Страница 130 из 184
С этим словами он пнул только начавшего выпрямляться главаря ниже колена, и того, вновь вспахавшего подбородком пол, потащили прочь. Остальные, подталкиваемые остриями мечей, покорно последовали за ним.
– Еще свидимся, потрох сучий, – послышалось раз, уже из-за дверей, а потом голоса затихли; Анастази расслышала звук, как будто били во что-то плотное, тугое и влажное. Трактирщик поспешно прикрыл дверь.
Наконец старший из ратников вернулся, в ответ на благодарность только пожал плечами, поклонился менестрелю и королеве:
– И все же не худо было бы кого из них совсем прибить – может, другие посмирнее станут...
– Нет, – сказала Анастази. – Здесь я не вправе решать подобные вещи, то дело судьи и королевского фогта. Нож или петля все равно найдут каждого… а я не желаю лишней крови…
Она велела трактирщику подать воинам самые хорошие кушанья и устроить на ночлег с наибольшими удобствами. А после, в темноте узкой каморки, обняла менестреля, поцеловала страстно, без оглядки, как в ту, самую первую ночь; Лео же отшвыривал ее красивые одежды с ненавистью, точно врагов, и дамасские шелка ложились на пол с едва слышным шепотом, признавая свое поражение. Затем потянул ее, наконец-то обнаженную, к себе, целуя между грудей, постепенно спускаясь к животу и к раздвинутым, напряженным бедрам.
Тускло горевшая лучина бросала смутные, тревожные блики на скудно убранную постель. Лежанка скрипела, содрогалась так, словно вот-вот собиралась развалиться прямо под ними.
– Так хорошо? – шептал он, улыбаясь, и глаза его из-под спутанной челки ярко блестели. – Так тебе хорошо, моя королева?..
В ответ она покрывала жадными поцелуями его губы, щеки, сильную шею; обнимала как сирена, увлекая на дно, обвиваясь ногами вкруг бедер, раздирала ногтями кожу на спине…
Королева улыбнулась, словно мгновения страсти служили оправданием теперешнему мраку и терзающим душу страхам. Ее вновь сморил сон; но, прижавшись губами к плечу любовника, она слышала, как злые цепные псы то и дело захлебываются остервенелым лаем, словно чуют волка неподалеку – за деревенской оградой, возле реки.
…Всего четыре дня беглецы провели в пути от переправы через Глан до замка Золотой Рассвет, хотя обычно дорога занимала почти седмицу. Миновали Тивурт, объехали стороной шумный, суетливый Стакезее.
– Жаль, в этот раз не удастся побывать у старика, – посетовал Лео, бросив взгляд на городские стены. – Это тот человек, который по моей просьбе создал прекрасный подарок для тебя, моя королева. Ты помнишь, песенник в форме сердца…
– Искусство мастера Гебека достойно высочайшей похвалы, – улыбнувшись уголком рта, ответила Анастази. – Я заказала бы ему еще несколько книг… Но вряд ли такая возможность предоставится скоро. Впрочем, я могу обрадовать тебя, Лео. Твой подарок со мной. Желаю, чтобы эти песни звучали и в Золотом Рассвете.
Лео улыбнулся, взял ее за руку и поцеловал, мягко удерживая. Анастази не противилась, и некоторое время они ехали рука в руке, как супруги. Кони шли неспешным, плавным шагом мимо просторных лугов, на которых трудились крестьяне, ибо наступило время сенокоса. Луга сменялись светлыми дубравами, совсем не похожими на мрачные дебри Эсвельского леса, дорогу то и дело пересекали ручьи и речушки. Временами до путников доносился голос колокола – звонили в скромных деревенских храмах или в скрытых за лесами монастырях. Несколько раз навстречу попались купеческие обозы, везущие в Стакезее то шерстяные ткани, то расписные сосуды – Лео всякий раз оглядывался им вслед…
Все в мире жило и двигалось по заведенному обычаю, точь-в-точь как на страницах иллюминированных часословов; и так должно быть и будет от века. Анастази же чувствовала себя нарушительницей порядка, и при мысли об этом ее охватывал зябкий холод.
Она быстро взглянула на Лео. Гордо выпрямившись, по привычке держа поводья одной рукой, менестрель осматривал окрестности цепким, насмешливым взглядом. Круглая серебряная фибула с узором из дубовых листьев мягко поблескивала на его правом плече; теплый ветер ласково трепал густые светлые кудри, отросшие почти до плеч.
Нет, ничего подобного он, конечно, ощущать не мог. Слишком упрям, слишком доволен собой. Да и впервой ли ему соблазнять замужнюю женщину?
От Хагельсдорфа отправили Энно вперед, предупредить барона фон Зюдова о прибытии дочери; сами же ехали неторопливо, и долгий летний день уже уступал вечеру, когда лес поредел и показалась главная башня замка Золотой Рассвет.
Возведенный на совсем небольшом естественном возвышении, замок, тем не менее, представлял собой мощную твердыню. Круглые башни выступали вперед, бросая на стены и луг глубокую тень. Расстояние от стен до первых деревьев равнялось двум перестрелам – остальной лес давно вырубили, выкорчевали пни, а теперь постоянно скашивали траву, чтобы никакой враг не смог подобраться к крепости незамеченным.
Подобная предусмотрительность пришлась по душе менестрелю, хотя он знал, что в этих землях давно не случалось усобиц.
Над воротами виднелся герб рода фон Зюдов; деревянный мост был опущен. Ров наполняла зеленоватая вода, а в ней отражались стены и змеились водоросли; проезжая над ними, Лео невольно вспомнил легенду – будто там, за толщей вод и преградами зеркал, существует мир, устроенный сходно, и там так же есть короли и купцы, замки, города и дремучие леса.