Цветы для наглых

– О чем ты? – Анастази присела на лавку, стоявшую у стола, указала служанке на место рядом с собой; невольно оглянувшись на дверь в опочивальню, понизила голос. – Если о Стицвальде, то об этом еще рано говорить всерьез. Его величество был слишком раздражен, когда произносил эти слова.

– Нет, – возразила служанка. – Об этом говорил и мой Михаэль, но я не поверила ему – решила, что или он что-то не так понял, или попросту смеется надо мной, по своему обыкновению.

– Почему ты сразу не сказала мне об этом?

– Неудобно было заговаривать об этом при паже. К тому же всего лишь часом позже вы узнали об этом от менестреля… – Альма невольно улыбнулась, видя, как на мгновение посветлело лицо ее госпожи. – Но король подозревает вас, и его намерения серьезны. Возможно, кто-то стал невольным свидетелем… и сказал ему об этом…

– Откуда ты знаешь?..

– Несколько часов назад, когда его величество вернулся… Я подошла к двери, моя госпожа, и слышала его разговор с менестрелем. И… и мне показалось, что наш король все знает… Знает…

Анастази быстро оглянулась на дверь в опочивальню, затем велела служанке продолжать.

– Потрудись объяснить, о чем именно говорили мой супруг и менестрель.

– Речь шла о некой королеве, у которой был любовник, и что это дурно кончилось для них обоих…

Альма пересказала королеве то, что услышала из-за приоткрытой двери – о наказании за предательство и о том, что супруга государя должна быть чиста, а в противном случае любое наказание ею вполне заслуженно; и что именно об этом менестрель спорил с герцогом Лините… Затем речь шла о событиях давних и неизвестных служанке, но по тону и словам короля легко было предположить, что он подозревает менестреля в связи с королевой, и с помощью этого разговора пытается вывести его на чистую воду.

– Дальше я не стала слушать, опасаясь, что король или мальчишка Удо меня заметят, но ясно, что господин ищет подтверждения своим подозрениям… – Альма умолкла, не осмеливаясь открыто выразить свои опасения. – И я прошу вас не думать, моя госпожа, будто я нарочно следила за господином, желая выяснить его намерения или узнать то, чего мне знать не следует.

Она покачала головой и умолкла. Молчала и королева. Полутьма скрадывала очертания предметов и богатую роспись на стенах, оставляя отчетливо видимыми лишь нижние листья цветов да герб дома Швертегейсс-Лините-и-Эрвен на колпаке камина.

Все к одному, думала Анастази, глядя на стену, где скорее угадывались, чем были видны, силуэты прогуливающейся дамы и сопровождавшего ее юноши, – подозрения, ярость, желание наказать. Точно на охоте – выследи дичь, расставь силки или пусти собак по следу. Вспугни. Будь терпелив и ловок, и добыча сама попадется в ловушку.

Из всех книг, хранившихся в королевской библиотеке, ее супруг предпочитал трактаты о войне или охоте. И, хотя среди других забот у него немного оставалось времени на чтение, Анастази не раз заставала его в опочивальне склонившимся над книгой. На разноцветных миниатюрах среди зеленеющих лесов паслись кабаны, рыкали волки и леопарды, прятались олени. Вся красота и богатство мира открывались на этих страницах, но Торнхельму больше нравились сцены, где лаяли собаки и копья вспарывали плоть, и, окруженный охотниками, дикий зверь покорно принимал свою участь.

Решение следовало принять немедленно, и Анастази, поднявшись из-за стола, хлопнула ладонями по отполированным доскам, словно это придавало ей уверенности.

– Я намерена покинуть Вальденбург. Собирайся. Ты едешь со мной.

– Госпожа моя…

– Обещаю, если позже ты захочешь вернуться сюда, я не стану препятствовать. Здесь твой муж, дети – они все же еще недостаточно взрослые, чтобы совсем обойтись без материнского догляда. Но поверь, вернуться, оговорившись, что уезжала лишь по велению госпожи, чтобы проводить ее во владения отца, будет куда разумней.

В глазах служанки королева увидела сомнение и недоверие, и поспешила добавить:

– Быть может, ты хочешь, чтобы открылось, что ты знала… Знала и ничего не предприняла?.. Желаешь, чтобы король пристрастно расспросил тебя о подробностях? Если так – оставайся, неволить не стану.

– Нет, я не желаю этого, моя королева, – прошептала Альма.

– Тогда запасись всем необходимым, но не бери с собой много вещей. Пусть все выглядит так, будто мы отправились на обычную прогулку.

Альма сделала все, как велела королева. Сама же Анастази тихонько вернулась в опочивальню, вынула из сундука ларец с украшениями и тоже спрятала в сумку, на самое дно.

…– Ты не переменишь решения, моя королева?..

Служанка едва сдерживала слезы. Анастази сидела на застеленной покрывалом широкой скамье. На лавке подле стола лежала сумка, которую королева обыкновенно брала с собой, рядом – аккуратно сложенный темный плащ, тот самый, что помогал ей притворяться горожанкой во время вылазок в Гюнттале.

– Нет, Альма, ничего изменить невозможно. Идем. Твой супруг уже подле короля, и можно не беспокоиться, что его величеству что-либо понадобится.