Капище

   - Сейчас узнаем.

   Я вышел в прихожую и снял трубку.

   - Алло!

Молчание.

   - Алло! Говорите! Вас слушают!

   - Спокойно! - ответил знакомый хрипловатый голос. - Не называй меня по имени. Помнишь то место, откуда мы делали вылазки за запиской?

   Вовка! Я едва сдержался, чтобы не обложить его непереводимой игрой слов. Впрочем, эмоции следовало держать в ку­лаке.

   - Так помнишь? - тихо повторил он.

   - Потайной лаз?

   - Именно. Сможешь там быть через полчаса?

   - Полагаю, да.

   Прежде чем я успел что-либо сообразить, он пове­сил трубку.

   - Сын, кто там? - поинтересовалась из комнаты матушка.

   - Ошиблись номером.

   Клара вышла было в прихожую, но я сделал ей знак, и мы уединились на кухне.

   - Дрючков приглашает меня на срочную встречу без галстуков, - сооб­щил я ей.

   - Ну, вот видишь! Значит, ему все-таки есть что сказать.

   - Никому пока ни слова, даже маме. Не будем возбуждать ложных надежд. Я обернусь быстро. А ты, милая, ути­хомирь как-нибудь домашние страсти. Не знаю, что с ними сегодня случилось.

   - Я постараюсь, - она и протянула мне газеты. - Прочитай по дороге. Тут, как мне кажется, есть информация к размышлению.

   Я заглянул в комнату. Алешка с Лилей все еще объ­яснялись за портьерой.

   Мне оставалось лишь найти благовидный предлог для отлучки.

   - Мама, извини, но я должен покурить, а сигареты как нарочно закончились. Так что прогуляюсь, пожалуй, до торгового центра, а заодно подышу свежим воздухом, - изрек я первое, что пришло в голову.

   - Да что же ты, сынок, не успел приехать, и опять из дома! - забеспокоилась мама. - Я выдам тебе пачку из запасов Алеши, раз уж вы оба так и не сумели избавиться от этой вредной привычки.

   - Нет-нет, мама, у нас с Алешкой разные вкусы. Вернусь через часок. Надеюсь, к тому времени в доме будет тишь и покой. Просьба не донимать Клару занудными расспросами. Ну, я поскакал!

   6. ПОТАЙНОЙ ЛАЗ

   ...В ту далекую уже осень в нашем восьмом "В" сложилась крепкая, хотя и краткосрочная компашка из пяти пацанов. Кроме нас с Дрючком, в нее вошли Сашка Загвоздкин, Жень­ка Багрянский и Алый-Малый. Дискотек в ту пору не существовало, о видиках и слыхом не слыхали, на танцплощадку нас не пускали, да не очень-то и тянуло, и мы все вечера бесцельно слонялись по городу в поис­ках приключений. Алый-Малый, самый сильный среди ровесников не только в нашем классе, но и, навер­ное, во всем городе, регулярно предла­галл нам для веселья затеять драку с парнями из третьей школы, но поддержки не получал. Может, оттого, что остальные не были прирожденными драчунами.

   Как-то раз наша вечерняя прогулка закончилась на площади перед парком "Диана". Вдоль центральной аллеи, уже закрытой для посетителей, горели фонари, но сам парк лежал темной затаившейся массой.

   - А что, орлы, слабо прогуляться сейчас до графи­ни и обратно? - неожиданно спросил Дрючок.

   - Как два пальца обслюнявить, - хмыкнул Алый.

   - Э, нет, - хитро сощурился Вовка. - Кодлой ид­ти, конечно, проще пареной репы. А если по одному? И не по центральной аллее, а по дальней, неосвещенной - между Ракидоном и оврагом.

   При этих словах у меня по спине пробежал холо­док. Думаю, у других тоже.

   - Этак любой может постоять десять минут за забором, а после поклясться, что обнимался с графиней! - хохотнул За­гвоздкин.

   - А мы сделаем по уму, - спокойно возразил Вов­ка, давно, по-видимому, продумавший свою идею. - Завтра после уроков пойдем в парк и спрячем записку с нашими автографами в щель под статуей. А вече­ром соберемся на этом же месте и кинем на пальцах порядок очередности. Только, чур, я иду первым. Нас как раз пятеро, и получается четкая система. Я приношу записку, второй уносит ее на старое место, третий приносит опять, четвертый уносит, пятый возвращает окончательно, после чего записка остается в нашей коллекции навсегда. Какие будут возражения?

   Возражений не было. Не сознаваться же в собст­венной трусости! Тем более что "завтра" казалось очень далеким днем. Завтра мог пойти дождь. Любого из нас по какой-то причине могли задержать дома родители. Наконец завтра все мы могли сделать вид, что совершенно забыли об этом разговоре.

   Однако события приняли прямо-таки неотврати­мый характер. После уроков мы отправились в парк, где сунули в щель постамента бронзовой графини многократно сложенный листок, на котором было начертано: "Здесь кайфовали с оборотнем". Сбоку красовалось изображение улы­бающегося черепа и горящей свечи. Рядом в столбик шли наши подписи, причем каждый норовил подпи­саться позаковыристей. Подделать такую записку было невозможно.

   Вдобавок настырный Дрючок предложил собрать­ся у парка попозже, например, после девяти. Дабы ус­ложнить испытание. Тем самым малодушный получал дополнительный шанс: родители, мол, не пустили.

   Малодушных среди нас не оказалось. Собрались все.

   Стояла, помнится, середина октября, вечер выдал­ся пасмурным: облака обложили небо да еще налетали с реки порывы пронизывающего ветра. Под ногами шуршала листва, но деревья еще сохраняли свой пышный убор.