Страница 138 из 184
– А ты готов дважды нарушить клятву и пойти против воли своего сюзерена?.. Выступить против Вольфа, как когда-то выступил против Густава? Тебе напомнить, чем это закончилось однажды?!
Рихард мягко взял ее руки, поднес к губам.
– Я люблю тебя, Ази, и хочу, чтобы все было как прежде. Вернись ко мне. Я сумею тебя защитить. Верю, что мне не придется выбирать между любовью к тебе и преданностью ему…
– Вы все считаете меня забавой, – проговорила Анастази, оттолкнула его и вскочила. – Даже лучшие из вас таковы. Так мой младший сын играет в мяч на лугу…
– Нет, ты не забава для меня, Ази, – Рихард тоже выпрямился, шагнул к ней. – Ты знаешь, мне противна мысль о принуждении. Я мог бы обратиться к королю и епископам, дабы они разрешили это затруднение, однако, разумеется, не стану этого делать. Но подумай сама. Может, королевой быть и привольней, чем баронессой, но вальденбургский король вряд ли вновь посадит тебя рядом с собой на пиру в Большом зале…
– Это не имеет значения. Я не думаю ни о троне, ни о почестях.
– Так подумай о том, что когда-то любила меня!..
– Именно оттого, что я любила тебя, я не хочу подавать тебе напрасных надежд, – Анастази прижала руки к груди и встала к нему вплотную, заглядывая в его лицо, к разности выражений которого никак не могла привыкнуть. – Пойми, я желаю только тишины и спокойствия. Стены замка крепки, и порой мне кажется, что за ними совсем ничего нет… Да пусть бы и не было – что за дело мне до этого? Весь мой мир теперь этот замок, а большего я не желаю. Чем скорее про меня забудут, тем лучше.
Рихард взял ее руки в свои. Несколько мгновений они смотрели друг другу в глаза, и Анастази стоило многих сил не отвести взгляда. Ей было совестно, словно она предала его – не тогдашним поспешным замужеством, а теперешним отказом.
Сказать – вот, я твоя, бери меня с моими грехами и ошибками, и дай мне новую жизнь? Увези отсюда, спрячь, помоги смыть с себя болотную тину лжи…
– Я останусь в доме моего отца, – повторила она. – Я не могу знать ничего наперед, но знаю, что ничего хорошего не выйдет, если мы попытаемся теперь… Во имя всего, что было, во имя моей любви к тебе, не неволь меня!
Ей вновь вспомнился Лео, такой, каким она видела его на свадебном пиру – красивый юноша, одеты в черное с серебром. Тонкий, но не хрупкий; сговорчивый, но не мягкосердечный.
Она отступила на шаг, взглянула на бывшего супруга спокойно и упрямо.
– Пойми, барон. В моем сердце нож, и тебе не вынуть его, не убив меня.
…Рихард Кленце уехал из Золотого Рассвета уже затемно. Анастази, сидевшая в одиночестве во внутреннем дворе, среди благоухающих роз и лилий, слышала, как отворилась и вновь затворилась небольшая дверь в одной из створок ворот, а спустя недолгое время заскрипел, поднимаясь, деревянный мост.
Потом ей послышались быстрые, легкие шаги. Она оглянулась.
– Моя госпожа, – нежно сказал Лео, склоняясь перед ней. В руке его был светильник; огонек едва теплился, и от этого мгла казалась еще непроглядней. – Прошу, войдем внутрь…
– Что тебя тревожит, Лео? Я же вижу, что при каждом шорохе ты хватаешься за кинжал…
Он улыбнулся, а сам быстро взглянул по сторонам, как будто ожидал нападения.
– То лишь привычка, оставшаяся со времен моей глупой молодости. Прости, моя королева, если обеспокоил тебя. Поверь, тебе ничто не угрожает.
– Это владения моего отца. Если здесь мы в опасности, то где тогда искать укрытия? Разве что за стенами монастырей?
С этими словами она подала ему руку. Помогая подняться, Лео с усмешкой покачал головой.
– Монастырь – не место для тебя, прекрасная госпожа…
– Знаешь, я, когда ехала сюда, словно пыталась вернуться в свою юность. Стать снова такой же беззаботной, как тогда, до замужества… Первого замужества. Не знать всего этого…
– Тебе удалось?