Страница 339 из 346
- Э, нет, так не пойдёт... Слезами тут не поможешь...Давай лучше вспоминать всё, что нас связывало в эти годы…
И они вспоминали. Шли вперёд, начав со злополучного похищения с автостоянки ИКЕА...В какой-то момент вопрос Мари остался без ответа, она обернулась к Пелле и увидела, что тот заснул с улыбкой на лице.
Глядя на сереющий перед рассветом квадрат окна, Мари молча глотала слёзы и молила:
«Господи, ты всемогущ и милостив! Не отнимай у Пелле жизнь! Не сейчас! А если непременно нужно кого-то из нас наказать — начни с меня! Пелле свои грехи тысячекратно искупил!»
В голове Мари возник знакомый голос. Ангел-Хранитель.
«Увы, Мари, ничего не получится...Когда ты висела на волоске от смерти, рожая Стефани, Пелле Армфельт попросил бога о том же, о чём ты просишь сейчас. Пришло его время, Мари! Знаю, что ты сейчас чувствуешь, но не торопись проклинать Отца...Надорвана у Пелле душа, не выдержит он долго...Ты не в курсе, но он уже пытался себя жизни лишить. Только у него тоже ангел-хранитель имеется, не позволил...»
«Красавчики вы, ничего не скажешь! Рак-то за что? Мало при жизни мучился? Сам говоришь — душа надорвана… Уж если добрые такие — что ж автокатастрофу не подстроили, чтобы — раз! - и на том свете?!»
« Не нам решать. Не распаляйся шибко...Постарайся заснуть, день тебе завтра непростой предстоит. И не только завтра...Да, что ещё хотел сказать...Если Пелле вдруг попросит тебя о том, что ты считаешь греховным деянием по отношению к Ноэлю и Ариэль — не отказывай! Я вас прикрою, а ТАМ закроют на это глаза...Ему положено последнее желание...»
Но Пелле не попросил.
Сон долго не шёл к Мари. Когда она забылась маетной дремотой, новый день уже вовсю вступал в свои права. Во сне серые лабиринты каменных стен не позволяли ей вырваться на свободу, просветы между стенами становились всё уже и начинали сдавливать женское тело, студить его могильным холодом...Вздрогнув, Мари проснулась и тут же встретилась взглядом с Пелле.
- С добрым утром, любимая!
- Пелле, пожалуйста...не надо…
- Почему, Мари? Ведь это — правда. Что толку врать себе и окружающим? Я пытался быть хорошим отцом и мужем, но...Я так и не смог полюбить Ариэль так, как я люблю тебя. Моё сердце не удалось поделить пополам.
И снова не смогла Мари удержаться от слёз. Мужчина обнял её и, ласково целуя, повторял:
- Не надо, не плачь...Королевам не пристало плакать, даже когда умирают верные слуги…
- Какая из меня Королева, Пелле? Глупая женщина, заблудившаяся в собственных чувствах. Никому из своих мужчин не принесла я счастья — только разбитые сердца да надорванные души…
- Шшшшшш, не надо...Не говори так!
Они снова заснули. В обнимку. Как когда-то в холодном подвале заброшенного завода под Гётеборгом.
Провожая Мари домой, Пелле попросил:
- Не приезжай ко мне в больницу, не надо. Не хочу, чтобы ты видела меня...таким беспомощным.
- Глупый ты, Пелле… Позвони жене, попроси вернуться в Стокгольм. Поверь, она тебе не простит, если узнает слишком поздно…
Болезнь прогрессировала очень быстро. Через месяц Армфельта увезли в госпиталь — там он и оставался до самой смерти.
Конечно же, Мари не выполнила просьбу своего верного телохранителя и помощника: она навещала его практически каждый божий день. В самом начале, когда приступы боли ещё не рвали на части иссыхающее на глазах молодое и сильное тело, она приводила с собой детей. На неделю сорвался со съёмок Ноэль, с почерневшим лицом сидел рядом с Мари, глотал злые слёзы и не хотел слышать никаких благодарностей Пелле за то, что когда-то подарил ему второй шанс…
- Если б я мог подарить тебе подобный шанс сейчас!
- Я получил не так уж мало...Несколько лет нормальной жизни. Ощущение себя полезным. Людей, которых считал своей семьёй...Не горюй, Ноэль! Просто пришло моё время…
Изредка приходили Берта Нурдстрём, Малин и Маркус Шьёберг, сёстры Ноэля. Ариэль, как и Мари, навещала мужа ежедневно, но молодую женщину настолько потрясло случившееся, что вреда её посещения приносили больше, чем пользы. Едва успев устроиться в кресле по соседству с кроватью мужа, она начинала плакать, в итоге умудряясь довести до истерики себя и накрутить Пелле до желания суицида.
- Это так несправедливо, Мари...Он такой молодой...Паулина его боготворит! Что я ей скажу, когда Пелле умрёт? - рыдала Ариэль на плече у Мари в больничном коридоре.
- В жизни очень много несправедливости, Ариэль. Ты должна быть сильной. Он нуждается в поддержке!
- Господи, из чего ты сделана?! Из железа? Из камня? Как ты можешь смеяться, как ни в чём ни бывало, словно не видишь, что от прежнего Пелле осталась всего лишь тень? Как у тебя язык поворачивается рассказывать ему новости, от которых нет никакого проку; читать дурацкие газеты; смотреть вместе с ним идиотские фильмы? Ты ведёшь себя так, словно ничего страшного не происходит, словно он завтра утром проснётся, сладко потянется, как Спящая Красавица, и как ни в чём не бывало пойдёт на работу!
- А ты считаешь, что ему приятнее видеть вокруг толпу народа, которая воет от горя и бьётся головой о стену? Ему это поможет? Облегчит его страдания?
- Мне бы твою закалку: не женщина, а железобетонный исполин какой-то! И вообще...Всё так не вовремя! Я полгода готовилась к конференции в Канаде. Моя лекция заявлена в основной панели. Теперь придётся всё отменить…