется, кого же заботят невинные? Им пока еще не присвоили высшего приоритета, не так ли? – мистрил качнулась с пятки на носок. – Мы же не обожаемые вами всеми каамаси, такие чистенькие и все из себя благородные. А в твоей драгоценной истинной истории говорится, чья это была армия? И кто дал им деньги?

Морщинистое лицо почти незаметно – но изменилось.

– Почему ты хочешь это знать?

Шада пожала плечами, только сейчас обнаружив, как они затекли.

– Мой народ так и не узнал, кто сотворил с ними такое.