Возьми с собой время

Свежесть июньского утра была по понятным причинам прелестью, Сотовкину недоступной. В таком состоянии не обращаешь внимания уже ни на что, тем более, если учесть, что именно в подобной обстановке чаще всего проходили сеансы… Впившись зубами в воротник камуфляжной куртки, не обращая внимания на взгляды сонных, но что-то соображающих пассажиров, он сидел, сгорбившись, на продавленном заднем сиденье автобуса, уставившись в пол. Прошло уже две недели, июнь перевалил за середину, но он до сих пор чувствовал себя как попавшийся на удочку, вытащенный на берег и брошенный задыхаться в целлофановый пакет синец[1]. Почему именно синец? Да потому что не должно было такого с ним случиться, не так он жил, чтобы могло такое произойти, а случилось. Верно же Мелисса говорила – разделяй потоки данных…

Ему казалось, что у него появились жабры, которыми он беспомощно шевелил на воздухе. Эта чертова рыбачка ловила осетров, а поймала ненужного ей синца, но ей-то какая разница…

Старый, покрытый пятнами ржавчины ПАЗ, до сих пор на желтых номерах[2], затормозил с громким скрипом возле невзрачного кирпичного домика посреди площадки, засыпанной серой дорожной пылью и мелкой галькой. Шарканье множества ног по полу автобуса, шипение, с которым открылись двери, ворвавшийся в душный салон свежий прохладный воздух слегка вывели его из оцепенения. Пошатываясь, Макс встал, взял пакет с обедом и рабочей формой, вышел из автобуса и медленно побрел посреди толпы идущих работяг по широкой дороге, внимательно рассматривая номера на воротах цехов и боксов, ища нужный. Весь город еще спал, в городе все работало с девяти-десяти часов, сейчас полвосьмого, но промзона просыпалась, включалась в работу: многие ворота уже распахнуты, рычат моторы грузовиков и двигатели ленточных пилорам, снуют туда-сюда грузчики и подрамщики, где-то рядом неуклюжий трактор волочит за собой грохочущую телегу с горбылем, мужики с грохотом кидают битый кирпич в кузов дряхлого ГАЗ-52. Воздух пахнет травой, пылью и свежими сосновыми опилками.

Нужная ему пилорама находилась почти в самом конце промзоны. Макс вошел в полутемный, прохладный цех, где-то в углу вились, хором пища, комары, откуда-то капала вода. Дверь в углу цеха была приоткрыта, оттуда слышались приглушенные голоса.

- А, пришел, - неприятно впился в еще спящее ухо голос, а по плечу хлопнула рука. Макс обернулся.

- Игорь, - мужик протянул ему руку. – Собственно, начальник. Рамщик там, в кандейке. Сам-то на пилорамах работал?

- В школе подрабатывал, фуры грузили.

- Сколько тебе сейчас?

- Двадцать восемь осенью будет.

- Ага. Ну, значит, суть. Вон там…

Макс разглядывал начальника. Худой, как шест, с неожиданно широкими плечами и крохотной лысой, как бильярдный шар, головой мужик лет пятидесяти или, может, сорока, просто сохранился плохо.

- Там, видишь, эстакада, бревна навалены? Подкатите с Серегой вагонетку, баграми бревно подцепите, накатите. Подвезете к раме, повернете, как Серега скажет, потом его зажмешь, Серега покажет, как. Твоя задача – переворачивать вместе с ним бревна, подвозить их с эстакады, уносить горбыль – ты его возле входа сваливай, вечером подъедет лесовоз, манипулятором погрузит – и мешки с опилками, их сваливай у заднего выхода, там увидишь. Ну и готовые доски уносить, их мы вон там держим, возле той стены. Где-то раз в неделю будет приезжать машина, увозить доски, и пару раз в неделю привозят новый лес. Работаем шесть дней с полвосьмого до полпятого. Обед с двенадцати до часу, или с полдвенадцатого до полпервого, как хотите. И еще у меня к тебе новость. – Начальник полез в карман, вынул пачку «Кента», закурил. – Я из тебя рамщика сделать хочу. Мы собираемся вторую раму ставить, производство расширять. Как думаешь, сам научишься пилить?

- Не знаю, не пробовал же никогда.

- Ну, ты день посмотри, как Серега работает, если чего неясно, у него спрашивай, я его предупредил. Тут главное – уметь быстро считать в уме и хороший глазомер. Ну и сила, само собой. Спина не больная у тебя?

- Да не жалуюсь вроде.

- А то смотри, тут не всякий сдюжит. Доска тяжелая, половая, шестиметровая. Горбыль тоже всякий бывает. В общем, давай, сейчас Серега подойдет и начинайте. Я к обеду подъеду, посмотрю, как успехи, если не тянешь – за день деньги получишь и ищи другую работу, нечего спину гробить.

Макс только хмыкнул. Спина его сейчас волновала меньше всего.

Начальник сел в свою «Ниву Шевроле» и укатил. Рамщик подошел спустя минут пять – как объяснил Максу, не успел дома позавтракать. Это был кряжистый, крепкий, начавший лысеть мужичок невысокого роста, с тонкими усиками и толстенными, как сардельки, узловатыми пальцами, он нес в руке сложенную восьмеркой стальную ленточную пилу, которую несколькими несложными манипуляциями предстояло натянуть на два больших ролика. Затем они пошли за бревном – ствол сосны в двадцать семь сантиметров диаметром подцепили длинными железными крючьями, отволокли от остальной кучи – катиться он упорно не желал, уперся сучком в эстакаду – и перекатили на вагонетку, затем скатили на, собственно, «станок продольной распиловки древесины» - ленточную пилораму, зажали длинными железками с болтами. После чего и началась, собственно, работа, которой Макс собирался обучиться по предложению начальника.