Страница 56 из 77
В квартире нас терпеливо поджидал сюрприз, продолжение сумасшедшего дня.
Едва я хлопнул входной дверью, из кухни показалась миссис Хадсон, взволнованная и радостная, а за ней тянулся аромат запечённых яблок:
– Вот уж не представляла, что такое вообще возможно! К вам пришли не клиенты, не люди с оружием и даже не отчаявшийся инспектор, а самые настоящие гости из реального мира обыкновенных людей. Шерлок, вы не перестаёте приятно удивлять.
– И себя в том числе, но не сказал бы, что приятно, – обескураженно отозвался я, и в сознании никто не вырисовывался, подходящий на роль безобидного гостя.
А тем, кто боролся со скукой на втором этаже в предвкушении встречи, был нужен вовсе не Шерлок Холмс.
Адриана, нахмурив брови, проследила сосредоточенным взглядом видимую лишь ей линию, петлявшую по лестнице, и тут же бросилась бежать, будто опасаясь опоздать, обмануться или потерять след:
– Бекки!
– А малышка такая чудная, – вдохновлённая резкой переменой в атмосфере этих стен, восклицала миссис Хадсон под шум исчезающих шагов Адрианы. – Выводила забавные узоры на муке, драконов с двумя головами, жаль, что их всё равно пришлось засыпать.
– Да, жаль… – отмахнулся я от роя впечатлений домовладелицы, что явно скучала больше меня, находя нечто необыкновенное в ребёнке, перепачканном мукой.
Всё сильней под кожей кололо ощущение, что меня неустанно уносило за пределы существования Адрианы незримым течением.
Я поднялся наверх с замирающим сердцем, застыл на пороге, припав плечом к дверному косяку, и смотрел с недоумением и каким-то чуть осязаемым интересом, как Скарлетт буквально облепила Адриану, вцепившись руками и ногами, накручивая пряди её волос на свои миниатюрные ладошки, а Бекки, не жалея сил, обнимала их обеих, сияя невыразимым счастьем.
Слишком много Фицуильям в одной гостиной.
Скарлетт вдруг обернулась, крепко прижавшись щекой к плечу Адрианы, и так искоса стала в упор разглядывать меня, я почти ощущал кожей, как нечто светлое, тёплое, схожее с лучами солнца, заскользило по мне, изучая каждую нить ткани расстёгнутого пальто, очерчивая пуговицы, спрятанные в карманах руки, контуры лица, прилипшие ко лбу волосы, высвечивая давно померкшие воспоминания в новом слепящем цвете. Немые отрывки детства, переливы извечного одиночества, расплывавшиеся тени лиц без имён и историй – живой взгляд этой маленькой девочки творил что-то невообразимое, выворачивая мою память, и никак не соотносился с её возрастом.
Эти голубовато-серые глаза, глубокие и чистые, должны принадлежать человеку, пережившему не одно поколение и привыкшему всматриваться в незнакомцев долго и тщательно, видеть в хитросплетениях эмоций, масок и притворства всё скрытое и загубленное. Но так случилось, что именно пятилетняя девочка, только надкусившая брошенный ей под ноги мир, казалось, уже была сыта им по горло и знала, чем можно отравиться, а чем залечить раны. Знала, куда смотреть, чтобы заговорить с человеком, выяснить суть его природы до того, как прозвучат первые слова.
Скорее всего, неутихающее любопытство, толкающее детей к самостоятельным открытиям, заставило Скарлетт вглядываться в хмурого мужчину, чьё имя ей уже было известно заранее. А то, что она могла высмотреть во мне, выплеснется в её мысли гораздо позже, если в сети воспоминаний невзначай однажды всплывёт это странное знакомство.
– Тётя Джерри, – звонким бодрым голосом проговорила Скарлетт, продолжая смотреть прямо в глаза, – мистер Холмс, наконец, нашёл тебя. Теперь его очередь прятаться.
Я, уняв вспыхнувшие воспоминания, глянул на Адриану, наклоном головы требуя объяснений.
– Да, горошинка, ты права, – она поцеловала макушку Скарлетт и знаком дала мне понять, что расшифрует странную фразу девочки, но не сию же минуту и не в её присутствии, – однако пока мы завершим игру.
– Шерлок, надеюсь, вы не станете сердиться, – с опаской вступила Бекки, без особой надобности поправив ворот чёрного вязаного свитера явно на размер больше. Встретив её однажды в больнице Эксетера, запечатлев исследуемый образ, я с трудом узнал в тот момент в гостиной сестру Адрианы, но не мог обнаружить, что же за отложившаяся в памяти черта не совпадала с нынешним обликом, что вызывало едкое чувство острого беспокойства. – Миссис Хадсон предупредила, что, как ни старайся расставить вещи обратно по своим местам, вас не проведёшь. Летти пришла в восторг от вида кухонной химической лаборатории, и уже никакая книжка с картинками не привлекала её внимания… Не волнуйтесь, мы ничего не разбили и не взорвали, но пару безопасных опытов с имевшимися веществами я провела, припомнив несколько бабушкиных уроков, а ваш микроскоп – просто сокровище!
– Похвальное поощрение стремления ребёнка к науке, не нужно за это просить прощения, – я улыбнулся натянуто и нелепо, отступив на шаг назад, чувствуя, как внутри что-то затрещало по швам. – Я, пожалуй, составлю компанию миссис Хадсон, нарисую для неё что-нибудь на рассыпанной муке.
– Шерлок… – дрогнувший голос Адрианы оборвался за закрытой дверью. Замерев в коридоре, я глубоко вздохнул, заново ощутил вкус воздуха без примеси семьи Фицуильям, их нерушимой связи, пугающего счастья.
Замок щёлкнул ещё раз, скрип двери, снова щелчок, как звук взведения курка.
– Шерлок, сейчас ты выглядишь младше Летти, – с лёгким укором проговорила Адриана мне в спину, бережно касаясь локтя.
– Почему дочь Бекки посоветовала мне прятаться? – задал я непрозвучавший вопрос, однако мне меньше всего тогда хотелось говорить и слушать.
Течение толкало всё дальше.
– Забавная история… Во время прошлой встречи я случайно обмолвилась о тебе, когда Летти поинтересовалась, есть ли у меня сказочный принц. Она загорелась желанием с тобой познакомиться, и мне пришлось выкрутиться, сказав, что мы с тобой давно начали играть в прятки, и ты до сих пор меня ищешь.
– Говорят, устами младенца глаголет истина, потому я с радостью послушаю Скарлетт и затаюсь где-нибудь, пока вы обсуждаете другую жизнь, в которой ты и я, оказывается, не тратили порознь годы впустую, а всего-то чересчур увлеклись детской игрой.
– Ты не понимаешь…
– Не понимаю, – я прикусил кончик языка, но этот укол боли не затмевал ту, что расцарапывала грудь. – Единственное, известное наверняка и не поддающееся сомнениям – выбранное тобой вино ужасно.