Эпоха перемен

No Cry

Someone save me

No Love

I wa

No Life

If the heart hurts without end

No Cry

Someone save me

No Love

I wa

No Life

Now

© EDEN

Хлипкий утопический мир, спрятанный за стенами, как за холодными могильными плитами надежда человечества. У них не будет будущего, и никогда его не было. Команда, созданная ради спасения, находилась на грани полного уничтожения. Для несведущих людей — они ещё один элитный отряд, понёсший потери, но для других — годы войны и бесполезной работы над заведомо сломанной машиной. Неоправданные надежды — часть многолетних войн, которые не хотели прекратить те, в чьих руках находится высшая власть. Если им это выгодно — конца не будет и надежды напрасны.

— Не думал отдохнуть?

Джет отвлёкся на Тересию. Она прервала его размышления своим появлением.

— Нет, — он снова перевёл взгляд на детей, резвившихся в парке перед реабилитационным центром.

Тересия села на ступеньку рядом с универсалом. Дождь закончился, но в воздухе ещё чувствовалась прохлада. После жары пустыни лучше этого ощущения только возможность принять душ.

— Ты сделал для них всё, что мог. Твоё самобичевание ничего не изменит, Джет.

— Все они могут погибнуть.

— Все когда-нибудь умрут. Сегодня, завтра или через годы.

Джет молчал. Тересия шумно выдохнула — проникновенным разговорам её никто не учил, и по части эмоций и поддержки пришлась бы к месту Алеит. От них нет пользы на войне; Первую запрограммировали на другое.

— Не знаю как ты, а я хочу смыть с себя всё это дерьмо, — хмыкнула Тересия, поднимаясь.

Шестой никак на это не отреагировал; смотрел перед собой, не отпуская мыслей. Он изменился. Тересия не заметила, когда он прошёл свою переломную точку, и надеялась, что сама ещё не потеряла крепкого стержня, созданного учёными. Собираясь уходить, Первая помедлила.

— Забудь об этом, Джет. Так будет лучше.

— Ты можешь забыть всё это?

— Мы универсалы. Нам не свойственно проявлять человечность. Советую вспомнить об этом до того, как кинешься геройствовать в следующий раз.

Девушка развернулась, направляясь к входу в здание, но остановилась у статуи монахини, услышав слова универсала:

— А Сэт? Его ты тоже не любила?

Первая помолчала, смотря себе под ноги. Любила ли?

— Он был членом нашей команды, — Тересия пожала плечами, отзываясь о погибшем парне, как о чём-то не столь существенном.

— Ты тоскуешь по нему?

— Любой из нас мог…

— Ты. Тоскуешь. По. Нему? — выделяя каждое сказанное слово, Джет будто вбивал интонацией, как огромным молотом, гвозди в крышку гроба запечатанных правил.

— Нет. И тебе желаю выбросить эти мысли из головы.

Шестой не получил ответа, на который рассчитывал. Джет остался с размышлениями один. Продолжая смотреть на детей, он видел короткие жизни, которые в мгновение могут отнять.

***

Последняя вылазка изменила их. Время, проведённое в дороге до Арионтаса, Каин тратил на мысли, которые из соображений их создателей не должны занимать универсалов. Созданные для войны солдаты, как сломанные куклы с повреждённой программой, отклонились от неё и стали непредсказуемыми.

Септем шёл по коридору в направлении больничного крыла. Даже после тотального провала создателей интересовало состояние универсалов. Лидер был полностью здоров и не ранен. Старая рана на руке уже не кровоточила и не тревожила его, но он следовал полученному приказу, не понимая, зачем снова это делает.

— Нейтан?

Седьмой остановился, услышав удивлённый женский голос за спиной. Он медленно обернулся, переводя взгляд на источник звука. В пяти шагах от него стояла незнакомая девушка. Слишком хорошо одета для этих мест, несмотря на простоту и удобство — свободные штаны и футболку с кроссами в чёрном цвете. Практически все, кого привезли в реабилитационный центр с мест боевых действий, переодевали в одинаковые костюмы, напоминающие больничную форму. От них отличались только универсалы или медицинский персонал. Девушка выглядела здоровой и ухоженной. Чёрные волосы коротко острижены до плеч — каре, кажется, именно так называлась эта причёска. Ни лишних прядей, ни посечённых кончиков. Здоровые и крепкие волосы. Такая же здоровая кожа; светлая. Каин не прикасался к ней, но знал, что она нежная и бархатистая, не тронутая ни беспощадным солнцем пустыни, ни ветрами или голодом. Нет следов болезни или ранений. Война не коснулась её, как и других жителей Шиллира, но синие глаза, смотревшие на него с надеждой, имели в себе осознание истинного положения мира, не свойственное другим жителям утопического мира.