Возьми с собой время

- Давай…

- Сколько времени? Я не опоздал?

- Они меня выперли покурить, пока переодеваются, - пояснил Макс. – Как будто не видно, что я давно уже вырос из того возраста, в котором это интересно.

- Ну, это Иветта. Скоро в этот дом вообще нашему брату вход будет заказан. Мы же все, по мнению феминизма, насильники, извращенцы и прочая нечисть, и думать головой не умеем, только головкой. Странно, что она вообще согласилась на то, что мы сюда придем.

- Ну так день рождения не ее все-таки.

- Квартира-то ее. Так чего у тебя такая смурная харя, друг мой? – фыркнул Ахмелюк. – Дай угадаю: ты не хотел сюда идти и Дана тебя на аркане притащила?

- Почти. Но не только поэтому. Потом как-нибудь расскажу, - отмахнулся Макс.

- А чего вы здесь столпились все? Вроде вовремя пришли, - удивленным тоном спросила стоящая рядом незнакомая псевдоблондинка, чем-то похожая на Иветту, но с другой прической.

- Ну, ты, наверное, можешь и зайти, - пояснил Макс, - переодеваются они.

- Зайти могут все, - донеслось из приоткрывшейся двери, - кроме тех, кто не докурил.

Последними появились еще две незнакомые Максу девушки – видимо, те самые подруги Даны с работы. Причем его не покидало ощущение, что одну из них – полную, но с вполне пропорциональной фигурой, с длинными темно-русыми волосами, в очках – он где-то уже видел. И только после первого тоста за здоровье именинницы ему вспомнилось, что это – одна из подруг Краскиной, которые заходили на днях в ювелирку. В ювелирке ему оставалось работать две недели: очень скоро он перестанет постоянно видеть Краскину, терпеть ее глупые вопросы и невольно вспоминать то, что произошло.

Гомон гостей слился в какой-то однообразный, совершенно фоновый звук, не мешавший Максу думать свои скорбные думы. Он вяло ковырял вилкой картошку с чесноком и мясом, перебирая в уме дальнейшие варианты развития событий. То, что осталось ему совсем недолго, это очевидно… а может, нет? Вспомнилось еще, что когда он упаковывал сверток с тетрадями – две из них забыл в тумбочке. Нужно будет завтра же отнести Камелину, лучше тоже ночью, чтобы не пересекаться с ним, или передать через кого-нибудь. Ну или отдать их ему в маршрутке: Камелин работает обычно на 45-м маршруте, который ходит на Кувецкое поле, хотя в прошлом году, когда Макс ездил за грибами на пригородном автобусе, шедшем в какую-то глухую полуброшенную деревню, за рулем его тоже был Камелин.

И все же нужно оставить в реальности какой-то след Мелиссы. Хотя бы описать, как это было, и держать при себе, чтобы после его смерти этот блокнот тоже кто-нибудь прочел.

- Ты чего? – легонько толкнула его локтем в бок сидящая рядом Дана. – Невкусно?

- Вкусно.

- Задумался?

- Есть такое.

- Отдать тебе твою водку?

Макс почесал подбородок.

- Да нет. Не хочу больше. Я, наверное, скоро уже домой пойду.

- Ну хотя бы еще час посидишь? Я хотела с тобой подробнее твою беду обсудить. Может быть, там еще есть какие-то…

- Нет, - коротко отрубил Сотовкин. – Уже нет. Вчера ночью это произошло, пути назад отрезаны раз и навсегда. Теперь уже остается только смириться с этим.

- Или…

- Или – что? Тут уже не может быть вариантов, - горько усмехнулся Макс. – Предложишь подкатить к Краскиной и воображать, что это Мелисса? Так я ей без надобности.

Он оглянулся: по счастью, сидевшая через двух человек от него подруга Краскиной накладывала себе салат и не прислушивалась к их словам, может, потому, что понимала – подслушивать нетактично и неприлично, а может, ей было просто неинтересно.

Прошло еще около получаса, были подняты еще три тоста, часть блюд была опустошена, но Максу казалось, что Дана все время косится на него. Видимо, ей есть что сказать, но она пока не может найти повода выйти из комнаты.

- У тебя есть таблетка от головной боли? – шепнул он ей.

- Да. На кухне, во втором сверху ящике стола возьми.

Он поднялся, ушел на кухню и принялся искать среди всякой чепухи хозяйственного назначения и коробок с медикаментами от других хворей что-нибудь обезболивающее. Стоило только отыскать на самом дне ящика коробочку с ибупрофеном – видимо, головы у этих сударынь болят редко – в кухню, стуча каблуками (что за манера у некоторых женщин пусть даже в  таких случаях ходить по дому в туфлях?), вошла Дана и уселась за стол напротив него.

- Ты как? – заботливым тоном спросила она. – Плохо стало?

- Да нет, просто башка болит. Не выспался.

- Пытался войти в осознанный сон?

- Не пытался. Не получается все равно.

- Продолжай пытаться, - твердо сказала она, - Мелиссы больше нет, я поняла, но сами сны же ты еще можешь контролировать? Может, ты найдешь себе там утешение.