Цветы для наглых

Когда они вернулись на помост, Кристоф Хаккен протянул Анастази ее платок.

– Я недостоин твоего дара, королева. Возьми.

– Не возьму, Кристоф. Он твой по праву. Что за нелепости ты выдумываешь?

– Я люблю тебя, Анастази, – тихо сказал он; сказал так, словно невыносимая пытка мучила его – то ли уязвленная гордость, то ли действительно воспоминание о былой страсти.

Приложил руки к груди, там, где билось сердце.

– Вот сколько времени прошло, Ази; все изменилось. А здесь как будто огонек. Горит, порой совсем незаметно – но не гаснет…

Анастази взяла его за руки.

– Спасибо, Кристоф. Я знаю это. Я благодарна тебе за эту любовь.

Она больше ничего не могла ему сказать, и они оба это понимали.

– Пойдем же, – она, совсем как в юности, потянула его за собой к остальным, туда, где в тени навеса слуги накрыли для короля с королевой и их гостей стол с закусками и вином.

Вольф, подняв кубок, поздравил всех победителей и поблагодарил Торнхельма и Кристофа за этот праздник. Толпа становилась меньше – вечерело, у реки, на небольшом заливном лугу, сейчас покрытом нежной, точно шелк, молодой травой, уже готовились показывать огненное представление акробаты и музыканты, и многие зрители направлялись туда, желая занять наилучшие места.

Едва пригубили вино, запели рога – хрипло и тревожно, словно перед очередным боем. У дальней кромки поля воины расступились, пропуская кого-то.

– Что там происходит?.. – Торнхельм поставил кубок на стол и подошел к перилам, вглядываясь в толпу. Анастази последовала за ним.

И вот на поле выехал воин, одетый в черное. Глубокий капюшон полностью скрывал его лицо; из-под темного плаща тускло блеснула вороненая кольчуга. Он подъехал к помосту и сказал, обращаясь к королю Торнхельму:

– Я вызываю тебя на бой.

Вообще-то неизвестный сильно рисковал быть убитым на месте, но у короля было прекрасное настроение, и он только усмехнулся.

– Ты опоздал, воин. В этом турнире уже есть победитель, и мы вручили ему достойную награду. Чего теперь тебе требовать? Результат не переменится.

– Мне не нужны твои награды, какими бы ценными они ни были. Я просто вызываю тебя, – повторил неизвестный, и в голосе его послышалась насмешка. – Или ты боишься?

– Я тебя даже не знаю, – фыркнул Торнхельм, опускаясь в кресло, словно готовился к дружеской беседе. – Неизвестно, умеешь ли ты вообще сражаться так, чтобы тебя стоило опасаться.

– Ты волен это проверить, о великий король, – был ответ. – Мы можем биться до твоей первой крови или моей смерти – это неважно.

В голосе его слышалась издевка, и вельможи начали перешептываться. Анастази смотрела на него каким-то остановившимся взглядом, недоверчиво и испуганно. Потом подошла к Торнхельму, села рядом и взяла его за руку, словно желая удержать.

– Торнхельм, не нужно. Мне отчего-то не по себе.

Она действительно не желала этого боя, остро почувствовав угрозу, исходившую от неизвестного – словно ему и вправду было по силам одолеть короля или даже убить его.

И эти слова решили все. Торнхельм улыбнулся.

– Не беспокойся, любимая. Я немного проучу его, только и всего. Убивать не стану.

– Я хочу, чтобы твоя королева благословила меня на этот бой, – снова подал голос незнакомец. – И пусть даст мне ленту со своего платья или платок, чтобы я мог украсить ими рукоять меча.

Это была неслыханная дерзость.

– Ни в коем случае! – одними губами прошептал Лео Вагнер, склонившись к Анастази.

– Ты слишком многого хочешь, воин, – тяжело, с угрозой в голосе проговорил Торнхельм, и поднялся со своего места. – Твоя наглость заслуживает… ответа.

– Торнхельм! Не нужно этого! Оставь! – Анастази потянулась к нему, но он даже не обернулся. Подошел к краю помоста, еще раз вгляделся в своего противника, словно оценивая, насколько он опасен.

Удо Лантерс вновь поднес королю меч.

Анастази в отчаянии обернулась к Лео Вагнеру, ища у него помощи и защиты, ведь он был хитер и никогда не терял терпения, – но Лео посмотрел на нее сверху вниз как-то странно, нежно-насмешливо, а потом перевел взгляд на короля, и Анастази почудилось, что в глазах менестреля промелькнуло злорадство.

Противник Торнхельма тем временем спешился, шагнул навстречу королю, и в руках его сверкнул двуручный меч.

Она ожидала, что этот бой будет подобен тому, что так недавно состоялся между Торнхельмом и Кристофом, или между Вольфом и Райнартом – захватывающе красивый, выверенный в каждом движении поединок ни в чем не уступающих друг другу воинов, – но все оказалось проще и страшней. Выпад, нацеленный в лицо – обманный, лишь для того чтобы ударить по ногам, еще один удар в плечо; скрежет кольчужных колец, по которым соскальзывает меч короля…