Ангелы не умирают

* * *

- Я тебе сказал «нет». Нет, ты сюда не войдешь. Ты плохо понял меня?! Сука, я тебе…. Что ты сказал?! Повтори, что ты сказал?! … Я тебе сказал, чтобы ты повторил, слабоумный! …. Достал! Значит, слушай сюда! Ты в эту квартиру не зайдешь, понял? Еще раз, еще… СЛУШАЙ МЕНЯ, Я СКАЗАЛ! Еще раз ты сюда, мразь, позвонишь, я тебя сдам к чертовой матери и шпану твою всю, ты меня понял?! Заткнись и отвечай – ты меня понял?! Чт… Я тебе все сказал, и мне твои угрозы, как мертвому припарка, ясно! Да говори ты, кому хочешь! Я сказал – позвонишь, окажешься за решеткой с немалым сроком, достал ты меня!

Алаэль, рыча и матерясь, отбросил телефон, как раз в тот момент, когда Андрей зашел в комнату. Телефон, мягко стукнувшись о стену, упал на кровать. Андрей вопросительно изогнул бровь, глядя на друга.

- Брат звонил.

Андрей коротко кивнул. Теперь он об этом знал.

Когда Алаэль еще учился, его родители, накопив денег, переехали в Москву, к родственникам, а затем и вовсе купили себе отдельную квартиру. Алаэль, отучившись, работу себе все равно найти не смог. Переводчиков было по самое горло, и он подрабатывал репетитором. Правда, приходилось себя менять, выслушивая жалобные стоны родителей неумех-детей, но он справлялся. У Алаэля в городе был и брат, Дима, на год младше него самого. Не так давно несчастный связался нехорошей компанией и сел на иглу. Родители ничего не знали, а Алаэль лишь догадывался, глядя на то, каким брат возвращался домой. Это все открылось спустя месяц после того, как уехали родители. Алаэль терпел братца наркомана, который водил к себе таких же укуренных подонков, и делал свои дела в запертой комнате, около трех месяцев, но после нервы у него сдали. Собрав все шмотье брата, он с дракой выставил его за дверь. Разумеется, за эти три месяца он пытался Диме помочь, вытаскивал из различных передряг, не раз водил к наркологу, но на то, чтобы избавить брата от зависимоти, необходимо было время и деньги. Бросить учебу Алаэль не смог, а брат тем временем вливал в себя очередную дозу. В конце концов, и Алаэль отчаялся. Дима оказался на улице. Родители не могли приехать из-за проблем в новом городе, и двадцатилетний парень остался с братом наркоманом один на один. Диме было плевать на свое здоровье, плевать на свою жизнь. Алаэль не знал, где тот жил, чем питался. Какое-то время он пытался связаться с братом, привести его в чувство, но после понял, что все это бесполезно. Бороться с его зависимостью без денег было невозможно, каждые пять минут следить за тем, чтобы брат в очередной раз не вколол себе наркоту, Алаэль не мог, и просто напросто забил на брата. Изредка Дима звонил, требуя деньги на еду или одежду, или требуя, чтобы Алаэль его забрал. Изредка он предъявлял свои права на квартиру, но каждый раз был послан далеко и надолго. Каждый раз после его звонка, Алаэль становился злым, раздражительным, из спокойного парня, он превращался по-настоящему в какого-то неуравновешенно психа.

Однажды, чистя морковку, он сломал ее пополам. Алаэль не собирался отдавать квартиру брату, учитывая все, что он нажил.

- Жаба давит, что он в тепле будет жить? – протянул Андрей как-то раз.

- Причем здесь это! – огрызнулся Алаэль. – Он превратит эту квартиру в бордель. В ней будет жить не только он, но и все его друзья наркоши и шлюхи, мать их!

- И что же теперь, ждать пока он копыта откинет? – без стеснения спросил парень, играя с цепочкой тем, что наматывал ее на палец, а затем разматывал.

- Учитывая то, как он колется, осталось недолго, – тихо сказал Алаэль. – Слушай, Андрей, я себя как в дерьме чувствую, честное слово. Жду, пока брат издохнет, чтобы уехать в Москву.

- А как же квартира? – спросил он. Как-то не посещала его мысль, что если Алаэль уедет, то не только Дима, но и сам он останется на улице.

- Квартира будет твоей, - коротко ответил ему Алаэль.

- Что-о? – Андрей вытаращил глаза. – Т-ты серьезно?

Алаэль повернулся к нему. Такой усталый и уже измученный терзаниями взгляд серых, просто неподражаемых глаз.

- А почему бы и нет, - сказал он. – Ты мой друг, я отлично тебя знаю. Ты живешь у меня уже не первый год. Почему бы не тебе переписать квартиру со всем имуществом? Ну, хорошо, половину мебели продам, - согласился Алаэль. - Та, которая тебе будет не нужна, я опустошу все свои шкафы. Все, что захочешь, я тебе оставлю.

- Мебель меня не интересует, - проговорил Андрей медленно. – Оставь свою одежду. Хотя бы немножко. Мне носить нечего, если честно.

- Одежду оставлю, деньги оставлю и на работу устрою, - сказал он парню. – Я думаю, что если что-нибудь у тебя пойдет не так без меня, то ты знаешь, к кому идти. Так ведь?

Андрей улыбнулся.

Ведь уже прошло три года, а это был немалый срок. Он очень сдружился с его друзьями. Влился в компанию, и теперь он стал совершенно своим. Принятым, желанным. Подчас глядя на себя в зеркало, Андрей видел уже не запуганного мальчишку, а высокого парня, с холодным и немного презрительным едким прожигающим взглядом. Он изменился. Поменялся в корне, как он и хотел три года назад, глядя в потолок и слушая тяжелую грустную музыку. Как он и желал, его запястья не раз уже испробовали на себе холод и резковатую, но приятную боль. Пышные волосы теперь ложились на плечи грудь, и были чуть короче, чем у Алаэля. Чтобы скрыть порезы, он носил браслеты. Но не стеснялся и не стыдился ни капли. Он такой, каким он захотел стать. И стал. Легкие не раз уже впитали в себя дым легких сигарет. Да, еще три года назад, он ненавидел дым и курящих людей, а теперь сквозь приоткрытые губы, выпускал его из своего организма. Пусть с горем пополам, с ненавистью к учителям и одноклассникам – новым, но по сути, все таким же, как и в той, прошлой жизни, закончил чертову школу. Она дала ему все, что могла дать, и забрала то единственное, что смогла забрать – нервы. Бесконечные нервы. Он остался в ней лишь тенью. Тенью с мрачными глазами, тенью, постоянно грызшейся с одноклассниками. Он даже воткнул однажды карандаш в руку своему обидчику, год назад, когда тот высказался нелестно о его внешнем виде. Обычно спокойное наплевательское отношение к чужим словам дало осечку. Но лишь единожды.