Кровавое небо Шерлока Холмса

Я дож­да­лась У­ол­ле­ра на низ­кой скамье воз­ле фер­мы в не­боль­шой де­рев­не Па­унд­сгейт, где, сог­ласно мес­тной ста­рин­ной ле­ген­де, в гос­ти­нице ос­та­нав­ли­вал­ся сам Дь­явол, преж­де чем ярос­тной гро­зой об­ру­шить­ся на цер­ковь Сент-Пан­крас, заб­рать ду­шу кар­тёжни­ка, зак­лю­чив­ше­го с ним до­говор. Бе­дола­га зад­ре­мал во вре­мя служ­бы, сжи­мая ро­ковые иг­раль­ные кар­ты, что и сде­лало его без­за­щит­ным про­тив во­ли без­жа­лос­тно­го Дь­яво­ла. Со­бирая ле­ген­ду по раз­дроб­ленным ку­соч­кам, я про­вали­лась в об­мо­рок и оч­ну­лась спус­тя двое су­ток, при­кован­ная к пос­те­ли, с креп­кой за­тяну­той по­вяз­кой на гла­зах, за­мотан­ная в по­добие сми­ритель­ной ру­баш­ки, как ли­чин­ка в зат­вердев­шей обо­лоч­ке. Дви­гать­ся бы­ло не­воз­можно, я с сод­ро­гани­ем вды­хала све­жий воз­дух, про­сила от­пустить ме­ня, обож­жённая ле­дяным, зве­риным стра­хом.

– Не спе­ши, Джер­ри. Я дол­жен убе­дить­ся, что ты ни­кому не свер­нёшь шею, – до­нёс­ся слег­ка ох­рипший, прос­ту­жен­ный го­лос Бен­джа­мина, хо­лод­ный, без рас­позна­ва­емых ин­то­наций, слов­но пус­тое за­выва­ние вет­ра. – В лю­бом слу­чае, У­ол­лер ви­дел слиш­ком мно­го, что­бы мол­чать да­же за ас­тро­номи­чес­кие сум­мы, и, как вы­яс­ни­лось, час­то об­ма­нывал ме­ня, прис­ва­ивал день­ги. В ка­ком-то смыс­ле он зас­лу­жил.

Я пог­ру­зилась в па­мять, прок­ру­чива­ла не­чёт­кие, раз­ве­ян­ные дым­кой фраг­менты, на­тыка­ясь на брыз­ги кро­ви и хруст кос­тей.

– Бо­же… – сле­тел с дро­жащих губ ти­хий шё­пот. – Я уби­ла У­ол­ле­ра?

– От­части ты.

– Уже нет су­щес­твен­ной раз­ни­цы, ни к че­му де­лить на час­ти, Бен, – ис­ку­сан­ный язык отоз­вался по­калы­ва­ющей болью. 

– Неп­равда. Будь на са­мом де­ле так, я бы сей­час не раз­го­вари­вал с то­бой, а ва­лял­ся с раз­во­рочен­ны­ми внут­реннос­тя­ми.

Па­мять уда­рила сно­ва, вспа­рыва­ла мол­ни­ей:

– Бек­ки боль­ше нет… – горь­кое ут­вер­жде­ние при­шива­ло ко мне не­лепую, не­воз­можную, бес­по­щад­ную ре­аль­ность.

– Да, – в этом ис­кусс­твен­ном, ме­хани­чес­ком зву­ке мель­кну­ли злость и грусть. Ра­зуме­ет­ся, он лю­бил свою дочь той спря­тан­ной лю­бовью, ко­торая рас­хо­дилась тре­щина­ми по кам­ню сер­дца. – Но все ос­таль­ные уве­рены, что сго­рела имен­но ты, а Бек­ки прос­то ис­чезла.

– Моя сес­тра по­жер­тво­вала жизнью, что­бы я уби­вала лю­дей?

Гнев за­кипал, под­сту­пал тош­но­той.

– На­вер­но, Бек­ки ве­рила – ты не сдашь­ся, смо­жешь вы­караб­кать­ся. Я ве­рю, – лоб нак­ры­ла су­хая, тёп­лая ла­донь, слов­но вы­леп­ленная из ра­зог­ре­того сол­нцем пес­ка. – Мис­тер Холмс не сдер­жал сло­во.

Сквозь раз­дра­жа­ющее гу­дение вос­по­мина­ний зву­чало на­рас­та­ющее сер­дце­би­ение Шер­ло­ка – тре­вож­ная дробь бе­зумс­тва.

– Он не от­ка­зывал­ся от обе­щания.

***

На про­тяже­нии двух ме­сяцев мы жи­ли в трёх­комнат­ной квар­ти­ре на ок­ра­ине Эк­се­тера, бед­но об­став­ленной де­шёвой ме­белью, с го­лубы­ми сте­нами и ха­отич­но раз­ве­шан­ны­ми кар­ти­нами с изоб­ра­жени­ями за­гадоч­ных абс­трак­ций, на­пол­за­ющих друг на дру­га квад­ра­тов и тра­пеций. По ме­ре то­го, как ис­тлев­шие си­лы на­чали вос­ста­нав­ли­вать­ся, Бен всё ча­ще раз­вя­зывал ме­ня, поз­во­лял вы­ходить на бал­кон, раз­гля­дывать ули­цы с треть­его эта­жа, вце­пив­шись в пе­рила, от­талки­вая нас­ти­га­ющие ви­дения и мыс­ли пе­ресе­ка­ющих до­рогу хму­рых про­хожих. У­ол­лер был пос­ледним, ко­го я уби­ла, не спра­вив­шись с хищ­ни­ком. Од­нажды, ощу­щая, как внут­ри всё пла­вилось, выс­ту­пав­шие ве­ны тем­не­ли, а крес­ла вздра­гива­ли, гвоз­ди вы­тал­ки­вало из сте­ны, я хва­тала пря­ди во­лос и раз­ры­вала по­полам, вы­дёр­ги­вала с кор­нем, вко­лачи­вая в че­реп мысль: «Это моё те­ло, а ты все­го лишь от­ра­жение!». 

Пер­вую не­делю я блуж­да­ла меж­ду ми­рами жи­вых и мёр­твых, как уго­див­шее в жер­ло бу­ри суд­но: при ви­де ма­мы, ба­буш­ки и сес­тры, в чь­их улыб­ках чи­талась неж­ность и бо­лез­ненное со­жале­ние, я ед­ва вы­носи­ла нап­лыв ле­деня­щей скор­би, столь­ко хо­тела уз­нать и рас­ска­зать, но то­нула в не­моте и не слы­шала от­ве­ты на без­звуч­ные воп­ро­сы. Эти уме­ния фор­ми­рова­лись мед­ленно, я впер­вые раз­ви­вала их пос­ле­дова­тель­но, в уме­рен­ном тем­пе, оце­нивая по­тен­ци­ал и гра­ницы воз­можнос­тей.

Бен об­ра­баты­вал зиг­за­ги по­резов, по­могал мне за­бирать­ся в ван­ну, ре­гули­ровал струи го­рячей во­ды. Я опус­ка­лась на ко­лени, сла­бая и об­на­жён­ная, ни­ког­да преж­де не пред­став­ляя, нас­коль­ко тя­жело бы­ва­ет все­го-то дер­жать рав­но­весие, сги­бать и раз­ги­бать но­ги, не ус­пе­вая осоз­на­вать ско­рость ана­лиза нер­вных им­пуль­сов, по­тому что по­рой при­ходи­лось ждать, ког­да под­ни­мет­ся ру­ка или по­вер­нётся го­лова. Под­чи­няя се­бе хищ­ни­ка, по­дав­ляя его, я за­ново учи­лась уп­равлять от­во­ёван­ным те­лом. Бен на­тирал мне пле­чи пе­нящей­ся губ­кой ос­то­рож­ны­ми дви­жени­ями, в ко­торых не скры­валась по­хоть, зас­ти­ла­ющая ра­зум, не­насыт­ная страсть или при­лив жа­лос­ти – толь­ко не­об­хо­димость во­зить­ся со мной, воз­вра­щать це­лой в мир, где его от­ны­не нет. Бен прак­ти­чес­ки из­ба­вил­ся от бо­ли в срос­шихся кос­тях, об­ре­чён­ный хро­мать, чер­тить ос­та­ток дней уг­рю­мой, ис­крив­лённой по­ход­кой. По­дарок хищ­ни­ка – вос­по­мина­ние в каж­дом ша­ге.

– Те­бя се­год­ня хо­ронят, – с блёк­лой ух­мылкой ска­зал он, вы­мывая кровь из пе­репу­тан­ных во­лос.

Я про­мол­ча­ла. Они хо­ронят Дже­раль­дин, раз­ве­ва­ют прах Бек­ки, сме­шивая с зем­лёй и вет­ром. А я здесь, при­билась к стен­ке ван­ной с ржа­выми пят­на­ми. Здесь. При­выкаю жить.

Ког­да я ста­ла от­но­ситель­но не опас­на для ок­ру­жа­ющих, Бен­джа­мин от­вёл ме­ня в боль­ни­цу на об­сле­дова­ние к зна­комым вра­чам, го­товым за ого­ворён­ную за­ранее пла­ту сде­лать вид, буд­то вов­се и не встре­чали его, не ока­зыва­ли ни­каких ус­луг. Па­толо­гий и вос­па­лений не об­на­ружи­ли, про­писа­ли курс при­нятия ви­тами­нов, по­сове­това­ли при­дер­жи­вать­ся ди­еты и со­вер­шенно обес­ку­ражи­ли, до­вели до нер­вно­го пе­ренап­ря­жения слиш­ком не­ожи­дан­ной, не­умес­тной но­востью. Вни­мание к сим­пто­мам, ука­зыва­ющим на не­веро­ят­но уди­вив­ший факт, бы­ло рас­се­ян­но, я сос­ре­дото­чилась лишь на про­тивос­то­янии хищ­ни­ку, соп­ри­каса­ющих­ся ми­рах, ни­тях вре­мени и ни­чего кро­ме не за­меча­ла. 

– Ты ска­жешь ему? – в воп­ро­се Бе­на, за­дан­ном не­задол­го до мо­его воз­вра­щения в Лон­дон, от­ра­зилось эхо рев­ности и бес­по­кой­ства. 

– Шер­лок име­ет пра­во знать и сде­лать вы­бор.

– По­луча­ет­ся, мы те­перь рас­ста­ём­ся нав­сегда. Ты у­едешь к мис­те­ру Хол­мсу, я пе­ребе­русь в Бель­гию, поп­ро­бую по­жить ещё нем­но­го, при­думаю кра­сивую ле­ген­ду под дру­гим име­нем.

– И как те­бя бу­дут на­зывать ни­чего не по­доз­ре­ва­ющие бель­гий­цы?

– Дже­ральд, – ти­хо проз­ву­чало в от­вет, и нам вдруг ста­ло не­объ­яс­ни­мо, жут­ко смеш­но. Смех, нас­то­ящий, поч­ти су­мас­шедший, как ис­ка­жён­ные кри­ки прош­ло­го, рвал­ся из гор­ла, дро­бил пус­то­ту не­дос­ка­зан­ности, от­би­вал ритм бу­дуще­го, где мы ме­тались от спо­кой­ствия к без­рассудс­тву. По от­дель­нос­ти, взра­щен­ные сво­ими го­лод­ны­ми де­мона­ми. 

– Спа­сибо, Бен.

– Не нуж­но бла­годар­ностей, – его твёр­дые, прох­ладные гу­бы, не жаж­ду­щие и не под­чи­ня­ющие, чуть за­дели ви­сок, про­вели ко­сую ли­нию на лбу. По­целуй-про­щание, рас­сы­пав­ша­яся цепь, прог­ло­чен­ная гор­дость, от­ступ­ле­ние со стих­шей яростью. – Я по-преж­не­му ос­та­юсь тем, кто унич­то­жил те­бя, – Бен ото­шёл на шаг на­зад. Об­ратно к про­пас­ти пи­тав­шей его ду­шу не­мыс­ли­мой, раз­ру­ша­ющей жиз­ни. – Не поз­во­ляй этой тва­ри взять верх.