Страница 79 из 184
Он хотел взять Анастази за плечи, но королева опередила его – повернулась, обняла, словно собираясь поцеловать… а потом, быстро отстранившись, толкнула дверь, и на Лео повеяло влажной прохладой замкового ледника.
– Вот средство от твоего любовного жара, Лео! Тебе оно поможет!
Она рассмеялась, чувствуя себя в полной безопасности – довольная своим дурачеством, счастливая, что нашла такой остроумный способ отомстить, а Лео смотрел на нее со смешанным чувством ярости, нежности и вожделения. Неужели она и вправду думает, что он отступится так легко?..
– Ты правильно сделала, что привела меня сюда. Здесь нам никто не помешает… О, я сам не свой от желания, моя повелительница, – деланно-виновато прошептал он, подступая к ней. Анастази, не ожидавшая, что ее грубая шутка произведет столь мало впечатления, попятилась. Лео схватил ее, силой заставляя сделать несколько шагов назад, в темноту ледника.
– Ах, моя королева, как неосмотрительно с твоей стороны так смеяться надо мной!..
– Оставь меня! Мы ведь можем погибнуть… Мы уже гибнем. Падаем в пропасть, да еще и…
Анастази, задыхаясь, выцарапывалась, словно кошка, которую хотят бросить в воду. Лео молча толкнул ее к стене; прижался всем телом, целуя лицо и шею, чувствуя под ладонями округлые груди, нежные ягоды сосков. Сминал их, тискал, сожалея, что нельзя разорвать платье, чтоб она предстала в прекрасной своей, смущенной наготе, над которой так легко властвовать.
За деревянными преградами шевелился и таял лед. Анастази дрожала, словно в лихорадке. Лео не видел ее лица, но чувствовал руки, то пытающиеся оттолкнуть, то падающие бессильно; теплые губы, касающиеся губ, сбивающееся, неровное дыхание:
– Лео, перестань, прошу… Ты меня пугаешь…
Он развернул ее спиной к себе, задирая подол и нижнее платье. Подхватил под живот, притягивая, заставляя нагнуться.
Длинный хвост ее пояса, сплетенный из позолоченных пластин, усыпанный изумрудами, слабо звякнул, ударившись о камни. Полоска света мазнула по обнаженным бедрам, промежность обозначилась темной, манящей тенью.
– Я больше не буду покорным и терпеливым, не обессудь.
Удержал, потянул к себе, резко подался навстречу. Анастази вскрикнула – то ли от боли, то ли от наслаждения...
Он и она – трепещущий, горячий, непрерывно сокращающийся сгусток соединенной плоти; тяжесть, набухающая с каждым толчком.
Ее ладонь касается руки, тянет вниз, где пальцы мгновенно становятся влажными. Прикосновения, трепет, шепот. Слов не разобрать, мелодия же бессмысленна и нежна.
…Он накрыл собой ее красивое, пленительное тело – содрогаясь, тяжело и часто дыша. Удовольствие поглотило, вобрало в себя, как морская пучина утлую рыбацкую лодчонку, и выплеснуло – слепым и беспомощным.
Потом, придя в себя все в той же сырой тьме, он чувствовал, что по-прежнему крепко держит ее – и странно было ощущать свои руки, касающиеся грудей, скользящие по животу и между ног.
– О, как ты восхитительно отдаешься, Ази…
Прижался щекой к ее спине, обнял крепче, не зная, как еще выразить свой восторг. Она, замершая в неудобной и откровенной позе, – словно какая-нибудь простолюдинка, неожиданно для себя самой угодившая господину и не смеющая теперь побеспокоить его, – не ответила, лишь нежно улыбнулась, глядя в пустую стену.
Она оставила менестреля поспешно, словно бежала с поля проигранной битвы. Переступая порог, оглянулась – Лео стоял, прислонившись спиной к стене. Черная котта измята, нелепо задрана, видны распущенные завязки исподнего; пояс валяется на полу, у ног.
Заметив, что она медлит, менестрель повернул голову в ее сторону, слабо улыбнулся:
– Я пережду, прежде чем подняться наверх. Никто не узнает, моя королева. И не забудь светильник…
Альма, бледная, перепуганная, едва завидев госпожу, пролепетала:
– Его величество, ваш супруг, вернулся в замок. Я слышала трубы и шум во дворе… – и только потом, вспомнив об учтивости, склонилась перед королевой. – Прошу прощения, моя госпожа.
– Идем же! Нет, прежде посмотри, в порядке ли платье…
Альма торопливо исполнила требуемое – расправила подол, подтянула шнуровку, разгладила меховую опушку. Анастази встряхнула руками, чтобы тяжелая ткань легла красивей. От левого рукава отлетела маленькая – не больше горошины, – круглая пуговка, поскакала по полу.
– Следуй за мной. И успокойся! Король любит, когда ты весела.
Анастази, по обыкновению, шла быстро, и лишь перед тем, как войти в галерею, на мгновение остановилась, подозвала Альму и быстро сжала ее руку:
– Мне страшно, Альма!.. Не оставляй меня.
Служанка не успела ничего ответить, ибо королева тут же отвернулась. Альма, спохватившись, спрятала оторванную пуговицу в карман на поясе.
К тому времени, когда они вошли в зал, королева вполне овладела собой, и лицо ее выражало умеренную, спокойную радость, с которой надлежит встречать супруга и государя.