Страница 33 из 88
- Сейчас, секундочку. – Сказала старушка, пытаясь отдышаться.
Маргарита встала у двери и ждала. Она не знала, чем может ещё помочь и не решалась спрашивать. Ей казалось это неудобным. Любой вопрос о помощи в какой-либо сфере подразумевал бы немощность женщины с той стороны. Проблемы были очевидны: она старая, жирная, больная. С этим сейчас поделать нечего, тем более девочке, что раза в три меньше весит.
Старушка молча приподняла на Марго согнутую руку, и та помогла встать. С такими размерами стоячее положение не прибавило ей нисколько роста. Девочка почувствовала, как пол под женщиной прогнулся, и поняла, что если та упадёт, то её уже будет не поднять. Они кое-как развернулись и зашагали по коридору. Старушка не поднимала ноги, а просто переносила большую часть веса на одну ногу, пока другая могла проехать вперёд. В коридоре всё, попадающееся под свободную руку, служило ей поручнем. Они немного потеснились на повороте и вошли в большую комнату.
- Давай попробуем посадить меня на кресло. – Кряхтя, сказала она и попереваливалась дальше. – Я просто забыла таблетки принять, вот, давление и скакнуло. А так я тут ношусь по квартире-то. Ещё и Павловне успеваю обед приготовить, и тебе. Но ты что-то не ешь совсем. Худая ты, есть тебе надо. Иначе мужик ни один и не взглянет на тебя. Вот, давай-ка, - она развернулась и натужилась, приготовившись падать в кресло, - и… всё! – Они обе задышали, может, и кресло с ними.
Маргарита отвернулась, с силой всасывая воздух, но стараясь не показывать этого. Комната была гармоничным дополнением кухни. За креслом стояла широкая идеально заправленная кровать, которой никто уже несколько лет не пользовался. Рядом с женщиной ютился столик с такими же как на кухне журналами и ручками, напротив плотные занавеси балкона с телевизором перед ними. Дальше вдоль стены шла застеклённая антресоль. Все её зеркальные полки украшали прозрачные наборы посуды, светлые фарфоровые статуэтки и расписные шкатулки. Напротив зазеркалья весел ковёр во всю стену. Именно он задавал атмосферу забытого времени. Каждый изразец и вывиток держали в себе прошлые года. Они разлетались \/ сливались в композиции тусклых сюжетов. Над ковром застыла тоненькая неколеблемая плёнка. Вся квартира стояла забытым, давно оставленным выходцем чьей-то когда-то бурной жизни. То счастье добилось своего предела и замерло, отгородившись от развивающегося общества. Всё здесь застыло в мгновении, не желая что-то менять.
- Ритушка, - прошептала, пытаясь придать авантюризма своему печальному голосу, старушка. – Подай-ка мне, пожалуйста, пульт от телевизора.
Девочка взяла со столика пульт и вложила в руку женщине. Та, прижав подборок, стала рассматривать кнопки. Она отводила медленно от себя пластмассовое устройство и наклоняла его в разные стороны, что-то рассматривая.
- А где дядя Гена? – Спросила Марго, заметив за стеклом антресоли фотографию.
- Генка-то? – Ухмыльнулась старушка. – На работе, наверно. Сынуля у меня молодец. – Она растягивала слова, всё ища нужную кнопку. – У него уже свои дети есть, не помню сколько им. Танька старшая была, после... – Женщина облизала губы и оттопыренным пальцем, с сардельку величиной, нажала на пуск. Дёрнувши электрическим звуком, телевизор включился. – Он у меня газоэлектросварщик! – Звук медленно нарастал, по центральному каналу шёл очередной концерт. – Молодец сынуля. Он обещал заехать. Скоро будет. Задержали, наверное. Он приедет. Он хороший. Вот увидишь. Я вас познакомлю. Хотя вы же виделись с ним, он заезжал когда... ты уже и не помнишь, меленькая была совсем. Но он приедет, точно приедет. – Песни с экрана разошлись во весь голос. Передавали огромную многотысячную толпу, танцующую под открытым небом. На них сыпался разноцветный блестящий дождь из серпантина, шариков и ленточек. На сцене, не переставая, танцевали артисты, а какая-то звезда, с широко выпущенной грудью, пела в микрофон, слегка притопывая. Все улыбались, все смеялись, всем было ужасно весело, до боли радостно и дико смешно.
Картинка передавалась с большими помехами и постоянно дребезжала, звук немного отставал и сильно фонил. Женщину это не волновало, она, растянув на лице скромную улыбку, оперлась головой на спинку, готовая слушать концерт.