Страница 143 из 184
В этой понятной каждодневной суете, на которую он ранее и не обратил бы взора, менестрелю все чаще чудилась угроза. Он не мог поверить, что Анастази способна перемениться к нему, но мысль об этом то и дело смущала его – и тогда нежная улыбка королевы казалась обманной.
Возможно, они сговариваются за его спиной, и теперь, пока он беспечно наслаждается любовью, уже острится кинжал, который оборвет его жизнь…
Анастази заметила, как переменилось настроение менестреля, и принялась расспрашивать о причинах. Чтобы отвлечь ее, Лео сказал первое, что пришло в голову:
– Мальчишка, похоже, влюблен в тебя.
– Ах, Лео, что ты. Пустое.
– Возможно, он даже видит тебя во снах.
– Это ничего не значит. Так легко влюбиться, когда тебе пятнадцать лет. Или ты вспомнил себя в его годы?
Лео улыбнулся, но глаза его на мгновение потемнели.
– И да, и нет, моя королева.
Когда они въехали на замковый двор, уже смеркалось. Анастази оглянулась на конюших, и, убедившись в том, что они заняты делом, ласково сжала руку менестреля.
– Я приду к тебе ночью, – смягчившись, прошептал Лео, удерживая ее руку возле своих губ, будто в почтительном поцелуе. – Отошли Альму пораньше и не запирай дверь.
…Близился рассвет, и свеча на столе давно погасла, а они все никак не могли насытиться друг другом, и теперь лежали, обнявшись, смотрели в окно. Небо было ясное, над кромкой леса рассыпались звезды – мелкие, колючие огоньки. Время от времени в вышине проплывало облако, и тогда огоньки вздрагивали и перемигивались.
Лео крепче прижал к себе Анастази.
– И что же было потом? – с жадным вниманием спросила она вслед только что произнесенным им словам, и Лео улыбнулся – ее тяга к волшебным историям, была, кажется, неиссякаема.
– Доподлинно никто не знает, Ази. Но говорят, что они и по сей день бродят по этим равнинам, свободные и счастливые. А иногда, в ясные тихие ночи, можно услышать, как они поют…
Словно в подтверждение его слов, со стороны леса донесся волчий вой, и Анастази, сдержав вскрик, теснее прижалась к обнаженной груди менестреля.
– Как будто бы это они?..
– Ну, что ты, – прошептал ей Лео. – Он ведь один…
Любовники лежали неподвижно, вслушиваясь в шорохи и шепоты ночи, и сердце Анастази билось, как мотылек в руках ребенка.
– О, Лео, – прошептала она и обвила его шею руками, словно ища защиты. Ей не было так уж страшно; то, что она испытывала, скорее походило на тревогу и азарт, как во время охоты; но дух захватывало, и мысль о том, что сказки могут оживать, будоражила воображение.
Его по-прежнему увлекали ее чувственность и тревожность, всегдашняя готовность к загадкам и чудесам. Лео почти не удивился, когда вой раздался снова – тоскливая, жаждущая отклика песня одиночества. Никто не подхватил его и не вторил ему.
Лео знал, кому принадлежит этот голос и кого зовет тоскливая песня. Но лес был далеко, а Анастази… Анастази ничего не понимает, подумал он, не догадывается, кто этот волк и зачем он здесь…
– Моя восхитительная лиса, – прошептал он ей, ласково тронул за подбородок, заставляя поднять опущенные было глаза, и притянул к себе. – Мы славно любили друг друга сегодня, но еще немного сил, пожалуй, у меня осталось…