Цветы для наглых

Лео Вагнер, поклонившись, подал Евгении меч в богато украшенных ножнах – старинный клинок, когда-то принадлежавший давно ушедшей королевской династии.

– Осторожней, госпожа герцогиня. Это нелегкая ноша.

– Не беспокойся за меня, менестрель, – ответила Евгения; Лео, усмехнувшись, сделал шаг назад, как бы случайно взялся за спинку кресла. Герцогиня заметила, как сестра украдкой коснулась руки менестреля.

Райнарт, конечно же, не мог позволить ей ожидания. Протянул руки к затрепетавшим ладоням.

– Благодарю, моя госпожа. Желаю, чтобы этот меч верой и правдой служил тебе. Позволь мне быть твоим воином и защитником.

После короткого перерыва должен был состояться главный бой. Когда настало время, с двух сторон от помоста звонко запели трубы, взметнулись знамена. Вслед за этим один из герольдов приблизился к королевской трибуне и спросил, соизволит ли его величество король Вольф выйти на поле самолично, или пожелает выставить вместо себя воина, умениям которого доверяет.

– В таком случае вы, мой государь, также вправе выставить вместо себя другого рыцаря, – добавил герольд, обращаясь к Торнхельму, и поклонился, приложив правую руку к сердцу.

– Видит Бог, я желал выйти сегодня на поле, – громко произнес Вольф, поднявшись на ноги. – Однако для истинного воина немного чести одолеть того, кто может сражаться лишь одной рукой, и я определенно не желаю такой славы своему любезному брату! – тут он повернулся к Торнхельму и Анастази и слегка поклонился. – Поэтому вместо меня на поле выйдет барон Кристоф Хаккен, и я уверен, что он будет биться так же неистово и бесстрашно, как сделал бы это я сам!

Кристоф Хаккен тотчас же поднялся на ноги, склонился перед сюзереном.

– Благодарю тебя за столь высокую честь, мой король.

В свою очередь королева Маргарита повязала на предплечье барону ленту, снятую с рукава платья, и напутствовала его.

– Кого вместо себя выставишь ты? – прошептала Анастази, склонившись к мужу.

– Ази, милая, по счастью, я избавлен от мук выбора. Против барона Хаккена я выйду на поле сам.

– О Торнхельм, что за ребячество!.. – возмущенная, Анастази даже отодвинулась от него. Тревога и печаль, овладевшие ею, усиливались по мере того, как турнир катился к завершению, и теперь вдруг подумалось – быть может, все это беспокойство лишь оттого, что королю сегодня предстоит бой?

Однако она проявила сдержанность, приличную королеве, и более не пыталась увещевать супруга или предлагать ему выставить вместо себя другого воина. Удо Лантерс подал королю меч, другие пажи проверили крепления доспехов и сняли с плеч короля тяжелый, мешающий движениям плащ.

Толпа вскипала приветственными криками. Дамы на помостах хлопали, переговаривались между собой.

Противники, как и полагается, вышли на поле одновременно и встретились посередине. Сошлись, и несколько мгновений выжидали, словно проверяя друг друга на прочность. Наконец клинки взмыли вверх одновременно, будто так и было задумано – и закаленная сталь зазвенела, столкнувшись в воздухе. Ни Торнхельм, ни Кристоф не тратили времени на обоюдные угрозы или броские приемы – но в их молчаливой сосредоточенности чувствовалась все возрастающая угроза. Они ни в чем не уступали друг другу.

– Это забавно, – прошептал Лео. – Моя королева, твой платок на плече у человека, который явно не желает добра твоему мужу…

– Замолчи! – раздраженно сказала Анастази. – Замолчи, ты невыносим!

Они дрались долго, и каждый был, казалось, совершенен и в защите, и в нападении – и потому неуязвим. Вольф наблюдал за ними, подавшись вперед, позабыв о беспокоящей его ране. На перевязке проступило круглое красное пятно, и королева Маргарита, кажется, не могла отвести взгляда от этого пятна.

Райнарт и Евгения поднялись со своих мест и подошли ближе к перилам. Известно, что исход дела в подобных боях решают один-единственный удар, промашка, ловко примененный прием, и никто не хотел пропустить этого, ибо срок всякому совершенству – лишь мгновение.

И вот наконец Кристоф Хаккен пошатнулся. Отступил на несколько шагов, чуть не потеряв равновесие, коснулся перчаткой вытоптанной земли, и герольд вскинул руку, показывая, что бой окончен.

– Нет! – в голосе барона Хаккена слышались отчаяние и злость. – Нет! Я не признаю себя побежденным!..

Он резко развернулся к Торнхельму и снова поднял меч.

– Остановите их! – приказала Анастази. – Иначе они убьют друг друга!

Гетц фон Реель и барон Эрих Реттингайль бросились на поле вслед за подоспевшими герольдами. Кристоф Хаккен изо всех сил швырнул шлем о землю.

– Я был уверен, что твой король выиграет этот поединок, – прошептал Лео, склонившись к ней. Анастази не удостоила его ответом.

Чуть позже сестры вышли на поле, чтобы чествовать победителя. Им подвели оседланных лошадей, и в сопровождении князя Райнарта, герольдов и пажей король с королевой и герцогиня объехали поле. Пажи бросали в толпу монеты, а Анастази пожелала даже покатать хорошенькую девочку лет четырех, судя по одежде – дочку богатого ремесленника...