Страница 92 из 95
Сначала рамщик снимал с бревна круглый горбыль с двух сторон, выпиливая «лафетину» - ровную с двух сторон заготовку строго определенной толщины: сто пятьдесят миллиметров. Затем горбыль снимали и с боков, смотрели, чтобы не было большого «обзола» - закругленных мест на кромке, если обзол был, кору с этих мест нужно было счистить плоским ножом, сделанном из старой ленточной пилы, - и распиливали получившийся брус на готовые доски в пятьдесят миллиметров толщиной. И под конец готовые доски – тяжелые, сырые сосновые доски – нужно было снять со станка и оттащить в определенный угол.
От грохота, который издавал станок, резало уши и слезились глаза, опилки набились в ноздри и при первом же выносе наполнившегося мешка, который цепляли под левый ролик, насыпались за шиворот, но Максу было уже все равно. Вместо того, о чем думать уже было невыносимо, в голове постепенно начинали кружиться цифры, способы пиления бревен кривых, с сучьями, с другими дефектами – а после хорошего бревна пошли мелкие, корявые стволики в двенадцать-пятнадцать сантиметров, которые годились только на «тарную» двадцатидвухмиллиметровую доску. Их Макс распиливал бензопилой пополам: тарная доска должна была быть длиной всего три метра, а не шесть, а одна из верхушек и вовсе не годилась даже на это и была выброшена за ворота в кучу горбыля.
- Ну и как тебе? – спросил Серега, когда обнаружилось, что пора бы и отправляться на обед. – Сдюжишь?
- Наверное, не знаю же пока так сразу.
Начальник, обещавший визит в обед, почему-то так и не приехал.
- Это первое время тяжело, быстро привыкаешь. Ну или наоборот: если тебе сначала слишком легко кажется работать, быстро устанешь. – Серега, заливавший кипятком «Доширак», другой рукой искал что-то в кармане. – И я так понял, тебя вторым рамщиком взять он хочет? Хоть пятидневку тогда работать будем.
- Ну да, сказал, чтобы я тоже пробовал пилить.
- Сегодня пока так смотри, а завтра пильнешь тарной доски, половую пока не пили, тяжело сразу с половой начинать. Неделю попилишь тарную – можно уже и половую учиться пилить.
- Как вообще это делается? Ну, я понял, там какие-то определенные размеры нужно знать…
- Сначала на глаз определяешь, сколько горбыля снять, если трудно, просто подводи натянутую пилу к торцу бревна и смотри, сколько получается. Выпилить надо лафетину шириной такой доски, какую ты хочешь взять из этого бревна. Потом уже снимаешь горбыль с боков и распиливаешь на доски. Так-то это просто. Везде прибавляй два миллиметра на пропил. Если у тебя она пятьдесят один миллиметр получится, не страшно, а если сорок девять, или вдруг еще меньше, такая доска уже не годится. И еще смотри: когда снимаешь первую верхушку, там все прикидывается на глаз, а когда вторую – надо уже отсчитывать от ширины лафета. Вот ты пилишь стотридцатку, например, значит, ставишь на линейке сто пятьдесят четыре и снимаешь верх, потом ставишь сто тридцать два и снимаешь необрез – вот так по двадцать два прибавляешь все время от ширины, сколько раз нужно. Где ты работал до этого, кстати?
- В ювелирке охранником.
- За что выперли?
- Сам ушел.
- Почему?
- Начальство мозги выносило, - отмахнулся Макс. – Надоело. И платят три копейки.
- Это да, - согласился Серега, - я бы тоже к начальнику-бабе не пошел, если ты про ту ювелирку, про которую я подумал.
- На Маяковского которая.
- Значит, все верно, у меня сын старший там работал пару лет назад, через месяц ушел, едва увидев свою зарплату.
Остаток обеденного перерыва они провели, обсуждая разные рабочие ситуации, Макс спрашивал, что еще и как можно пилить, как лучше класть бревно на станок, как определить, что пила затупилась и прочие сугубо пилорамные темы, Серега на все охотно отвечал, и под конец, когда они собрались покурить напоследок еще раз и идти продолжать работу, в комнатушку для рабочих, прозванную «кандейкой» - железная печка для отопления зимой, грубый деревянный самодельный стол из бракованной обрезной доски и такие же самодельные лавки – ввалился начальник, оттирая платком пот с лысой макушки.
- Бегаю с восьми утра, как заяц, покурить некогда. Успехи ваши как?
- Пилим потихоньку, - сказал Серега, бросая в железную печку окурок.
- У меня тут вопрос назрел, - поднялся с лавки Макс. – У нас рабочая неделя шестидневная же?
- Да даже пятидневная, - махнул рукой начальник, - ты если научишься скоро, будет две рамы, тогда я собирался на пятидневку перевести, а сейчас подумал - недолго осталось, этому быстро учатся, так чего бы вам уже по субботам не отдыхать.
- А я как раз спросить хотел, не выходить ли мне одному по выходным.
- Чего это ты? – вытаращил глаза начальник.
- Да денег заработать надо бы, долги у меня есть. Думал, в ювелирке зарплату поднимут, начальство обещало, так и не подняло, я и ушел.
- А как ты большой лес пилить будешь?
- Так у нас и нет сейчас большого леса, самое большое бревно было двадцать семь, после больше двадцати не было. Следующий такой же привезут?