Страница 18 из 184
– Что ж, я хорошо помню собак, которые присутствовали на судах в качестве обвиняемых, истцов и даже вершителей правосудия, – Торнхельм слегка развел руки в стороны, потом откинулся на спинку кресла. – И ни разу не услышал от них ни единого человеческого слова. Дело об охоте не стоит свечей, которые сгорели, пока мы его обсуждали. Что касается остального, то пусть честный поединок выявит правого. Не ранее, чем через два месяца от сегодняшнего дня ему должно состояться. Однако я настаиваю – Фогель, позаботься, чтобы им стало об этом известно, – на полюбовном разрешении дела с назначением выкупа, который устроит обе стороны, ибо не поддерживаю бессмысленного кровопролития среди своих подданных.
– Я немедленно исполню…
– Да, и не забудь еще вот что – ежели кто из них ослушается моей воли, будет лишен имущества и вместе со всем семейством изгнан за пределы моих владений. Не в первый раз они испытывают мое терпение – как и терпение совета – склоками и неуживчивостью. Если не научатся договариваться между собой, придется им удалиться в местность куда менее богатую, но зато более пустынную… где их будут волновать вопросы более насущные, нежели желание повздорить друг с другом.
Сказав так, он поднялся со своего места, давая понять, что совет окончен. Все присутствующие незамедлительно встали и быстро покинули зал. Остался только Свен, которому некуда было торопиться. Удо закрыл дверь, повернулся к королю.
– Ваше величество, осмелюсь напомнить, госпожа королева ожидает в каминном зале, в ваших покоях… Она соскучилась, не видя вас целый день, и не желает трапезничать в одиночестве.
– Я понял, понял, – Торнхельм махнул рукой, польщенный и одновременно испытавший легкую досаду оттого, что жена позволяет себе так легкомысленно, почти непочтительно относиться к его делам. Впрочем, переданная юным пажом просьба свидетельствовала лишь о нежной любви жены к мужу, и король сразу же укорил себя за черствость. Стоит только дать волю разрушительным чувствам – и любая радость омрачается, словно спелый плод, в котором завелась гниль.
– Не думал я, что все это настолько затянется, – проговорил Свен, собиравшийся еще засветло выехать из Вальденбурга, но решивший отложить отъезд лишь ради присутствия на совете. Теперь уже стемнело, а потому король предложил брату присоединиться к ним с королевой и отужинать вместе.
– Разумеется, для меня честь разделить с тобой вечернюю трапезу, дорогой кузен. Надеюсь, что увижу там и герцогиню Рюттель?
– Ох уж эта герцогиня, – Торнхельм подавил смешок. – Куда ж вы друг без друга. Удо, вели сказать, чтобы накрыли на стол и сообщили герцогине, что мы настаиваем, чтобы она присоединилась к нашей трапезе. Но не слишком торопись – я желаю немного передохнуть. Этот Фогель ухитряется напустить тумана даже в самом ясном деле.
…К Вальденбургу охотники подъехали уже в темноте, ворота замка были гостеприимно отворены, а свет в окнах капеллы был виден от самого начала длинного моста над Теглой – и Торнхельм почувствовал ту особенную, ни с чем не сравнимую радость, которую испытывал всякий раз, возвращаясь домой, зная, что его с нетерпением ждут.
Перед сном Торнхельм рассказывал Анастази об охоте. Королева положила его голову себе на колени, нежно поглаживала седые виски. Рубашка сползла у нее с плеча, но Анастази не спешила ее поправлять – тяжелый полог надежно защищал супружеское ложе от сквозняков, а слуги позаботились о том, чтобы в королевской опочивальне было тепло.
– Ты как-то особенно разговорчив сегодня, мой дорогой супруг…
– О, не всегда по своей воле, моя дорогая Ази. Зато разговор, которого ты так желала, состоялся. И начал его Свен, который, кажется, вполне осознал, что для него значит связь с Евгенией…
– Связь?! Мне не нравится это слово. О, Торнхельм, уж не хочешь ли ты сказать…
Торнхельм мотнул головой с некоторым раздражением.
– Нет, ничего такого я не хочу сказать, Ази. Не переиначивай моих слов.
Анастази склонилась к нему. Торнхельм почувствовал, как ее грудь, теплая даже через рубашку, коснулась его щеки.
– Так в чем же затруднение? В разводе? В возможных притязаниях Оливера Рюттеля? В милостивом дозволении вступить в новый союз, которое должен дать Вольф моей сестре?
– Во всем, что ты перечислила, мед сердца моего. Хотя Свен весьма щедр и собирается оставить герцогиню Лините хозяйкой Ферна, а также тех земель, что составляли ее приданое. Послушай, Ази, я всерьез опасаюсь, как бы любовь к Евгении не толкнула его на истинные безумства!
– До этого, может статься, еще слишком далеко, ибо дело не в короле и герцоге, и даже не в их жадности, а в том, как себя поведет одна благородная и гордая дама.
– Возможно, позже я устрою ее новый брак, когда найдется достойный человек…