Капище

   Случалось, к нему подходили делегации от младших классов с просьбой показать "след оборотня", и тогда Багрик, немного поломавшись для виду, гордо отходил куда-нибудь в угол и закатывал штанину...

   Это загадочное происшествие разъяснилось в полной мере лишь через пару месяцев.

   ("След оборотня" на ноге у Багрика к тому времени прошел окончательно.)

   Оказалось, что Алый, находясь в нашей "хмельной компании", но уже тяготясь общением со "слабаками", той же осенью сблизился с кругом Эдьки Шашкова из третьей школы - неулыбчивого блондина с холодными рыбьими глазами, щеголя и мота, который всегда был при деньгах.

   Шашков уже тогда терпеть не мог Дрючка, к которому Наташа, как это ни покажется удивительным, относилась с явной симпатией.

   И вот, вызнав от Алого о готовящейся вечерней вылазке в парк, Шашков предложил тому "облажать замухрышку".

   Всего-то и требовалось, чтобы Алый пошел через пролом первым и прикрепил между березами кусок колючей проволоки, заранее спрятанный в траве.

   Эта проволока, по мысли Шашкова, сыграла бы роль оборотня и выставила бы Дрючкова в смешном свете, слухи о чем непременно дошли бы до Наташи.

   Но Дрючок не уступил своей очереди, и Алому пришлось срывать зло на том, кто шел следующим за ним.

   На беду Багрика, этот жребий выпал ему.

   Позднее Алый рассказывал эту историю, как забавный анекдот.

   Правда, о роли Шашкова он умалчивал, а тот никогда и не вносил поправок, ведь главный приз - Наташа, в конце концов, достался ему, Эдичке.

   * * *

   Погрузившись в воспоминания, я и не заметил, как дошагал до торгового центра, откуда брала начало са­мая протяженная городская магистраль - Парковый проспект. В запасе у меня оставалась еще четверть часа, но я решил не изображать из себя пунктуалиста. Газет я даже не разворачивал. Просто свернул их трубочкой и держал в руке. Не хоте­лось ни на что отвлекаться перед встречей с Дрючком.

   Поймать машину не составляло труда, и уже через семь-восемь минут я оказался на другой оконечности Паркового проспекта - у центральных ворот дворцово-паркового комплекса "Диана".

   В мои школьные годы эта местность считалась да­же не околицей, а загородной зоной. Позднее здесь вы­рос крупный жилой район. По периметру площади и дальше, вдоль проспекта, выстроились изрядно постаревшие девятиэтажки с четкой доминантой - четырнадцати­этажной гостиницей "Ракидон", самым высоким зданием города, предметом гордости местных патриотов. Ходили слухи, что при устройстве фундамента гостиницы было сры­то какое-то древнее, еще языческое кладбище.

   По правую руку от центрального входа в парк, вдоль Старощанского шоссе, тоже поднялся новый, более поздний жилой массив. Сама площадь являлась крупным транспортным узлом - через нее проходили многие пригородные маршруты автобусов. Здесь же было устроено троллейбусное кольцо, оборудована стоянка для интуристовских машин. Вокруг множество магазинов, ларьков, киосков, чуть в глубине шумит ба­зарчик. Повсюду суета, движение, голоса.

   И лишь по какой-то странной прихоти обстоя­тельств ничто не изменилось на пустыре, примыкаю­щем к ограде парка по левую сторону от центрального входа. Те же заросли кустов, бурьян, полное безлюдье.

   Там, за крутым изгибом бетонных плит, мы встречаем­ся с Вовкой.

   Я закурил и двинулся вперед.

  -- ВСТРЕЧА СТАРИННЫХ ДРУЗЕЙ

   Хорошо протоптанная тропинка вилась на некото­ром расстоянии от забора. Видимо, потайным лазом охотно пользовались и поныне.

   Пройдя немного вперед, я оглянулся. Кусты за мо­ей спиной, казавшиеся со стороны площади редкими, теперь образовали сплошную полосу, препятствующую малейшему обзору. Иллюзия абсолютной уединенности была пол­ной.

   - Здорово, столичный пижон! - раздался рядом хрипловатый голос.

   Вовка! Я так и не понял, откуда он появился.

   - Здорово, мент поганый! - в тон ответил я.

Мы стиснули друг друга в объятиях.

   За то время, что мы не виделись, а не виделись мы лет шесть-семь, он почти не изменился: все тот же мус­кулистый дылда с белобрысой челкой и целой галакти­кой веснушек с эпицентром вокруг сломанного носа.

   На нем была светлая безрукавка и темные брю­ки с плетеным ремнем.

   В этом "прикиде" он походил на рядового штатского служащего, озабоченного текущими делами даже на досуге.

   Во всем его облике я по-прежнему не находил ни грана начальственной вальяжности.

   Мы медленно побрели по тропин­ке в сторону потайного хода.

   - Послушай, Дрючок, - начал я. - Разве мы с то­бой ограбили банк? Или готовим покушение на вашего мэра?

   Он неопределенно хмыкнул в ответ.

   - Зачем же эта конспирация? - продолжал допытываться я. - Почему мы не мо­жем посидеть в каком-нибудь уютном салуне за стаканом вис­ки со льдом, как нормальные белые люди?

   - Идея сама по себе хорошая, кивнул Вовка. - Да только сей­час в нашем славном Белособорске развелось сликом много нехороших дядей, которые спят и видят, как бы подловить меня на компромате, пусть даже пустяковом. Тебе же не надо напоминать, что даже великие люди нередко горели на пустяках? Ты ведь приехал ради Алексея?