Кровавое небо Шерлока Холмса

Са­мое страш­ное, не­лепое и про­тиво­речи­вое скры­валось в тем­но­те обык­но­вен­ной ве­сен­ней но­чи.

Ад­ри­ане ста­нови­лось всё тя­желее ус­нуть, по­тому как во сне она не на­ходи­ла уми­рот­во­рения, пы­та­ясь по­бороть бес­сонни­цу в за­пылив­шей­ся спаль­не Джо­на, на ди­ване в гос­ти­ной – тю­рем­ной ка­мере с не­види­мыми заг­ражде­ни­ями, к ка­ким ка­залось опас­но приб­ли­жать­ся.

Од­нажды пос­ле по­луно­чи я под­нялся с кро­вати ужас­но взбе­шён­ный, на­шёл Ад­ри­ану си­дящей в крес­ле, в кру­гу блёк­ло­го све­та кро­хот­ной лам­пы, сор­вал с го­ловы на­уш­ни­ки и швыр­нул на стол пле­ер, что зас­та­вило её под­ско­чить от ис­пу­га: 

– Те­бе нуж­но спать, Ад­ри­ана! – я дёр­нул её за ру­ку, вы­нудив встать на но­ги. – Сна­чала ты гу­бишь се­бя го­лодом, а те­перь из­на­шива­ешь ор­га­низм от­ка­зом от сна?

Я по­тянул слиш­ком гру­бо и силь­но за её ху­дую ру­ку – без­жизнен­ную плеть, сли­яние кос­тей и ед­ва не вы­сох­ших мышц под тон­кой блед­ной ко­жей – и она с тру­дом удер­жа­ла рав­но­весие, по­шат­нувшись, как подс­тре­лен­ная в спи­ну, не сжи­мая мо­ей ла­дони, не опи­ра­ясь на ме­ня.

Ад­ри­ана боль­ше не про­сила сте­речь её сон, ка­ким-то осо­бым, раз­ли­чимым лишь ею зву­ком мол­ча­ния бо­роть­ся с копь­ями ноч­ных кош­ма­ров. Она ни о чём не про­сила, бе­рег­ла си­лы и сме­лость для не­мыс­ли­мой, пос­ледней прось­бы.

Сло­ва, про­из­не­сён­ные в па­лате, бро­шен­ные мне в след, как ка­мень в за­тылок, ос­трие но­жа в сус­та­вах поз­во­ноч­ни­ка, буд­то раз­дро­били хруп­кий мост, на­вис­ший над без­дной меж­ду на­шими жиз­ня­ми. Обыч­но та­кие сло­ва, от­кро­вен­ные, выр­ванные из сер­дца, сбли­жали лю­дей, да­вали на­деж­ду – пь­яня­щий нар­ко­тик со слад­ким прив­ку­сом заб­ве­ния, ус­ми­ря­ющий от­ча­яние, да­ющий приз­рачную ве­ру в счас­тли­вый ко­нец. Но меж­ду на­ми не бы­ло ни на­деж­ды, ни ве­ры: всё рас­се­ялось за го­ды, ис­тра­тилось, пе­рег­ни­ло, сго­рело в пы­ли на коль­цах лун­ной лам­пы, сор­ва­лось с вра­ща­ющих­ся ор­бит. Приз­на­ние Ад­ри­аны не на­дели­ло её бо­лез­ненной храб­ростью, не под­тол­кну­ло ко мне, а за­дер­жа­ло на рас­сто­янии, что су­щес­тво­вало всег­да, но ста­ло сле­пить ей гла­за лишь пос­ле то­го, как бес­по­лез­ные сло­ва бро­сились по мо­им сле­дам.

Лю­бовь дав­но бы­ла мной раз­га­дана – при­митив­ная хи­мичес­кая ре­ак­ция, не­об­ра­тимый про­цесс, вы­зыва­ющий столь­ко сме­хот­ворно­го и жал­ко­го вос­торга и да­ющий ядо­витый оса­док бо­ли и пус­то­ты. Лю­бовь пот­ро­шит, раз­ры­ва­ет, изу­вечи­ва­ет, про­тал­ки­ва­ет в го­лову аб­сурд и топ­чется на зар­жа­вев­ших моз­гах.

В ме­ня бы­ла влюб­ле­на Дже­раль­дин, как в сре­дото­чие все­го с ди­кой страстью же­лан­но­го, зап­ретно­го, за­коло­чен­но­го из­вра­щён­ным пос­лу­шани­ем и на­каза­ми от­чи­ма. Ме­ня лю­била Ад­ри­ана, лю­била че­рез му­чение и сми­рение, пе­реме­шан­ное с жаж­дой мя­тежа… Лю­била и рас­сы­пан­ные в па­мяти ос­колки, и през­ри­тель­ные нас­мешки, и об­ре­чён­ную ду­эль ми­ровоз­зре­ний, лю­била ти­шину, сот­канную из на­шего мол­ча­ния. Но лю­била не то­го че­лове­ка, не то­го муж­чи­ну. Я рас­ку­сил её, пос­тиг эту пос­тыдную, горь­кую тай­ну преж­де, чем она вы­реза­ла на ла­дони крест. 

– Мне страш­но, Шер­лок, страш­но за­сыпать, де­лать соз­на­ние у­яз­ви­мым для ког­тей хищ­ни­ка, – шеп­та­ла она, в ус­тавших гла­зах от­ра­жались за­мер­шие те­ни стих­шей ули­цы – единс­твен­ное, что в ту се­кун­ду яс­но за­пом­ни­лось.

Но я толь­ко креп­че сжал её рас­слаб­ленную ла­донь и по­вёл че­рез тём­ную кух­ню в спаль­ню. 

Раз­жал паль­цы, зах­лопнул дверь. И, ка­жет­ся, лишь тог­да сде­лал вдох.

Ад­ри­ана пос­лушно лег­ла по­верх смя­того оде­яла, а я сел на са­мый край пос­те­ли, упер­шись но­гами в пол и чуть сгор­бившись, от­вернул­ся к при­от­кры­тому ок­ну, раз­гля­дывал мут­ные раз­во­ды бе­лого све­та фо­наря на гряз­ном стек­ле.

– Зна­ешь, что про­изош­ло в пер­вую се­кун­ду пос­ле Боль­шо­го взры­ва? – вдруг спро­сила Ад­ри­ана. Преж­няя не­реши­тель­ность, ще­мящая кро­тость ос­та­лись в гос­ти­ной, за зак­ры­той дверью.

– Не имею ни ма­лей­ше­го по­нятия, – я от­ве­тил с рав­но­души­ем и лёг­ким пре­неб­ре­жени­ем, до­гады­ва­ясь, что она в лю­бом слу­чае нач­нёт не­лепый, бес­по­лез­ный рас­сказ. Её те­ло от­торга­ло ос­татки хищ­ни­ка, из­бавля­лось от гни­ли, и те­перь мыс­ли вы­тал­ки­вали неч­то не­веро­ят­ное, сме­лое и пу­га­ющее.

– Есть мне­ние, что че­рез се­кун­ду пос­ле воз­никно­вения Все­лен­ной её тем­пе­рату­ра по­низи­лась, став приб­ли­зитель­но в ты­сячу раз пре­вос­хо­дящей жар цен­тра Сол­нца, – она го­вори­ла очень ти­хо, поч­ти ед­ва раз­ли­чимым шё­потом, этот неж­ный, та­инс­твен­ный го­лос за­менил звон убий­ствен­ной ти­шины, а я слу­шал. – Уже че­рез сто се­кунд тем­пе­рату­ра упа­ла до ты­сячи мил­ли­онов гра­дусов, и за­пущен­ные про­цес­сы по­роди­ли ато­мы ге­лия, ли­тий, бе­рил­лий, не­боль­шое ко­личес­тво тя­жёло­го во­доро­да… – шё­пот приб­ли­жал­ся, на­рас­тал сов­сем ря­дом с мо­им ухом, бил по во­об­ра­жению и по­кою, ри­суя пляс­ку за­рож­давших­ся ато­мов, вра­щение дис­ко­об­разных га­лак­тик. – Так Все­лен­ная, рас­ши­ря­ясь и ох­лажда­ясь, тка­ла бес­ко­неч­ное по­лот­но ми­ра, спле­тала нас из ни­чего… Этот миг – на­ша пер­вая встре­ча – был соз­дан мил­ли­ар­ды лет на­зад, он свер­кал в пуль­са­ции энер­гии элек­тро­нов и ядер. Мо­жет, уже тог­да на­ши ато­мы, рас­се­ян­ные в бес­ко­неч­ном тан­це га­лак­тик, стя­гива­лись во­еди­но, а по­том их от­бра­сыва­ло прочь друг от дру­га на раз­ные вре­мен­ные вет­ки, точ­ки прос­транс­тва. Я по­яви­лась че­рез де­вять лет пос­ле те­бя… – все эти сло­ва при­липа­ли к ко­же, ос­та­вались на ней влаж­ны­ми от­пе­чат­ка­ми, вспыш­ка­ми не­види­мых ожо­гов про­ника­ли под ко­жу, за­мыка­лись вок­руг поз­во­ноч­ни­ка, зас­тавляя вып­рямлять спи­ну про­тив усып­лённой, обез­глав­ленной во­ли. Её вы­жив­шие чувс­тва, впи­вав­ши­еся мне в спи­ну то не­весо­мыми, то креп­ки­ми и дол­ги­ми по­целу­ями, вон­за­ли в те­ло крю­ки с це­пями, что, дёр­га­ясь, при­нялись мной уп­равлять. – Я ро­дилась пос­ле мо­ей Все­лен­ной.

Семь лет прош­ло – и мы сно­ва в пос­те­ли, и те­перь Ад­ри­ана хо­чет, что­бы моя спи­на бы­ла изу­родо­вана нез­ри­мыми сле­дами от бес­смыс­ленных по­целу­ев, при­чуд­ли­выми бук­ва­ми не­мого язы­ка её люб­ви. По­чему я не вос­про­тивил­ся, по­чему не от­верг шаль­ной кап­риз, смер­тель­ную инъ­ек­цию бе­зумс­тва? А ка­кой от­вет вам пред­почти­тель­ней? По­лага­ете, буд­то я под на­тис­ком вос­пря­нув­шей па­мяти ис­пы­тал тос­ку по бли­зос­ти с Ад­ри­аной? Не уве­рен, что это так. Я был из­мо­тан, из­му­чен, кос­ти толь­ко пе­рес­та­ли ныть, ра­ны за­тяну­лись… Я слиш­ком ус­тал, что­бы воз­ра­жать, спо­рить.

Ад­ри­ана по­ложи­ла го­лову мне на пле­чо, ос­то­рож­но ве­ла ла­донью по лок­тю, пе­рехо­дила к за­пястью, гла­дила кос­тяшки паль­цев, где за­жила рас­се­чён­ная пок­раснев­шая ко­жа. Ед­кая мысль прос­верли­ла нас­квозь: я ре­шил, что роб­ко изу­чая ру­ки, го­товые вы­бить из Ари­са моз­ги, про­ломить че­реп, Ад­ри­ана ис­ка­ла от­пе­чат­ки его раз­би­тых скул, за­сох­шие брыз­ги его кро­ви. Быть мо­жет, она вов­се и не ду­мала об Ари­се, не бе­рег­ла гряз­ный ко­мок жа­лос­ти жер­твы к ис­терзан­но­му му­чите­лю, но и во мне не вспы­хива­ла рев­ность к этим приз­рачным ощу­щени­ям ко­го-то треть­его. Кто-то тре­тий, неч­то, не поз­во­ляв­шее на­рушить дис­танцию, пе­рес­ту­пить чер­ту, не­из­менно воз­вы­шалось меж­ду на­ми. Но бес­по­мощ­но тре­щало от по­целу­ев Ад­ри­аны, от­ча­ян­ной, без­рассуд­ной сме­лос­ти.

Те­ло со­вер­ши­ло неп­рости­тель­ное пре­датель­ство: мыш­цы ско­вало за­мет­ное нап­ря­жение, не­под­властная дрожь рас­хо­дилось взрыв­ной вол­ной от гул­ких уда­ров сер­дца. Ад­ри­ана кос­ну­лась гу­бами мо­ей шеи, при­пала к пуль­си­ру­ющей ар­те­рии и так за­мер­ла, об­хва­тив ме­ня ру­ками с от­ча­яни­ем и ис­пу­гом, буд­то всерь­ёз опа­са­ясь, что её в сле­ду­ющую же се­кун­ду утя­нет прочь при­тяже­ние су­мас­шедшей га­лак­ти­ки. Лишь ощу­тив хо­лод глад­кой шёл­ко­вой тка­ни, я по­нял, что ху­доба Ад­ри­аны, ос­тро­та за­точен­ных го­лодом и хищ­ни­ком черт, жут­кий узор шра­мов бы­ли скры­ты за свет­ло-си­ней со­роч­кой. За­тащив её в спаль­ню, я да­же не об­ра­тил вни­мания на одеж­ду, на рас­пу­щен­ные во­лосы, прос­то дер­жал её за ру­ку… По­том она ска­жет, что я уво­дил её от кош­ма­ров, не­воль­но пог­ру­жая в своё оди­ночес­тво. Она ска­жет: «Я иног­да не чувс­тво­вала нас вмес­те. Я чувс­тво­вала, что ты ос­та­вал­ся один, а я толь­ко изоб­ра­жала фи­зичес­кую фор­му это­го не­ис­тре­бимо­го у­еди­нения. Ду­ма­ешь, воз­можно быть чу­жим оди­ночес­твом?». Ад­ри­ана не ус­лы­шала воз­ра­жения, не уз­на­ла, что силь­но оши­балась. На­вер­но, нап­расно я ей не от­ве­тил…

Ад­ри­ана за­жала мою жизнь мяг­ки­ми, чуть пот­рескав­ши­мися гу­бами. Пог­ло­тила мой пульс. 

– Ты нак­ло­нил го­лову, – от­ме­тила она с хит­рой ус­мешкой, от­влек­шись от вскры­тия недр Все­лен­ной. – Ска­зать, что оз­на­ча­ет этот жест?

– Го­лова по­тяже­лела от ус­та­лос­ти, и я ед­ва дер­жусь в соз­на­нии, – от­ве­тил я не­воз­му­тимо, по­нимая, на ка­кое тол­ко­вание она на­мека­ла.

– Нет, Шер­лок Холмс, те­бе нра­вит­ся то, что я де­лаю.

– Нра­вит­ся ли мне, как ты наг­ло поль­зу­ешь­ся си­ту­аци­ей? – я по­вер­нулся к ней ли­цом. Вдруг ме­ня ог­лу­шила не­ожи­дан­ная мысль: 

– Пос­ле то­го слу­чая, – я не смог спус­тить с язы­ка иное сло­во, – в хи­жине у те­бя бы­ла бли­зость с муж­чи­нами? – до­гад­ка обез­дви­жила, зак­ру­тилась но­жом в спи­не, за­сажен­ном ме­сяц на­зад: – Арис. Он вы­нуж­дал те­бя.

– Шер­лок…

– Ты спа­ла с от­чи­мом?

Она про­мол­ча­ла, но луч­ше бы зак­ри­чала пря­мо в ли­цо, за­вопи­ла, раз­ди­рая гор­ло, о том, как Арис во вре­мя оче­ред­но­го «се­ан­са ус­ми­рения» ре­шил ог­ра­дить её от нез­ва­ных гос­тей в соз­на­нии ядо­витой смесью фи­зичес­кой бо­ли, от­вра­щения, уг­роз, бо­ли, пот­ро­шащей ду­шу. Иног­да Арис го­ворил, что лю­бит её, как жен­щи­ну, но ка­кими бы ни бы­ли эти ред­кие неж­ные сло­ва, их зву­ки та­яли в гне­ве, ярос­ти и жес­то­кос­ти, зас­тре­вали в не­зажи­ва­ющих раз­ры­вах. Арис пе­рес­тал бить её пять лет на­зад, ког­да боль­ше ник­то не втор­гался в соз­на­ние Ад­ри­аны, но эхо уда­ров прес­ле­дова­ло в кош­марных снах.

Еле слыш­но, по­кор­но ска­зать «да» бы­ло го­раз­до боль­нее, чем кри­чать, об­на­жая грязь прав­ды.

Я при­кос­нулся к её чуть за­витым пря­дям. Я тро­гал вос­по­мина­ние, мер­кну­щую дым­ку па­мяти.

– Сог­ла­сись, мы оба уме­ем вжи­вать­ся в роль, по­это­му я с лёг­костью сде­лаю вид, что ты ещё не ус­пе­ла раз­да­вить ме­ня сво­ими нев­зна­чай бро­шен­ны­ми приз­на­ни­ями. Этой ночью я поз­во­лю те­бе ос­квер­нять Бей­кер-стрит лю­бой воз­му­титель­ной чушью, что­бы твоё мол­ча­ние боль­ше не зве­нело без­рассудс­твом не­дос­ка­зан­ности... Го­вори, ес­ли те­бе так хо­чет­ся, го­вори, вы­цара­пывай на мо­их вос­по­мина­ни­ях, я всё вы­чер­кну. Вре­мя пош­ло. Пом­нишь, ка­кой воп­рос ты за­дала в по­ез­де на Эк­се­тер? – Ад­ри­ана взгля­нула с опа­сени­ем. – Те­перь его за­дам я, буд­то мне бе­зум­но ин­те­рес­но. Ты оди­нока, бе­зымян­ная жен­щи­на. Ты лю­била ко­го-ни­будь?

Она ус­мехну­лась, и в этой мрач­ной ух­мылке зас­ты­ла тень над­менной улыб­ки Ари­са. Она впи­тала в се­бя слиш­ком мно­го его су­щес­тва.

– Я бы­ла влюб­ле­на дваж­ды. Впер­вые это про­изош­ло в один­надцать лет. В пси­хи­ат­ри­чес­кой кли­нике в Гер­ма­нии я час­то наб­лю­дала за од­ним маль­чи­ком, Ри­хар­дом Лан­ге. Его стар­шая сес­тра за­реза­ла собс­твен­ных ро­дите­лей и пред­ло­жила ему за­жарить го­лень от­ца… Вто­рой раз… Пос­ледний раз, – го­лос Ад­ри­аны дро­жал. Я уже знал, что она ска­жет, но при­нуж­дал за­ново вы­вора­чивать се­бя на­из­нанку. – Ты с раз­дра­жени­ем и злостью по­вер­нулся ко мне, рас­сердил­ся, тре­бовал чай… И смот­рел так, буд­то уже всё вы­ведал о мо­ей ду­ше, смот­рел сквозь неё, рвал од­ним толь­ко взгля­дом и всё рав­но спра­шивал о том, что сам раз­га­дал, вы­чис­лил…

– Ад­ри­ана…

– Я ни с кем, кро­ме Бек­ки, не мог­ла быть хоть кап­лю от­кро­вен­ной, и вот я при­ез­жаю на Мон­те­гю-стрит, к че­лове­ку, ко­торый хо­тел прит­во­рять­ся, буд­то ни­чего не слы­шит, всё про­пус­ка­ет ми­мо, вых­ва­тывая лишь са­мое цен­ное. Но ты слы­шал всё.

– И при этом ты лга­ла мне, не­дого­вари­вала…

– Я до сих пор жи­ву в стра­хе, Шер­лок… Пос­ле то­го, как ты у­ехал из по­местья, я стол­кну­лась со всем, что скры­валось за щи­тами соз­на­ния. Я вспом­ни­ла, как эти­ми ру­ками рас­ка­лыва­ла че­реп Фрэн­ка об угол школь­ной пар­ты… Я бо­ялась, что ты пос­чи­та­ешь ме­ня су­мас­шедшей, то­же уп­ря­чешь в кли­нику. Я не хо­тела те­рять те­бя, этот не­пов­то­римый взгляд. И я ис­чезла из тво­ей жиз­ни, что­бы сбе­речь её, ис­пра­вить бу­дущее.

– И что те­перь? – я за­жёг лам­пу. – Мой взгляд ос­тался преж­ним? Ска­жи, жен­щи­на без име­ни.

– Нет, – об­ро­нила она. – Да­же сей­час, вспом­нив всё до ми­нуты, ты уже ина­че смот­ришь на ме­ня.

– Вер­но. То­го Шер­ло­ка боль­ше нет, Ад­ри­ана. Ты прос­ти­лась с ним семь лет на­зад на по­роге Мон­те­гю-стрит, его сбил ав­то­мобиль, пов­ре­дил или ис­це­лил па­мять, вот уж не знаю, ка­кое сло­во умес­тней. Ты лю­бишь тень вос­по­мина­ния.

– Как и ты, – на её гу­бах мель­кну­ла хму­рая ус­мешка.

– Что?

– Зна­ешь, что я ви­жу в тво­их гла­зах? Ты про­дол­жа­ешь ис­кать во мне ту Дже­раль­дин, за ко­торой бро­сал­ся в во­ду и мчал­ся по лес­тни­це. Ищешь её, а ви­дишь Ад­ри­ану.

– Что за аб­сурд, я не был влюб­лён…

– Я все­го лишь пе­рево­жу на че­лове­чес­кий язык то, что ты ис­пы­тывал в прош­лом. Этой ночью мы мо­жем го­ворить о чём угод­но, а на ут­ро не вспом­нить ни се­кун­ды. Уве­рена, ты по-дру­гому и не пос­ту­пишь. Те­перь не обя­затель­но бить те­бя го­ловой об ас­фальт, что­бы из­ба­вить от не­нуж­ных, на­зой­ли­вых фраг­ментов. Ты со вре­менем улуч­шил на­вык са­мос­то­ятель­ной чис­тки па­мяти.

– Ты пред­ви­дела ам­не­зию?

– Нет, но как удач­но, не прав­да ли? – в её то­не скво­зила оби­да, кровь раз­би­того сер­дца. – Ты стал сво­боден от это­го удушья со­жале­ний, стра­даний. Ты стал Шер­ло­ком Хол­мсом.

– Стал, но зна­ешь… Нем­но­го, са­мую нич­тожную ма­лость мне труд­но быть им сей­час, – я по­давил вопль от­ча­яния. – Будь ты прок­ля­та.

– Ос­та­новись здесь… – про­шеп­та­ла она и под­несла мою ла­донь к сво­ему пе­чаль­но­му ли­цу, при­жала к ще­ке.

Ос­та­новись здесь, Шер­лок, зам­ри, рас­ту­щая Все­лен­ная, на тон­кой гра­ни меж­ду вре­мена­ми, не бро­сай ме­ня сей­час… Прит­во­рись, об­ма­ни, прок­ля­ни, но ос­тань­ся – эти сло­ва гу­дели в го­лове, про­шили че­реп из­нутри, ког­да ста­ло не­выно­симо го­ворить и смот­реть на Шер­ло­ка, ско­вывать сер­дце. Сло­ва раз­ди­рали, как прутья, зас­тряв­шие в гор­ле.

Нас раз­де­ляли счи­тан­ные дюй­мы, лез­вия про­житых лет, рас­таски­вало вре­мя, и я боль­ше не мог­ла соп­ро­тив­лять­ся пь­яня­щей сла­бос­ти.

Мне по­каза­лось, что я умер­ла, ког­да гу­бы Шер­ло­ка при­жались к мо­ему лбу, про­чер­ти­ли ли­нию бро­вей, кос­ну­лись вис­ка. Он це­ловал моё ли­цо, сом­кнув ве­ки, мед­ленно об­во­дил каж­дую чёр­точку, буд­то пред­став­ляя во­сем­надца­тилет­нюю Дже­раль­дин, ри­суя её об­раз влаж­ны­ми гу­бами по­верх мо­его ли­ца. И я бы­ла го­това по­верить, что ко мне об­ратно при­рас­та­ло всё, что я рас­те­ряла, что сох­ра­нилось внут­ри Шер­ло­ка, тле­ло в неж­ности и теп­ле сом­кну­тых губ. Я рас­смат­ри­вала его рес­ни­цы, гла­дила спи­ну, и вне­зап­но Шер­лок от­крыл гла­за и зас­тыл, стис­нув паль­ца­ми мой за­тылок, но так же рез­ко ос­ла­бил хват­ку, до­гадав­шись, что мог сде­лать боль­но. Всё же Мар­ри­эт уда­рил мет­ко и креп­ко.

– Да, да, – сог­ла­ша­ясь с его мыс­ля­ми, пол­ны­ми сом­не­ний, про­гово­рила я, – бу­дем прос­то спать. Это ужас­ная глу­пость. 

Я от­пусти­ла Шер­ло­ка, упа­ла на свою по­лови­ну кро­вати, вда­вила го­лову в по­душ­ку.

– Че­го ты хо­тела, Ад­ри­ана? Смыть вос­по­мина­ния о сек­се с Ари­сом но­выми впе­чат­ле­ни­ями?

Я раз­ли­чала в его воп­ро­ситель­ном и сер­ди­том то­не от­го­лос­ки той та­ющей ярос­ти, го­рес­ти, зву­чав­шей в хи­жине ста­рика У­ил­ла.

– Хо­тела вы­яс­нить, дей­стви­тель­но ли это чёр­то­во со­вокуп­ле­ние нас­толь­ко от­вра­титель­но, или же всё за­висит от от­но­шения к не­му, то­му че­лове­ку, что рвёт те­бя.

– Семь лет, иди­от­ка, – Шер­лок схва­тил ме­ня за пле­чо и пе­ревер­нул на спи­ну. Так же я па­дала на буг­ристый тём­ный мат­рас, ког­да в пе­реко­шен­ном жер­ле ка­мина ше­велил­ся огонь, а мной од­новре­мен­но пра­вил страх и не­мыс­ли­мая тя­га. Од­на­ко те­перь ник­то из нас не со­бирал­ся ос­та­нав­ли­вать­ся. – Ты раз­ру­шала се­бя, кром­са­ла жизнь на ку­соч­ки. И в чём смысл та­кой от­ча­ян­ной жер­твы? – Шер­лок ед­ва не вот­кнул ла­дони в по­душ­ку и сце­пил мне го­лову, как тис­ка­ми. – По­чему? – он при­жал­ся лбом к мо­ей ще­ке. – По­чему ты не приш­ла ко мне рань­ше?

– Бен­джа­мин бы обя­затель­но рас­пра­вил­ся с то­бой. Он не опас­нее Мо­ри­ар­ти, но и его па­ути­на дос­та­точ­но проч­на и ве­лика.

– До­гад­ки, со­жале­ния, – Шер­лок про­вёл гу­бами вдоль мо­ей шеи так, как обыч­но с опас­кой и не­дове­ри­ем дот­ра­гива­ют­ся до че­го-то не­из­вес­тно­го. – Всё, что ос­та­лось – му­сор, бес­смыс­ли­ца, по­меха…

– Как и лю­бовь, тот же му­сор, вер­но? Ты же го­тов про­водить це­лые се­мина­ры на те­му ядо­витос­ти люб­ви.

– Есть лю­бовь, есть яд и удушье, не­дора­зуме­ние, – Шер­лок ак­ку­рат­но опус­тился на ме­ня. Тя­жесть утя­нутых в бо­лото лет на­дави­ла на рёб­ра. – А есть ты и я, чёрт возь­ми. Ты и я, жен­щи­на без име­ни… 

– Толь­ко до ут­ра. Ког­да ещё ты ста­нешь нес­ти та­кую уди­витель­ную чушь.

По­целуй ка­зал­ся горь­ким: мои гу­бы слов­но лас­кал пе­пел вос­по­мина­ний, сго­рев­шие ос­танки за­губ­ленной жиз­ни. У по­целуя ди­кая по­рывис­тость вет­ра, рас­се­ка­юще­го пус­тошь, вкус осен­не­го дож­дя, что гнал нас по хол­мам, пу­тал­ся в по­жел­тевшей тра­ве… Вкус лип­кой не­навис­ти, вы­думан­ной, ском­канной. Я це­лую Шер­ло­ка, и мне боль­но, буд­то я сди­раю гу­бы о те са­мые кам­ни, что сы­пались к бе­регу зас­тывше­го пру­да. Шер­лок то в му­читель­ном ис­ступ­ле­нии об­хва­тывал, при­кусы­вал мне гу­бы, сдер­жи­вая по­рыв бе­зумс­тва, то вды­хал мои по­пыт­ки про­из­нести хоть сло­во, об­ры­вал сто­ны, но не опус­кал рук, упи­ра­ясь лок­тя­ми в ко­сые склад­ки прос­ты­ни. Ра­зум ещё бун­то­вал, про­тивос­то­ял из­ма­тыва­ющей оса­де, тщет­ная сдер­жанность и над­лом уга­дыва­лись в гру­бых го­рячих по­целу­ях, что ста­нови­лись по­рывис­ты­ми и дол­ги­ми. А я в от­вет мяг­ко ка­салась его нап­ря­жён­ной по­яс­ни­цы, ед­ва ды­шала в пле­чо. 

– Шер­лок, я…

Но он не поз­во­лял ра­нить пов­торным приз­на­ни­ем, и без то­го зве­нящим в го­лове.

– Ещё раз ска­жешь это, я те­бя прис­тре­лю, – жар его пре­рывис­то­го ды­хания раз­го­рал­ся где-то воз­ле сер­дца.

– Ты же раз­ре­шил го­ворить всё, – я улы­балась так, как вряд ли смог­ла бы улыб­нуть­ся по­том. 

– Не пе­ре­оце­нивай моё тер­пе­ние.

Я, ри­суя кон­чи­ками паль­цев кон­тур его ло­паток – сло­жен­ных крыль­ев – мед­ленно, буд­то ста­ра­ясь сде­лать это не­замет­но, сги­бала пра­вую но­гу в ко­лене, вы­тас­ки­вала её и опус­ка­ла на бед­ро Шер­ло­ка, за­печа­тывая нас в ко­кон не­лепо­го чувс­тва, что при­шило нас друг к дру­гу сталь­ной нитью. Но шов неп­ре­мен­но ра­зор­вётся, я это зна­ла, а Шер­лок бо­ял­ся до­гады­вать­ся, под­пускать прав­ду слиш­ком близ­ко сей­час, уве­рен­ный в том, что я боль­ше ни­куда не смо­гу сбе­жать. 

– А ес­ли хищ­ник вдруг выр­вется на сво­боду? Ме­ня те­перь впол­не мож­но счи­тать одер­жи­мой де­моном.

– Тог­да и про­верим, кто из нас бо­лее одер­жим, – он ос­та­вил след от по­целуя на ямоч­ке меж­ду клю­чица­ми. 

– Ты спро­сил в рес­то­ране… – Шер­лок про­вёл кон­чи­ком но­са по тка­ни со­роч­ки на гру­ди, при­жал­ся гу­бами, за­поми­ная за­пах но­чи кло­кочу­щего на­важ­де­ния, за­пах ос­во­бож­де­ния. 

– О чём? – про­гово­рил он, слег­ка при­под­нявшись, что­бы мне бы­ло удоб­ней вы­тащить вто­рую но­гу, рас­крыть­ся, стать у­яз­ви­мей для игл же­лания, под­це­пив­ших каж­дый нерв. – Ах да… – Шер­лок взгля­нул с нез­на­комой тос­кой, не­мым уп­рё­ком. – Хо­чешь окон­ча­тель­но ме­ня до­бить?

– Ес­ли те­бе бу­дет ху­же…

– Я боль­ше не ста­ну спра­шивать. А ты прос­то ос­та­нешь­ся. Без па­фос­ных клятв, обе­щаний, лиш­них слов… – он це­ловал ди­ко, от­кро­вен­но, до бо­ли, и всё же про­шеп­тал, ут­кнув­шись мне в шею, уло­вив не­умо­лимое та­яние вре­мени, буд­то рас­смот­рев бес­по­щад­ное бу­дущее. – Ос­тань­ся, – гу­бы ра­зом­кну­лись, язык сколь­знул по мо­ей ко­же, как кап­ля об­жи­га­юще­го вос­ка. Он не счи­тал это от­ча­ян­ной моль­бой, жал­кой прось­бой от­вра­тить гря­дущее и убе­речь его от уг­ры­зений со­вес­ти, не­от­вра­тимых «не­удобств». – Ос­тань­ся со мной, – я ощу­тила вкус сво­его вы­думан­но­го име­ни на сме­лых, уп­ря­мых гу­бах Шер­ло­ка: – Ад­ри­ана.

Его про­ник­но­вен­ный, спо­кой­ный го­лос, ос­то­рож­ный шё­пот раз­ла­мывал за­щит­ные ме­ханиз­мы, осе­дал в па­мяти, вы­зывал удуш­ли­вые вол­ны бес­силь­но­го со­жале­ния. 

– За­пом­ни ме­ня, гос­по­дин Все­лен­ная…

Я жа­лась к его гру­ди, об­ни­мала с жад­ностью и са­мозаб­ве­ни­ем, как в пос­ледний раз, ста­ра­ясь за­пол­нить жут­кую пус­то­ту рва­ной ду­ши жа­ром вол­ну­ющих при­кос­но­вений, вку­сом вос­пла­менив­шихся чувств, жа­ром ко­жи, под­све­чен­ной жёл­той лам­пой на прик­ро­ват­ной тум­бочке. В её блед­ном тёп­лом си­янии на­ши те­ла ка­зались при­чуд­ли­выми пес­ча­ными хол­ма­ми, что кру­то взды­мались и осы­пались под на­тис­ком вет­ра, и мы сли­вались, про­сачи­вались друг в дру­га, сколь­зи­ли, как бе­гущий по скло­ну пе­сок… Его неп­ред­ска­зу­емая, не­во­об­ра­зимая жизнь, уча­щён­ное ды­хание, об­рывки бес­по­рядоч­ных мыс­лей впи­тыва­лись в кровь, об­во­лаки­вали ве­ны, бе­шено сту­чали в рас­тре­вожен­ном сер­дце. Шер­лок ощу­щал нап­расно скры­ва­емое от­ча­яние, це­ловал неж­нее, буд­то за­бот­ли­во за­лизы­вая ста­рые ра­ны, ко­торые не за­тянет ни один креп­кий шов с мно­жес­твом уз­лов. Он ду­мал, я бо­ялась бо­лез­ненных вспы­шек прош­ло­го о но­чах, про­ведён­ных в пос­те­ли Бен­джа­мина, бо­ялась ис­пы­тать то же раз­ры­ва­ющее от­вра­щение и омер­зе­ние, что пос­те­пен­но омерт­вля­ло ме­ня, выт­ря­хива­ло ду­шу. 

Вдруг в го­лову вре­за­ет­ся не­выно­симый визг тор­мо­зов, скре­жет шин по мок­ро­му ас­фаль­ту, брыз­ги гряз­ной по­чер­невшей лу­жи… Звук сби­того те­ла, сло­ман­ных кос­тей. Кровь ус­тре­милась за­пол­нять тре­щин­ки, ок­ра­шивать тём­ные час­ти­цы ас­фаль­та. Я бы­ла там, Шер­лок, я бро­силась бе­жать на­зад, спот­кну­лась, раз­би­ла гу­бу, рас­ца­рапа­ла ко­лени, но не об­ра­тила вни­мания на пуль­си­ру­ющую боль. Я опус­ти­лась воз­ле те­бя, ког­да Бен­джа­мин пы­тал­ся под­нять ме­ня и увез­ти прочь. Он выз­вал ско­рую, что­бы в боль­ни­це по тво­им ве­нам про­нес­лась смер­тель­ная до­за анес­те­зии, ос­та­нови­ла сер­дце. Но я пок­ля­лась, что за­буду о те­бе, не ос­тавлю тай­ных под­ска­зок, ка­кие при­вели бы ко мне и ос­во­боди­ли. Я от­да­лась ему в тот день, пря­мо в боль­ни­це в хо­лод­ной бе­лой па­лате. По­ка рен­тге­нов­ские лу­чи прос­ве­чива­ли твой че­реп, я прев­ра­щалась в пус­той со­суд, по­лумёр­твую прон­зённую ма­терию. 

Бен­джа­мин уз­нал о по­тере па­мяти и ус­мехнул­ся: «Ве­зучий де­тек­тив». 

Слё­зы, хо­лод­ные, без­мол­вные, про­чер­тившие тон­кую ли­нию до под­бо­род­ка, вы­сыха­ли на его гу­бах, ког­да Шер­лок, ском­кав со­роч­ку, це­ловал угол­ки мо­их прик­ры­тых глаз. Я не ос­ме­лилась про­из­нести сло­ва, за­пер­тые за приг­лу­шён­ны­ми сто­нами: «Прос­ти, Шер­лок Холмс, но я ос­та­нусь толь­ко в вос­по­мина­ни­ях. Быть мо­жет, где-то су­щес­тву­ет па­рал­лель­ный мир, выс­тро­ен­ный на­шими же­лани­ями, иная ре­аль­ность, в ко­торой я вы­бираю те­бя. Нав­сегда».

– Ты не прос­тишь, – про­лепе­тала я, как в за­бытьи, ища в по­целу­ях из­бавле­ния от уда­ров прош­лых кош­ма­ров.

– Я и се­бя не про­щу.

Ад­ри­ана го­вори­ла, что нас­то­ящие глу­пос­ти, во всех их бе­зум­ных от­тенках с бес­печностью тво­рят лю­ди, ус­тавшие быть серь­ёз­ны­ми, за­дав­ленные стра­дани­ями и ску­кой. Лю­ди, ко­торым уже не­чего бо­ять­ся, ког­да смерть мед­ленно смы­кала паль­цы вок­руг гор­ла. Та­ким бы­ло её оп­равда­ние – Ад­ри­ана не сом­не­валась в том, что её вре­мя ис­ся­кало, и пос­ле столь­ких лет бес­плод­ной, не­лепой борь­бы с во­лей сер­дца и ра­зума, уга­сания в ру­ках Ари­са она ре­шилась глу­боко вдох­нуть жизнь из мо­их лёг­ких. Она хо­тела стать мо­ей жен­щи­ной, и не­из­вес­тно, кто из нас про­явил боль­шее снис­хожде­ние и же­лание прев­ра­тить­ся в не­кое еди­ное су­щес­тво, сцеп­ленное бун­ту­ющей при­родой… 

Но вско­ре те­лефон­ный зво­нок раз­ре­зал нас об­ратно над­вое. 

Меж на­ми сно­ва про­лег­ла стро­гая чер­та.

Я не хо­тел от­ве­чать на вы­зов, но Ад­ри­ана, ве­домая дур­ным пред­чувс­тви­ем, про­тяну­ла ру­ку, взя­ла мо­биль­ный и слу­шала ин­спек­то­ра из Эк­се­тера.

Эмо­ции от­хлы­нули прочь.

По­целуй ис­па­рил­ся с её ос­трых ко­лен. Я ощу­тил се­бя прес­тупни­ком, пой­ман­ным с по­лич­ным, ког­да го­лос Ад­ри­аны, с нот­ка­ми че­го-то чу­жого, опус­то­ша­юще­го проз­ву­чал от­ку­да-то свер­ху:

– Бен­джа­мин ис­чез из па­латы.