Страница 3 из 5
Сидя на краю постели, этот уже немолодой мужчина размышлял о своих снах и об ушедших годах. Мысли эти представляли собой скорее бурлящий поток эмоций, совершенно непохожий на идеальный порядок точных фактов, хранившихся в его памяти. В этом потоке мелькали воспоминания об одежде и экипировке, которую Коренчкин носил, занимаясь своим преступным бизнесом. Даже всплывавшая в уме его тогдашняя походка выдавала в нём бандита. За все эти годы ему всего лишь раз пришлось самому убить человека, после чего к нему сразу пришло осознание, насколько ему отвратительна грубая сила и оружие в руках. Тем не менее, Анатолий прекрасно понимал, что без этого в его деле никак не обойтись, да и куда проще и эффективнее было нанимать для этого других.
Пробудившись от этих снов-воспоминаний, Коренчкин почувствовал лёгкое беспокойство. Времена для него сейчас наступили весьма отчаянные. Анатолий всю жизнь прожил в страхе, окружённый людьми подлыми и склонными к низменным поступкам. Началось это всё ещё в Санкт-Петербурге, а затем настигло его и здесь, в США, в Нью-Атланте. Крах режима правления корпораций понёс за собой ужесточение законодательства и усиленный контроль со стороны Комитета Объединённых Наций. Анатолий понял, что, благодаря вставшим у власти противникам прогресса, он может серьёзно разбогатеть, продавая новые технологии и аппаратуру всем желающим. Чем больше Комитет Объединённых Наций вводил запретов, тем выше был ценник у товаров на десятках подконтрольных Коренчкину чёрных рынках.
Для борьбы с бесконтрольно ведущимися разработками в частном секторе Комитету Объединённых Наций самому пришлось улучшить своё собственное техническое обеспечение. Сотрудников органов правопорядка заменили роботы – высокие, сильные, не знающие усталости, бесстрастные к деньгам и сексу. Чем можно шантажировать робота-полицейского модели “M/35-16”? Лишившись привычных, проверенных временем рычагов давления на власть, что использовались преступниками ещё в древности, Анатолию пришлось подстроиться под новые реалии. Систему нельзя было победить. Поэтому он её взломал.
Коренчкин организовал сообщество хакеров, причём некоторым из них было всего лишь 10-11 лет, а самому старшему едва исполнилось 19. Они занимались взломами правительственных сетей, отключая и нарушая работу систем органов правопорядка, мешавших Коренчкину. Его же самого никто из хакеров по имени не знал, и его личность для них оставалась загадкой. Анатолий всегда общался с исполнителями своих преступлений через двух-трёх посредников.
Ужесточение контроля за корпорациями принесло и без того небедному Коренчкину поистине чудовищное богатство. Даже если у властей и получалось выйти на работавшую на Анатолия группировку, прозванную журналистами “Беспризорники”, связать её деятельность с ним самим никто не мог. Однако, в конце концов, полиция добралась до девушки по имени Вероника Рэд, одной из хакеров Коренчкина, обвинив её в экстремистской деятельности. Веронику поймали при попытке взлома секретной базы данных с финансовой документацией одного чиновника из Комитета Объединённых Наций, обладавшего поистине неограниченной властью. Шестерёнки государственной машины пришли в движение, и обвинения против Рэд из средней степени тяжести были переквалифицированы в крайнюю, наказанием за которую была смертная казнь. Вероника явно влезла туда, куда не стоило.
Пока шестнадцатилетняя девушка-хакер ждала исполнения приговора, Анатолий раздумывал над тем, какие у него есть варианты. Позволить ей умереть – значит, навредить бизнесу и совершенно точно упасть в глазах ближайшего окружения. А вмешиваться было рискованно. И, хоть за все эти годы Анатолий и оказал немало услуг не последним в правительстве людям, он всё же решил, что будет просто неразумно выдавать себя в этом деле.
Так всё и вышло. Репутация важных шишек из высших кругов Комитета Объединённых Наций осталась незапятнанной, а девушку казнили путём смертельной инъекции. И планета, как ни странно, от этого вращаться не перестала.
Однако же, после всей этой истории, Анатолий решил, что его бизнес начинает угасать. Правительство понемногу ослабляло контроль над разработками в сфере робототехники, и товары Коренчкина падали в цене, да и противостоять правоохранительным органам становилось всё сложнее. К тому же, во время показательного суда над Вероникой Рэд у Анатолия открылась большая язва в желудке. Для него это стало знаком, что, вероятно, пора двигаться в ином направлении.
После инцидента на станции “Цитадель” корпорация “TriOptimum” висела на волоске от банкротства. Десятки коллективных исков и сотни частных жалоб вынудили корпорацию выплачивать миллиардные компенсации за всю ту боль, смерть и страдания, что царили на станции. От закрытия “TriOptimum” удерживали лишь обязательства по выплате всех этих долгов.
Анатолий решил, что это его шанс. Со времён инцидента на станции “Цитадель” минуло больше тридцати лет, и в наши дни люди стали уже забывать, что именно там произошло. У “TriOptimum” были десятки тысяч ценных патентов, зарегистрированных торговых марок и авторских прав на разработки. Им принадлежали сотни известных брендов, которых до сих пор ценились у потребителей. Анатолий считал “TriOptimum”, возможно, самой обесцененной компанией в истории. Поэтому он выкупил контрольный пакет акций корпорации, используя миллионы, заработанные на чёрном рынке. Развивая бизнес, Коренчкин спекулировал на торговых марках и использовал свои контакты в правительстве, чтобы ещё больше ослабить контроль над корпорациями. “TriOptimum” наконец-то начал приносить прибыль.
А затем к нему пришла Делакруа со своим шедевром – “Сарой”. Настоящий прорыв в технологии, чудо современной науки. Первый в мире полнофункциональный прототип устройства, способного перемещать тела в пространстве быстрее скорости света. Анатолий сразу понял всю гениальность Делакруа и лично продвигал её разработки в компании. Идеи Мари и до этого были на вес золота, но область применения этого изобретения была поистине безгранична. Её устройство, путь пока и в стадии разработки, могло полностью перевернуть мир. Делакруа воплотила в жизнь нечто, что способно было пронзать время и пространство, как нож бумагу. И всё это на его деньги.
И какую же ценность всё это несло в себе? Ну, для вида, перенаселившего агонизирующую планету, окружённую нищими захудалыми космическими колониями с коллективным укладом быта, это несло новые возможности и перспективы, несло надежду на лучшую жизнь. И всё это в красивой обёртке и только в магазинах “TriOptimum”. Но куда более важным было то, что, став единственным обладателем такой технологии, корпорация ускользала бы от крепкой хватки властей. Публика желала дотянуться до звёзд, а Анатолий исполнил бы их мечту стараниями Делакруа и “Сары”, и никакое правительство его не остановит.
Но Коренчкина волновало не это, а Диего. Капитан был умён и всегда был в курсе всех событий, хоть и считал себя слишком важной шишкой в правительстве, недосягаемой для Анатолия. Диего и понятия не имел, какое влияние “TriOptimum” на самом деле имели в Комитете Объединённых Наций.
Коренчкин встал с кровати, направился в ванную комнату и почистил зубы пастой “Denti-Brite”. Он думал о Делакруа. В последнее время она много жаловалась на условия труда, говорила, что её слишком торопят с разработкой “Сары”, и что ей надо ещё пять лет на завершение прототипа. Мари уделяла особое внимание возможным побочным эффектам работы “Сары”.
– «Каких, например?» – спрашивал у неё Коренчкин.
– «Понятия не имею. Именно поэтому их и надо изучить», – отвечала Делакруа.
Анатолий терпеть не мог эту черту характера в учёных. Им всегда надо во всём до конца разобраться, а на это нужно время. Делакруа, как настоящий инженер, хотела изучить всё до последнего винтика, но, может, причиной был и… страх? Может, дело всё в нём? Выходит, Делакруа сама боится своего собственного творения?
Но ждать Анатолий больше не мог. Чем больше времени потребуется Мари, тем больше неприятностей могло их подстерегать в дальнейшем. “Сару” могут украсть. Или правительство доберётся до неё и уничтожит. Все эти варианты не сулили ничего хорошего. “Сара” может открыть для них много дверей. За одними их ждёт богатство, за другими – крах. Но разве когда-то было иначе? И Коренчкин понимал, что двери эти рано или поздно будут открыты, как с помощью “Сары”, так и без неё. И никакой Диего, и ничто на свете этому не помешает.