Страница 30 из 48
Унсур аль-Маали Кей Кавус
В гостиницу ворвались огромные тучные свиньи в жёлтой форме. Направив поросячьи рыла вверх, в потолок, они прыснули в воздух жёлтой пахучей пыльцой, и туманообразная жижа мгновенно распространилась по потолку первого этажа, оставляя на деревянных перекрытиях гнойные рытвины с булькающими нарывами. Главный страж, свин с огромной синейБОРОДАВКОЙмежду глаз, гордо выпятил вперёд заплывшую, в складках, грудь. И прокричал, раскинув руки в стороны:
– Дамы и господа, шоу начинается!
Жители гостиницы в ужасе попадали на колени и с криками, расталкивая друг друга локтями, на карачках поползли в дальний угол комнаты.
Вонючее облако, как живое, повернулось на громкие возгласы вправо, затем влево, выискивая жертву, и наконец замерло на месте. Раздался чей-то храп.
Огромный жёлтый отросток вопросительно вытянулся вперёд и, чуть помедлив, посмотрел вниз. В клетчатом кресле, укутанная в шаль по самый нос, сопела старушка Бальморье – местная торговка пяльцами.
Пыльца, заметив её, довольно завибрировала и начала приобретать форму капли. Со звуком надувающегося шарика она становилась всё больше и больше, пока не коснулась пухлых плеч жертвы. В тот же миг тело старухи обмякло, её старые морщинистые руки безвольно упали, клубок белых ниток покатился по полу. Беднягу начало трясти. Седые волосы, аккуратно собранные в пучок, растрепались, лицо посерело от удушья, приобрело мертвенно-бледный оттенок – у старушки отвалилось ухо.
При виде этого свин с повязкой на глазу громко загоготал. Он поднял с пола отвалившееся ухо с золотой блестящей серёжкой, подбросил его в воздух и пнул ногой.
– Мадам Бальморье, ваше высочество, – издевательским тоном прохрипел Одноглазый и громко хрюкнул, поправляя едва застёгивающийся на толстом брюхе ремень, – вы, кажется, что-то обронили?
Потерявшая за долю секунды второе ухо и кончик носа голова старушки безжизненно упала ей на грудь. Страж запустил в волосы Бальморье сальную пятерню и рывком потянул голову на себя. Исказившееся в неестественно-безумной улыбке лицо старушки ничего не выражало, глаза равнодушно смотрели вверх. Изо рта ремецила вывалился длинный и узкий, как лента, язык, свёрнутый в трубочку.
Свин с силой дёрнул старушку за волосы ещё раз. И ещё. На четвёртый раз голова с хрустом оторвалась от тела и повисла в воздухе. Одноглазый с гордостью поднял её над собой, показывая испуганным зрителям свой трофей, и стал крутить оторванную голову несчастной под потолком, победно улюлюкая.
– Страшитесь! Страшитесь, пресмыкающиеся!
Безголовую мадам Бальморье полностью поглотила жёлтая пыльца. Тело старушки завибрировало и взорвалось. В воздухе на мгновение повисли частички человеческой кожи и, бесшумно кружась, опустились на пол.
Теперь вместо старушки в кресле сидела трясущаяся от страха лягушка. Она жалобно квакнула и попыталась спастись бегством, прыгнув на тумбу. Однако свин ловко подхватил её в воздухе за перепончатую заднюю лапку и тут же отправил к себе в рот.
– Вкусно, – страж смачно рыгнул.
– Зажми нос! – кто-то закричал, оттаскивая Мими от барной стойки. Потом ей крепко зажали ноздри, но через секунду отпустили.
Девочка услышала громкий хлопок. Незнакомец споткнулся об распластавшуюся по полу гадюку, случайно вдыхая пыльцу с её кожи, и процедил сквозь зубы:
– Ч-ч-чёрт, – руки ремецила затряслись в конвульсиях, всё еще цепляясь кончиками пальцев за платье девочки, и начали уменьшаться. Щёлк! И частицы человеческой кожи повисли в воздухе.
Мими крепко зажмурилась, почувствовав толчок, а после – невыносимое жжение в ногах. Чёрный тугой канат, обвивающий её лодыжки, тащил девочку ко входу. Жирный карликовый хряк с перекошенным лицом на другом конце каната неуклюже цеплялся за косяк двери и надрывисто визжал:
– Я поймал её! Синий, я схватил эту мелкую девчонку!
Синий, мгновенно потерявший интерес к ремецилу-воробью, подскочил к Кривому и тоже схватился за канат.
Мими отчаянно цеплялась ручками за чьи-то лапы, ножки стульев, столы, за край барной стойки, но с каждым мгновением она чувствовала, как слабеет, и жизненные силы покидают её хрупкое тельце. Ещё минута, и ручки, как тряпицы, упали на пол. Жёлтая пыльца осела на мертвенно-бледных щёчках девочки и исчезла, просачиваясь в поры.
– Не тронь её! – донёсся оглушительный возглас откуда-то сверху.
На втором этаже, крепко прижимая к лицу смоченный молоком платок, стоял Митч. Он одним прыжком преодолел пролёт лестницы и загородил собой пространство между стражами прохода и девочкой.
– Опять ты, – поросячьи глазки-бусинки сжались, пропадая под складками розовой кожи, – но на этот раз ты не помешаешь мне, Митч. Отойди, иначе хуже будет. Великий всё узнает!
– Только идиоты боятся Великого, Синий, – с этими словами хранитель схватил стоящий рядом канделябр с горящими свечами и запустил им в стража.
Свин с визгом выпустил из рук канат и принялся тушить пылающую в огне кофту. Хаотично ударяя себя в грудь кривыми ручонками, он в панике ничком повалился на пол, по пути задевая своих собратьев. Круглые неуклюжие стражи, как доминошки, попадали друг на друга и раскатились в стороны. Вскинув копыта вверх, они истошно визжали и беспомощно, как неваляшки, переваливались взад-вперёд, не в силах подняться на ноги.